художник отвлекся от опасной темы. Но после третьей сигареты тот не то что отвлекся, а

вообще забыл, о чем они говорят, и кто перед ним.

Вежливо раскланявшись, Ричард ушел. На прощанье еще раз посмотрел на рисунки.

Странные пропорции, дикая фантазия... Да, сотворить такое можно только обкурившись.

Уволят его, это точно, и «мазню» его сотрут. Неканонично.

Узнал он, в общем, не много, но все-таки кое-что. То, что Гунтривааль действительно на

Вилиале, а не на Тритае. И то, что год назад его отправили на Желтый остров. Видимо, в

санаторий для душевнобольных. Надежное место, получше любой тюрьмы.

Полуденная жара была нестерпимой. В модуле Ричард спрятался за темными синими

стеклами, включил кондиционеры, выпил пакет сока и наконец почувствовал себя человеком.

По пути домой он заглянул в посольство, узнать, как устроились прибывшие на «Смерче»

земляне. Пока отлетающие на Землю не освободили коттеджи в Посольском городке, им

приходилось жить в гостинице. Это была забота коменданта Эбота, но ему самому хотелось

убедиться, что все в порядке.

- Все хорошо, - улыбнулась ему секретарша, - только ваша дочь почему-то отправилась

со всеми в гостиницу.

- Моя дочь? - остолбенел он.

Ингерда ни словом, ни намеком не сообщила, что прилетела.

- Я говорила ей, что у вас просторно...

Дочь не изменилась. Он уже на это не надеялся. Ни отец, ни сын были ей не нужны.

- У нас шумно, - усмехнулся Ричард, - сосед по ночам орет.

*********************************************

Дома было пусто. Он послонялся по комнатам, жуя апельсин, потом позвонил Коэму и

условился о встрече. Говорить о Гунтриваале следовало только с глазу на глаз.

Ричард нервничал, и это ему не нравилось. Он не любил чувствовать себя слабым. Ему

не нравилась и сама ситуация. С какой стати эта девчонка примчалась на Вилиалу? Чтобы

снова показывать свой характер? Ничего не сообщила с орбиты, остановилась в гостинице,

не звонит. Как будто они все ей чужие. Ему, положим, уже все равно, но есть еще Эдгар.

Память переносила его на Наолу, в тот роковой день, когда он отправил Ингерду домой.

И потерял ее. Он был уверен, что поступает правильно. Он и сейчас не хотел бы видеть

Леция своим родственником. Этот скользкий тип ему не нравился. Никто ему был не нужен,

земная жена - тем более. В лучшем случае - наложница. Вся его забота об аппирах свелась к

тому, что он сел на трон. Все его благие замыслы кончились тем, что люди, своими руками

переселившие аппиров, теперь вынуждены бежать оттуда и оставить его править в гордом

одиночестве. Он упивается властью. И что значат для него женщины по сравнению с этим?

Если Ингерда до сих пор этого не понимает, объяснять ей что-то бесполезно. Его вина в

том, что он не предоставил ей права на ошибку. Но это было в первый и последний раз. Она

улетела без отца на Землю и тут же ошиблась сама: вышла замуж за Ясона. Потом сразу же

совершила и вторую ошибку: родила ребенка, который был ей не нужен. И третью: обвинила

всех, кроме себя самой.

Ричард нашел новую пачку «Зеленой звезды», сел на подоконник и закурил, чтобы

немного успокоиться. Он глубоко затягивался и холодно размышлял. Собственно, что

произошло? Дулась дочь. Сбегала жена. Ускользал Эдгар. Достали лисвисы. Обманывал

Анаверти. И Гунтри томился где-то в сумасшедшем доме. Кажется, всё, если не считать

крикуна Осоэзовуо. Плохо. Но не смертельно. Хотелось встать под ледяной душ, но почему-

то не было сил. Он сидел на подоконнике и тупо смотрел в окно.

Эдгар прилетел из театра весь потный и неизменно веселый, тут же стянул с себя

рубашку и сунул ее роботу.

- Чем-то пахнет, - заявил он, вертя головой, - по-моему, кто-то курит. Ой! Да это вы,

Ривааль! А ведь это вредно, друг мой. А знаете почему? Потому что на запах сейчас

- 139 -

сползутся эти зеленые наркоманы. Вон, уже кусты шевелятся! А много лисвисов

одновременно - это очень, очень вредно.

- Съешь апельсин, - посоветовал Ричард.

- Ах, оставьте! - театрально отмахнулся Эдгар, - какие апельсины? Я расстроен...

- Сексуально взвинчен?

- Нет. Творчески обескровлен. У меня отобрали любимую роль!

- Какую? Носить письма влюбленных идиотов?

- Да, ту, где я пять раз выхожу на сцену.

- Что так? - усмехнулся Ричард, - они наконец поняли, что ты бездарен?

- Я гениален, - заявил Эдгар, принимая позу статуи императора-освободителя, - но... не

каноничен.

- Как же так случилось?

- Я расту, - немного раздраженно, но все еще бодро сказал Эдгар, - ты что, не видишь?

Пру вверх, как ядерный гриб. И перерос, подлец, главного героя. А это неканонично!

Посыльный должен смотреть на героя снизу вверх.

Ричард удовлетворенно кивнул.

- Надеюсь, на этом твоя театральная карьера закончилась?

- Рано радуешься, - передразнил его Эдгар, - я могу сыграть гасителя фонарей в

спектакле «Холодные объятья одиночества».

Они немного посмеялись, но потом Ричард спросил уже вполне серьезно:

- Не надоела тебе эта муть, Эд? Тебе ведь скоро двадцать. Может, хватит кривляться?

Внук посмотрел на него и резко отвернулся.

- Перестань, дед. Ты становишься похож на Доктора.

Это было сказано так нервно, что лучше было не развивать эту тему вообще. Ричард

смотрел на широкую, загорелую спину внука и чувствовал тупое бессилие. Ссоры не

хотелось, особенно сейчас.

Он не мог найти верный тон, он вообще не знал, как разговаривать с внуком. Эдгар

признавал только шуточную и поверхностную форму общения, уходя от серьезного разговора

любым способом. Это сводило на нет все попытки его понять. Впрочем, некоторая

закономерность прослеживалась: чем навязчивее он паясничал и чем веселей хотел казаться,

тем сквернее у него было на душе.

- Съешь апельсин, - снова посоветовал Ричард.

- Разумеется, - усмехнулся внук и посмотрел на него прищуренными зелеными глазами, -

я же не курю.

Пришлось выбросить сигарету в форточку.

- Я тоже.

- Да? Значит, мне показалось.

По-прежнему чувствуя в мальчишке нервозность, Ричард спросил:

- Ты знаешь, что твоя мать прилетела?

- Знаю, - пожал плечом Эдгар, - мадам ждет меня вечером в гостинице... - он тряхнул

головой и заговорил быстро, - как ты думаешь, что надеть? В синем пиджаке будет жарко, а у

белого рукава коротки. Может, твой костюм с теплоотводом? Или...

Вся эта болтовня преследовала только одну цель - уйти от скользкой темы.

- Эд, - перебил его Ричард, - мне наплевать, в чем ты будешь.

Внук запнулся и сник. Но ненадолго.

- А на что тебе не наплевать? - спросил он раздраженно, - на нее? Да она тебя знать не

хочет!

- Не хочет, и не надо, - спокойно сказал Ричард, - значит, так тому и быть. В любом

случае она - моя дочь.

- У тебя железные нервы, дед, - усмехнулся Эдгар, - и адское терпение. Оно у тебя просто

на лице написано. Знаешь, я не удивляюсь, что бабуля устраивает тебе сцены. У тебя такой

всепрощающий вид, что мне тоже иногда хочется закатить тебе истерику.

- По-моему, ты уже начал.

- Неправда. Я спокоен. Чего мне дергаться?

- 140 -

- Вот и хорошо. Прими душ, причешись, надевай мой костюм с теплоотводом, прихвати

букет и отправляйся. И веди себя прилично.

- Разумеется, я же не хам какой-нибудь.

Ричард еще не знал, как сообщить внуку, что Зела улетает с этим кораблем на Землю, и

ему тоже нет никакого смысла тут оставаться. Момент был, кажется, подходящий, но в это

время в открытую дверь вошла, виляя боками, соседская игуана. Собаки и кошки здесь не

приживались, и люди с тоски, подобно лисвисам, разводили всяких рептилий.

- Фишка! - обрадовался Эдгар, - заходи, детка, хорошо, что ты пришла, а то дед меня