не вернешь и не исправишь.

Отвернувшись, она грустно побрела по коридору к себе. За последние три месяца ее

жизнь изменилась очень сильно, порой ей даже не верилось, что это она была служанкой у

скандальной Мештавээлы, что это ее били, оскорбляли, насиловали, выгоняли в самое пекло

на улицу... Иногда к ней приходила Герма, рассказывала, как пышет злобой хозяйка, как она

ненавидит Аурис, как бесится, что ничего не может с ней сделать.

- Берегись, - предупреждала подруга, - она когда-нибудь придумает способ, как тебя

убить.

- Ты ошибаешься, - печально вздохнула Аурис, - убиваю теперь я.

Она привыкла к жертвам. Они представлялись ей куклами. Так было проще. Привыкла

она и к оргиям, хотя по-прежнему сидела в сторонке, затягиваясь сигаретой. Иногда она

танцевала, выходя в круг, даже скидывала гиматий, но никто к ней не прикасался, все

соблюдали негласное правило.

Вечером, после службы, Нур вызвал ее к себе. Он был хмур, но заботлив, как всегда.

Усадил ее в мягкое кресло, налил вина, выставил перед ней коробку с вилиалийским

шоколадом.

- Вот что, детка, - серьезно сказал он, - расскажи-ка мне о своей встрече с белой богиней.

Аурис смутилась. Она говорила об этом только жрице Склении, своей новой подруге, и

то под большим секретом.

- В храме Намогуса не престало говорить о белой богине, - сказала она, - я служу ему.

- Оставим это, - досадливо отмахнулся Нур, - прежде всего ты служишь мне.

- Да, вэй.

- Не волнуйся и расскажи все по порядку. Зачем ты пошла на Красные болота?

- За мхом. Надеюсь, мне не понадобится объяснять, зачем мне понадобился мох?

- Нет, - хмуро взглянул на нее Жрец, - меня интересует только твоя встреча с Магустой и

белой богиней.

- Кто такая Магуста, вэй? - не поняла Аурис.

- Те самые красные языки, что выползли из болота.

Она поежилась, вспоминая.

- Это было ужасно.

- Успокойся, детка. Все это позади. Рассказывай.

Аурис с содроганием поведала ему, как облизывали ее красные языки, похожие на

холодное пламя. Как потом появилась белая женщина с золотыми волосами, обняла ее и

освободила из красного шара. Про то, как вырезала она фигурку богини, Аурис говорить не

стала.

- Ты бы узнала ее? - спросил Нур.

- Конечно.

- Это она?

Он протянул ей довольно старую вилиалийскую газету, на снимке с трапа планетолета

спускалась золотоволосая белая богиня. С ней был такой же белый мужчина, только седой.

- Анзантавээла, - проговорила она, - почувствовав укол в сердце, ей не удалось

послужить прекрасной Анзанте, как она хотела, все обернулось совсем иначе.

- Только ее нам тут и не хватало, - нехорошо усмехнулся Нур.

- Она добрая, - заступилась за богиню Аурис, - нам она не опасна.

- Кто тебе сказал, - сурово посмотрел на нее Жрец, - что наша цель - добро? Я не

занимаюсь благотворительностью.

- А в чем наша цель? - тихо спросила она.

- 199 -

- Удержаться на верху пирамиды, - усмехнулся он, - и ты это прекрасно знаешь, детка. А

если тебе это не нравится, можешь уйти.

- Мне некуда идти, - проговорила она.

Нур взглянул на нее мягче и снова заговорил отеческим голосом.

- А я тебя и не гоню. Разве тебе плохо здесь, девочка? Ты сыта и прекрасно одета. Почти

все, что тебя окружает, привезено с Вилиалы, тритайцы не могут об этом даже мечтать. Ты

вызываешь восхищение и трепет в толпе. И тебе это нравится. Если тебе чего-то не хватает,

скажи мне. Почти всё в моей власти. Или кто-то здесь смеет обращаться с тобой

непочтительно?

Аурис чувствовала в его словах какой-то подвох. Слишком он был с ней великодушен.

Она, конечно, ни в чем не нарушала порядков, все свои обязанности исполняла

добросовестно, но и не отличалась особым рвением. Она никогда ни о чем не просила и

вообще старалась не выделяться, но он ее выделял.

- Мне хорошо здесь, - сказала она, - и я помню, что этим обязана вам, вэй.

- Выпей, - посоветовал он, - ты слишком напряжена.

- Я слишком часто пью в последнее время, вэй.

- Хочешь закурить?

- Нет. Спасибо.

- Напрасно. Земляне привезли мне целый ящик.

- Когда я курю, мое тело перестает меня слушаться.

- А ты боишься, - Нур взглянул на нее насмешливо, - что кто-то этим воспользуется?

- Я уже ничего не боюсь, - сказала Аурис уязвлено, - даже смерти. Просто мне не

нравится терять над собой контроль.

- Напрасно. Иногда это очень помогает.

Его черный взгляд был таким пронзительным, что хотелось от него спрятаться.

- Если у вас все ко мне, - торопливо проговорила Аурис, - то я пойду. Вы разрешите?

- Куда ты все время торопишься? - пригвоздил он ее взглядом, - тебе плохо со мной? Или

ты думаешь, что Верховный Жрец нарушит свое слово?

Ее лицо все больше заливала краска. Это был не страх, а всё нарастающее смущение,

которое хотелось скорее подавить и уж, во всяком случае, не показывать.

- Вы не нарушите слово, - сказала она с вызовом.

- Ошибаешься, - вдруг усмехнулся он, - нарушу.

У нее упало сердце. Она тут же вспомнила, как вламывался к ней в каморку Сурнивааль,

и ее захлестнуло отвращение.

- Нет, - зло сказала она.

Нур мгновенно стал серьезным. Лицо его окаменело.

- Аурис, запомни: я слишком ценю в тебе твою гордость. Именно этим ты мне и

нравишься. Рано или поздно ты будешь моей. Но я хочу, чтобы ты пришла ко мне

добровольно. Наложниц у меня хватает без тебя. А когда это случится, ты, я уверен, ни о чем

не пожалеешь... Так что можешь не волноваться, насилие тебе больше не грозит. Напротив, я

убью любого, кто посмеет принуждать тебя.

- А если этого никогда не случится? - с вызовом спросила она.

- Я умею ждать, - спокойно ответил он.

****************************************

Слова Нурвааля и пугали, и волновали ее. Ей было странно, что она, маленькая,

некрасивая, совсем еще недавно абсолютно ничтожная Аурис может так понравиться самому

Верховному Жрецу. Что-то тут было не так. Она критически осмотрела себя в зеркале:

жидкие, тонкие волосы, узкое, неинтересное лицо, худенькое тело... Без ритуальной

раскраски и наряда она была просто серой мышкой, какой и прежде, мышкой, которую

раньше никто не замечал. Только Коэмвааль заметил ее однажды и то из жалости.

Что же нужно от нее Верховному Жрецу? У него есть Кантина, Орма, Кливия и другие

жрицы, одна краше другой, которые умеют то, что бедной Аурис и не снилось. Она никогда

- 200 -

не сможет с ними сравниться. Просто ему хочется именно того, чего нельзя, именно ту

женщину, которая сопротивляется. Вот и весь секрет. Он даже готов подождать.

- Аурис! - неожиданно вскрикнул у нее на столе переговорник, - тебя ждут на входе. Ты

выйдешь?

- Да, - сказала она удивленно, к ней кроме Гермы никто никогда не приходил, а Герма

была вчера и ушла, счастливая, с корзиной овощей.

Она надела золотое платье, повесила красный солнечный диск на шею, убрала волосы

под высокий головной убор и со вздохом вышла. Настроения не было никакого. Нур его

только испортил, выдавая одно за другое. Зачем дразнить бедную девочку, которую никто

никогда не любил?

Да заката было еще далеко. Аурис вышла из полумрака храма на яркий солнечный свет.

Ее обдало теплом, как из печки. В тени портала, между двух толстых колонн, вырастающих

своей мощью из широких ступеней, стоял мужчина в серебристо-сером комбинезоне. Это

был Коэм.

- Здравствуй, Аурис, - сказал он, подходя.

Она чуть не задохнулась от волнения. Все мгновенно пронеслось перед глазами: и первая

встреча с ним, и вторая, и третья, когда он ее даже не заметил. Он давно перешел в разряд

мечты вместе со своей прекрасной планетой, на которой все есть, и всем хорошо. Он просто