лихорадка.

- Но ты же не даешь им зелье на смерть! С чего бы тебе меня обманывать?.. О, нет, ты

хочешь обмануть меня сейчас! - Лауна швырнула флягу на пол, та гулко стукнула по черной

плите, - я не возьму эту отраву! Не знаю, что ты в нее намешал...

- Не бери, - сказал он мрачно, - это твое дело. Но перед тем, как напоить своего капитана

тем зельем, полей цветок. И когда он на твоих глазах засохнет, вспомни мои слова.

Она попятилась, глядя на него с ужасом, подобрала флягу и выбежала с ней в низкую,

полукруглую арку входа.

*********************************************

Аурис вынесла тяжелую корзину со стираным бельем во внутренний двор. Веревки были

натянуты слишком высоко для ее роста, поэтому приходилось вставать на цыпочки и изо

всех сил тянуться. Опытные женщины говорили, что беременным нельзя поднимать руки. А

куда было деваться?

Жара приближалась. Надо было быстренько все развесить, чтобы к вечеру просохло.

Аурис торопилась, палящее солнце в последнее время стало невыносимо. Оно зловеще

восходило в зенит, раскаляя голубое безоблачное небо. Свиреп был красный бог Намогус. То

испепелял лисвисов своим присутствием, то бросал их в ледяном холоде ночи, чтобы

тосковали о его отсутствии, молясь о его возвращении. И он каждый раз возвращался,

сначала согревая и лаская, а потом кровожадно демонстрируя всю свою силу.

- 101 -

Аурис не любила Намогуса, хотя и боялась. Она считала его злым и самолюбивым, чем-

то напоминающим ее хозяина Сурнивааля. Хозяин бывал ласков и даже щедр, но чаще вел

себя грубо и надменно. И если настроение Намогуса менялось регулярно в одном ритме, и к

нему еще можно было приспособиться, то вспышки хозяина были непредсказуемы.

В первый раз он ее просто изнасиловал где-то в сарае, было холодно и больно. Он был

толстый и тяжелый, как откормленный лагуск, она тогда думала, что вырываться и

царапаться имеет какой-то смысл. В результате он ее еще и избил. Больше она не

сопротивлялась. И больше хозяин ее не бил. Этим занималась теперь хозяйка.

- Что ты там возишься, как сонная вошь! - закричала она с порога, - тебе еще надо

успеть на рынок!

Аурис как раз затошнило от духоты, и она застыла, стискивая мокрую, скрученную

простыню. В тумане тучное тело хозяйки, одетое в ярко-малиновую столу, подплыло к ней,

на круглом, темно-зеленом лице выступил пот от жары, широкие вывернутые ноздри

раздулись. Мештавээла вэя была в переходном к старости возрасте, и ей напоследок безумно

хотелось нравиться мужчинам. А так как данных для этого у нее не было, в ход шли яркие

вызывающие наряды, пышные прически, дорогие украшения, обильно висящие на ней, как

на жертвенном дереве у алтаря Намогуса.

- Поторапливайся, - заявила она недовольно.

- На рынок? - пробормотала Аурис, - скоро же полдень.

- У нас будут гости. Купишь мяса в подвале у Гратитаама и перца.

- Но я же расплавлюсь!

- Ничего. Тебе полезно. Может, выкинешь своего ублюдка.

Аурис молча опустила глаза. Она не знала, что делать. Хозяйка не раз заявляла, что с

ребенком она тут не нужна, и пусть ищет других хозяев. А где же их найти? Кому нужна

беременная дохлая девчонка? Была бы она красавицей, такой как их гостья, Лаунавээла вэя,

хозяин бы бросил свою злую, толстую старуху и женился на ней. Или хотя бы нашел ей мужа.

- Не беспокойтесь, я все сделаю, - сказала Аурис, - быстро все повешу и сбегаю за мясом.

Торопясь, она все повесила криво. Это грозило взбучкой, но уж лучше было получить

пару затрещин, чем бежать под обжигающим солнцем с тяжелой ношей. Прикрыв голову

платком, с деньгами и сумкой, она шагнула из дома на улицу, как в распахнутую духовку.

Гратитаам даже открывать не хотел: никого не ждал в это время. Аурис стучала в

железную дверь его подвала, обжигая об нее кулаки.

- Ты что, с ума сошла? - спросил он недовольно, - спускайся скорей.

С каждой ступенькой становилось прохладней.

- Хозяйке срочно понадобилось мясо, она ждет вечером гостей.

- О чем она раньше думала?

- Не знаю, таам. По-моему, ей просто нравится меня мучить.

- Я это давно заметил.

- А у тебя не нашлось бы для меня работы? Я все могу, Грати. Даже дрова колоть.

Мясник посмотрел на нее с сомнением и покачал головой.

- Я бы взял одного крепкого парня. Или двух. А полы мыть у меня есть кому.

- Ладно, - вздохнула она, - взвесь вон тот окорок.

Гратитаам возился почему-то очень долго. Это никак не входило в ее планы. К тому же

от запаха мяса ее затошнило.

- Нельзя ли побыстрей, Грати? - взмолилась она.

- Куда тебе торопиться? - усмехнулся он, - уже час Намогуса. Все равно ты никуда не

дойдешь. Да и мясо испортится. Сиди тут и радуйся, что ты в укрытии.

- Почему он такой злой, не знаешь? - спросила Аурис, обреченно присев на лавку.

- Кто?

- Намогус.

- Не злой, а сильный.

- Но ведь мы и так знаем о его силе. Зачем же так часто ее демонстрировать и мучить нас

всех?

- Чтобы мы не забывали, как мы ничтожны.

- 102 -

- Мне и так напоминают об этом каждый день!

- Ты, наверно, редко ходишь в храм. И редко молишься.

- Это верно. Мне некогда.

- Вот и зря. Ты должна задобрить Намогуса. Может, мужа найдешь или хорошего

хозяина.

- Куда уж мне, - Аурис усмехнулась, - я маленькая, некрасивая. Видишь, Мештавээла мне

даже волосы отрезала.

- Зачем? - удивился Гратитаам.

- Она всем своим служанкам волосы отрезает, чтобы не привлекали хозяина. А его

волосы и не интересуют. Он сразу под юбку лезет.

Мясник рассмеялся. Ничего тут смешного не было, но Аурис тоже улыбнулась.

- Хоть бы старушку какую найти, - вздохнула она, - больную и богатую. Я бы за ней

ухаживала. А она бы умерла и оставила мне свой дом. А?

- Есть у меня знакомая старая грымза, - сказал Гратитаам, - я ее спрошу.

- Ой! Спроси ради бога! Ради всемогущего Намогуса!

- Только она тоже не подарок.

- Ничего, это не страшно!

- Лучше пойди и помолись Намогусу.

- Ты так считаешь?

- Точно тебе говорю.

Когда жара спала, Аурис рассчиталась, взвалила на себя тяжелую сумку и двинулась

домой. В переулке ее все-таки стошнило. Голова раскалывалась от духоты, в висках стучали

молотки, а в глазах потемнело. Она села прямо на разогретые булыжники мостовой,

отодвинув мясо в сторону, чтоб не пахло. «Перец», - вспомнила она, - «я забыла купить

перец. Мештавээла убьет меня. Ну и пусть. Все равно я уже опоздала».

Она сидела на мостовой. Жизнь была безнадежной. Напротив возвышался храм

Намогуса. Утерев пот с лица, она встала и направилась туда.

Колонны были огромные, ступени крутые. Аурис остановилась в тени портала и

поставила сумку на каменный пол. Сердце стучало часто, лицо снова стало мокрым. Из

темных глубин храма веяло прохладой, но в дверях стояли привратники и не собирались ее

пускать.

- Служба на закате, ты что, не знаешь? - буркнул один.

- Что у тебя в сумке? - строго спросил второй.

- Жертва, - проговорила она растерянно, - на алтарь Намогуса.

- Жертвы тоже на закате, - неумолимо отрезал первый привратник.

- На закате меня не отпустят, - вздохнула Аурис и посмотрела на обоих умоляюще.

Потом, как в сказке, из дверей появилась неправдоподобно красивая, смуглая женщина в

золотой одежде, на ее высокой груди висел красный солнечный диск, такие же диски

сверкали в ушах. Узкая талия была стянута тугим поясом с драгоценными камнями. Одного

такого камушка хватило бы на год безбедной жизни.

- Пропустите девочку, - распорядилась она, - если смертный стремится к богу, не надо

ему мешать.

Слегка затрепетавшая Аурис подхватила сумку и пошла за ней. Когда-то она уже была в