бегал на четырех ножках, орудуя четырьмя манипуляторами. Комнаты состояли сплошь из

ниш, в которых висели картины или стояли небольшие скульптурки танцовщиц. На окнах -

занавески из соломки, на полу - узкие и полосатые, как будто домотканые, коврики. Она

потом узнала, что это последний каприз столичной моды.

Днем Лауна уже рассмотрела это жилище и даже спросила, где же все остальные? «Я

живу один», - коротко ответил Коэм. Потом вскользь заметил, что предоставил ей комнату

старшей дочери, которая сейчас учится в Академии Танцевальных Искусств.

- Вряд ли я сейчас усну, - призналась Лауна.

- Во всяком случае, - сказал Коэм, - я тебе сейчас не советую ни читать, ни смотреть

телепрограммы.

- Нет-нет. . Поговори со мной.

- Хорошо, - он сел рядом на диван, - тебе что-то непонятно?

- Всё!

- Ты ведь образованная девушка, не замороченная жрецами. По-моему, отец давно тебе

все объяснил.

- Да... Но откуда она взялась?

- Кто?

- Анзанта!

- Это жена Ривааля. Прилетела с ним с Земли.

- Хочешь сказать, что она просто земная женщина?

- По-моему, да.

- Тогда ты просто ничего не знаешь!

- О чем ты, Лау?

- Я видела ее на Красных болотах. Ночью, когда возвращалась от колдуна.

- Что-что?

- Она богиня, Коэм. Я сразу это поняла, как только увидела ее. Я даже не испугалась, так

она была прекрасна!

- Подожди... ты шла ночью через болота и увидела белую женщину, так?

- Да. С золотыми волосами. Точно такую, как рассказывают. Она подошла ко мне и

согрела. Я тогда жутко замерзла.

- Как она тебя согрела?

- Просто посмотрела на меня, и мне стало тепло.

- И ничего не сказала?

- Нет. Только улыбнулась и пошла прямо по топи.

- Интересно...

- А потом я увидела ее у Ривааля. У нее холодные руки, но теплые глаза. В ней очень

много любви, Коэм. Я поняла, что она поможет мне, она так добра со мной...

- 127 -

Коэм на какое-то время задумался. Потом взглянул на нее.

- Расскажи-ка мне про ваши Красные болота.

- О них никто толком ничего не знает. Потому что все боятся туда ходить. А кто

осмелился - не вернулся. Счастливчики, которым удалось возвратиться, говорят все разное.

Кого оно грязью облепляло, кому страшные морды строило, кому ставило невидимую стену.

Отец говорил, что это одно огромное существо, которое слушается только его. Он собирался

его как-то использовать, но не успел.

Лауна вдруг вспомнила эти жуткие дни, когда все рухнуло, когда их роскошный дом

сгорел дотла вместе со всем, что ей было дорого, даже с ее детскими игрушками, не говоря о

стереоснимках матери, когда она пряталась как последняя преступница по хижинам и козьим

загонам, когда погибли все друзья, которые пытались ее спасти. Лауна до сих пор не

понимала, почему Нур оставил ее в живых. Наверняка он знал, что она скрывается у

Сурнивааля. Неужто пожалел?

- О чем ты думаешь? - спросил Коэм.

- Думаю: почему Нур меня не убил?

- Чтобы это понять, нужно хорошо знать Нура.

- Он подлец и убийца! И самый большой обманщик, которого я когда-либо знала.

- Успокойся, - Коэм взял ее за руку, - ты опять дрожишь.

- Я все время ждала, когда он придет за мной. Я ждала смерти. Но он не пришел. Он

позволил мне встретиться с тобой. Он допустил, чтобы я улетела. Как хочешь, а я этого не

понимаю...

- Поймем, - сказал Коэм ласково, - когда-нибудь мы все поймем. А сейчас спи, девочка. Я

думаю, самое страшное для тебя кончилось.

- Ты простишь меня когда-нибудь? - спросила она, уже обнимая подушку.

Коэм стоял в дверях.

- За что? - обернулся он.

- За зелье.

- Ты слишком впечатлительна, - сказал он, - и в тебе невероятным образом перемешаны

знания и суеверия. Разве может образованный взрослый лисвис верить в какое-то

приворотное пойло? Это уже из области детских проказ. Я давно на тебя не сержусь, Лау.

- А... на мою служанку?

- На нее тем более. Служанка, она и есть служанка.

**********************************************************

*******************************************

*********************

Аурис порвала на тряпки последнюю старую юбку. Живот уже почти не болел, но крови

было много. От слабости кружилась голова, зато тошнить сразу перестало. Ей даже не

верилось, что она может без отвращения зайти на кухню и даже проглотить кусок

непроваренного мяса.

- Ешь-ешь, - бодро сказала Герма, ворочая в огромной кастрюле половником, - а то тебя

уже шатает.

- Просто крови много, - уныло объяснила Аурис, скрывать что-то было бесполезно.

- Какой крови? - удивилась незадачливая подруга.

- Догадайся, - усмехнулась Аурис.

- Вот стерва! - тут же сделала вывод Герма, - это Мешта тебя так отдубасила? Добилась

своего, зараза... или это хозяин?

- Нет. Это я сама.

- Как сама?!

- Очень просто. Есть такие черные горошины: проглотил - и все.

- И где же ты их взяла?

- 128 -

- Да так... дала одна умная женщина.

- И что? С тобой все в порядке?

- Не знаю. Крови много. У тебя есть старые тряпки?

Герма какое-то время осмысливала сказанное и смотрела на Аурис удивленно, словно в

первый раз видела. Она была молодая, неопытная, недалекая, в общем-то, девушка,

жреческих тонкостей не знала и наивно считала, что детей нужно рожать столько, сколько

послал Намогус.

- Тут тряпок не напасешься, - сказала она, поразмыслив, - тебе нужен болотный мох.

Набери корзину, промой, просуши и пользуйся. Самое лучшее средство.

- Легко сказать, набери!

- Это уже твои проблемы, голубушка. Сама вытравила ребенка, а теперь хочешь, чтоб

кто-то тебе мох собирал.

- Ничего я не хочу. И не на кого не надеюсь.

- Ой! - Герма что-то вспомнила, всплеснула руками и даже оставила половник в

кастрюле, - ты знаешь, что говорят-то?

- Что? - с безразличием взглянула на нее Аурис.

- Белая богиня появилась!

- Мало ли что болтают.

- Ее видели! И правда, вся белая с золотыми волосами. Теперь она за нас заступится.

- Не смеши меня, - отмахнулась Аурис, - никто за нас не заступится.

- Она нас любит. Она богиня любви.

- Да нет никакой богини любви. И Намогуса вашего тоже. Богов вообще нет.

Герма посмотрела на нее даже не возмущенно, а с жалостью.

- Совсем ты умом тронулась, подруга.

- Напротив, - усмехнулась Аурис, - никогда я еще не мыслила так ясно.

На душе было пусто и холодно. Сердце как будто окаменело. Ни жалости не было в нем,

ни страха. После полуденной жары Аурис взяла корзинку и незаметно вышла в боковую

калитку для прислуги. Ей надо было обернуться очень быстро, а ближе всех были Красные

болота, про которые болтали невесть что. Выбора у нее не было. До дальних болот надо

было идти часа два, она вернулась бы только к ночи, а чем это грозило, она представляла

довольно четко.

Тропинка вывела ее из города в сторону пастбищ. Аурис шла через зной по солнцепеку,

не обращая внимания на свою слабость. Голова кружилась и побаливала, потом, после

небольшого отдыха, проходила.

Болото началось как-то незаметно, стали попадаться низкие корявые кустарнички, сухая

выжженная солнцем трава стала сочной и густой, тропинку обступили кочки, под ногами

зачавкало. Зной спадал.

Она огляделась: вокруг до горизонта тянулась унылая равнина, вся в этих самых кочках и

корявых деревцах. Тишина была звенящей, даже какой-то зловещей. Мох встречался только

под кустами. Когда Аурис сворачивала к ним с тропинки, из под ног сочилась ярко-

коричневая, почти красная жижа.

Она старалась не думать о тех ужасах, которые рассказывали о Красном болоте,

выглядело оно вполне безобидно. Она старалась не думать о своем ребенке, который никогда