храме, но во время службы. Народу было полно, ей было душно и тесно, и она ничего не

разглядела из-за своего маленького роста. Только послушно пела гимны и вдыхала дым

курильниц. Потом у нее болела голова и ушибленный локоть.

Жрица провела ее в пустой полутемный зал, блаженно прохладный и просторный. Над

алтарем сверкал почти во всю стену красный солнечный диск. Отсвет его в мерцании

светилен казался зловещим. Никогда этот бог не представлялся ей добрым.

- Ну что ж, - торжественно сказала жрица, - клади свою жертву. Бог примет ее.

Аурис с ужасом поняла, что ей придется расстаться с хозяйским мясом. Дрожащими

руками она вынула окорок и положила его на круглый металлический стол, безнадежно

покрытый копотью, на котором все потом сжигалось, обильно политое благовониями.

Жрица строго посмотрела на нее.

- 103 -

- И о чем же ты хочешь попросить нашего красного бога?

- Чтобы... чтобы он был милостив ко мне, - пробормотала Аурис.

- Он и так милостив ко всем, - наставительно сказала смуглая красавица, - разве не он

спасает нашу землю от лютого холода?

- Да, он, - смиренно кивнула Аурис и вытерла набежавшую слезу, она почти никогда не

плакала, чаще смеялась над собой, но тут ей почему-то стало себя нестерпимо жалко, такую

маленькую и ничтожную в этом огромном храме.

Прекрасная жрица посмотрела на нее с сочувствием и спросила вдруг совсем другим

тоном, чисто по-женски:

- Что у тебя случилось?

Так же просто, чисто по-женски, Аурис ей ответила:

- Я беременна. От хозяина. А хозяйка грозится меня выгнать.

- И что? - подняла черные брови жрица, - в чем проблема?

- Как в чем? - удивилась в свою очередь Аурис, - что же мне делать?

- То же, что и все женщины, - услышала она спокойный и непонятный ответ.

И проговорила взволнованно:

- А что они делают?

- Ты совсем ребенок, - усмехнулась жрица, - нормальные женщины давно поняли, что

незачем рожать детей от всяких скотов, и зависеть от них. Для этого давно существуют

разные средства.

В эти слова она вложила все свое презрение к мужскому роду. Аурис тоже этот род

недолюбливала, но не в такой степени. Жрица была так уверена в своей правоте, что

хотелось вслед за ней возненавидеть всех мужчин.

- Какой у тебя срок?

- Что?

- Я спрашиваю, каков срок беременности?

- Примерно два месяца.

- Хорошо. Жди меня тут.

Она скрылась в боковой двери. Аурис прошлась в ожидании по огромному залу, и было

слышно даже, как скрипит каждая песчинка, прилипшая к ее стертым подошвам. С ней

сейчас происходило что-то странное, что-то менялось в ее жизни, или должно было резко

измениться: так ей показалось. Как будто всемогущий Намогус и впрямь обратил на нее свое

лучезарное внимание.

Жрица скоро вернулась. Ее золотые одежды колыхались на ней при ходьбе, колыхались

ее широкие бедра и большая грудь, увенчанная красным солнечным диском. На ее походку

хотелось любоваться до бесконечности. Аурис почему-то подумала, что будет предана этой

гордой, красивой женщине всю жизнь. Вот если б ее хозяйка была такой! А не злобной,

толстой жабой с выпученными глазами!

На протянутой ладони жрицы лежали две черные горошины.

- Возьми. Одну выпьешь на закате, другую - на рассвете. Намогус поможет тебе.

Аурис взволнованно зажала горошины в кулаке.

- А что со мной будет?

- Ничего страшного, - спокойно сказала жрица, - поболит живот схватками, полихорадит

слегка, крови будет немного, как при месячных. Так что не бойся ничего.

Тут только Аурис поняла, что уготовила ей золотая красавица.

- Мы... убьем его? - пробормотала она потрясенно.

Такие сомнения жрице не понравились. Она взглянула строго, словно толкнула ее в

грудь, и сказала довольно жестко:

- Если ты его родишь, вы умрете оба. Выбирай.

Аурис опустила голову. Прекрасная жрица ничем не отличалась от своего бога. Она была

беспощадна и ласкова одновременно, ее доброта граничила с жестокостью. Тем не менее,

она была первой, кто хоть как-то откликнулся на ее беду.

- Если вдруг будет сильное кровотечение, приходи ко мне, - добавила она, - я буду тут, в

храме.

- 104 -

Аурис по-прежнему смотрела на нее преданно.

- Кто вы?

- Жрица-хранительница, мое имя Кантина.

- Вы - Кантинавээла вэя!

Красавица невольно улыбнулась.

- Да, это я.

- Да благословит вас всемогущий Намогус, - сказала Аурис.

- Считай, что это он тебе помог, - усмехнулась Кантина.

- И вы тоже, вэя. Я никогда этого не забуду.

- Иди, - велела жрица, - и делай то, что я тебе сказала.

*********************************************

До дома она шла как во сне, с пустой сумкой и сжимая черные шарики в намертво

зажатом кулаке. Шла и думала, как же можно убить внутри себя маленькое беззащитное

существо? И как можно такое советовать, даже велеть? Неужели Намогусу это угодно?

Она подошла к глиняному забору, огибающему серо-желтой лентой просторную усадьбу

Сурнивааля вэя, медленно открыла калитку для прислуги, ведущую во двор из переулка, и со

вздохом остановилась. Пощады можно было не ждать.

Во дворе стояли гости и хозяин с хозяйкой. Гости явно собирались уходить. Они были

довольно странные: несколько мужчин, одетых в цветные костюмы, облегающие их с головы

до ног. Их лица были светлые и улыбчивые, фигуры стройные, плечи расправлены, речь с

акцентом.

- Приезжие, - с ужасом поняла Аурис, - с которыми хозяин собирается торговать...

Кажется, я сорвала ему сделку. Теперь он меня убьет.

- Не волнуйтесь, все было замечательно, - вежливо сказал один из приезжих, в темно-

фиолетовом костюме с белым поясом, - мы не собирались надолго задерживаться. Я жду вас

завтра утром в гостинице, Сурнивааль вэй.

- Как неловко получилось! - заныла Мештавээла.

- Все в порядке, - улыбнулся он ей, - вам не о чем беспокоиться.

Хозяйка в ответ расплылась в слащавой улыбке, он был красив, и ей явно хотелось ему

понравиться. Она кокетливо округлила свои жабьи глаза и в этот момент заметила Аурис.

Толстое лицо ее сразу исказилось.

- А! Вот она!

Даже при гостях эта стерва не могла сдержать свой гнев. А может, наоборот, хотела им

показать, как расправится с виновницей несостоявшегося обеда. Аурис получила крепкую

пощечину, а потом только услышала вопрос: где ее, дрянь такую, шлюху подзаборную, носит.

Увидев же пустую сумку, Мештавээла вообще на время потеряла дар речи.

Пользуясь этой паузой, гости поспешили уйти. Только посмотрели на нее, как ей

показалось, с сочувствием, но вмешиваться в хозяйские дела не стали.

- Где мясо? - злобно спросила хозяйка, когда ворота закрылись.

Аурис молчала.

- Где деньги?

Она смотрела в землю, вся внутренне сжимаясь от предстоящих побоев.

- Где ты была?!

После спонтанных оплеух, пришло время серьезного наказания. Слуги ее раздели,

привязали к скамейке, потом Мештавээла самолично полоснула ее по спине мокрым прутом.

Было так больно, что с трудом удавалось не кричать. После трех ударов Сурнивааль за нее

все-таки вступился.

- Не увлекайся, - хмуро посоветовал он жене, - она еще сгодится в хозяйстве.

- Ничего, эти твари живучи!

- Перестань, я сказал.

- Что, пожалел свою подстилку?!

- Заткнись, Мешта! Иди в дом!.. Фосх, отвяжи ее.

- 105 -

Могло быть, конечно, хуже. Аурис встала, подобрала одежду и побежала в свою каморку.

Там она упала на кровать, не в силах пошевелиться. Спина горела, лицо тоже, в глазах

стояли слезы.

Она не слышала, как вошел хозяин, услышала только скрип закрываемой щеколды.

Только этого еще не хватало!

- Ну что, больно? - спросил он, скорее грозно, чем с сочувствием, - и это только для