нанести ей визит. А сегодня, сделай одолжение, сокровище мое, не вспоминай о ней больше.

- 221 -

***********************************************

Он выбрал вечернее время, после всех служб и сует. Кантина отдыхала в своих покоях,

просторных и роскошных, в малиново-красных тонах, с куполообразно выгнутым потолком,

с подпирающими его розовыми колоннами, и даже бассейном посредине. Чем-то эта

обстановка напоминала аппирские опочивальни, те тоже любили нежиться в воде.

На колоннах загадочно подрагивало пламя факелов, хотя по периметру купола висели

вполне современные светильники. В этом тусклом и неровном свете Старшая жрица сидела

за столиком с бутылочками, флаконами, вазами, шкатулками. Платье на ней было черное с

позолотой, бронзовые волосы распущены.

Медленно и почти не удивленно она повернула голову к возникшему посреди ее покоев

Ричарду. С охраной он решил не связываться и просто телепортировал к ней. Жрица

неуловимо улыбнулась и встала, она была дьявольски хороша и умела это подчеркнуть, ее

присутствие волновало, хотелось смотреть на нее и смотреть и мысленно снимать с нее

платье.

- Наконец-то ты пришел, Ривааль, - сказала она мягким, вкрадчивым голосом, таким же

неуловимо дрожащим, как свет ее факелов, - я давно тебя жду.

Ричард был несколько озадачен такой встречей.

- Как видишь, я здесь, - сказал он неопределенно, уступая инициативу ей: было

интересно, что у нее на уме... впрочем, он уже догадывался.

- Ты правильно понял, - улыбнулась она и встала, - мне не нужен твой внук. Что мне этот

мальчик? Мне нужен ты.

Черные глаза торжествующе блеснули.

- Нет, не я, - покачал он головой, все стало прозрачно ясно, - тебе нужен муж белой

богини.

- Пусть так, - усмехнулась жрица, - все равно ты пришел ко мне, ты хочешь меня, ты

смотришь так, словно уже раздел меня. Смотри. Смотри на меня вот так, желай меня,

фантазируй... Мне это нравится.

Ему тогда все это показалось нелепым и забавным, а самоуверенную девчонку,

помешанную на эротике, захотелось просто отшлепать. Впрочем, откуда ей было знать, как

любит он свою жену, как дорожит ею, и какой ценой она ему досталась.

- Что ж, - сказал он, - посмотрю.

Осанка у нее была королевская; плечи гладкие, как полированный малахит; пышная и,

очевидно, мягкая грудь; узкая, подчеркнутая золотым поясом талия; широкие, чисто-женские

бедра; ног под платьем видно не было, но можно было не сомневаться, что и с ними все в

порядке. Пожалуй, все это выглядело довольно соблазнительно, тем более, если учесть, что

мужчины вообще редко бывают однолюбами.

- Хороша? - улыбнулась она.

- Хороша, - не стал возражать он.

- Ты где-нибудь видел лучше?

- Не всё можно сравнивать.

- Ты уходишь от ответа, Ривааль.

- Это ты хочешь невозможного, Кантинавээла. Нет и не может быть самой красивой

женщины. Каждая из вас хороша по-своему и на разный вкус.

- Неправда. Уродин полно. Остальные - серые мышки. А у меня только одна соперница -

твоя жена. Но трон ее уже качается, не так ли?

- Ты сама придумала это соперничество. Зачем тебе это?

Кантина посмотрела серьезно, даже зло.

- Это нужно не только мне. Это нужно всем нашим женщинам.

- О чем ты?

- А ты не понимаешь?

- Нет. Объясни.

- 222 -

Жрица прошлась от колонны к колонне, как бы давая понять, что объяснение будет

долгим, ее черное платье вкрадчиво шелестело по полу, пламя факелов мерцало на его

позолоте. В ней было что-то и от кошки, и от змеи, и от ящерицы.

- Три тысячи лет назад эта женщина явилась с неба на Вилиалу. Ее сразу приняли за

богиню. Она и есть богиня, раз живет так долго. Моду обычно задают королевы. Женщины

подражают им, носят такие же платья и прически, как бы нелепы они ни были, красят

волосы, делают татуировки... А богиня - это больше, чем королева. И у нее была белая кожа.

Кантина остановилась и выразительно посмотрела на Ричарда.

- Стоит ли говорить, сколько женщин искалечило себя, пытаясь осветлить свое тело? Это

ведь не волосы, которые легко обесцветить! И не платье, которое можно сменить... Это была

самая жестокая мода на свете, потому что она противоречила нашей природе. И она жива до

сих пор, это чудовищная мода! До сих пор светлые лисвийки считаются красивее темных.

Это несправедливо. Это глупо, это, наконец, возмутительно. Я хочу вернуть нашим

женщинам настоящий идеал красоты.

Она застыла в величественной позе, давая понять, что этот идеал - она. И она, пожалуй,

была совсем недалека от истины.

- Мода капризна, - сказал Ричард, - она не подчиняется ни логике, ни прогнозам.

- Она почти подчинилась мне, - надменно заявила жрица, - пока не явилась твоя жена.

Теперь я должна доказывать, что я прекраснее. Твой внук уже подтвердил это, - она тонко

улыбнулась, - остался ты, Ривааль.

Ричард подумал, что уже определил ее слабые места: гигантское самолюбие и

самомнение. Об этом он и заговорил, уходя от скользкой темы. Сразу отвергать надменную

жрицу не хотелось, сначала надо было хоть что-то от нее узнать.

- Почему ты не родилась королевой? - с восхищением сказал он, - ты должна править,

Кантинавээла, ты просто создана для этого.

- Ты находишь? - улыбнулась она польщено.

- Ну, конечно. Неужели Верховный Жрец смеет тебе указывать?

- Кто сказал, что я ему подчиняюсь? - пожала она малахитовым плечом, - ему это только

кажется.

- Я так и понял. Рано или поздно ты будешь Верховной Жрицей, Кантина.

- Все возможно, - сверкнула она черными глазами, - только куда мы денем Нура?

Они посмотрели друг на друга как заговорщики.

- Нур совершил уже много ошибок, - многозначительно сказал Ричард, - ни Земля, Ни

Вилиала не поддержат его. А поскольку вашей изоляции конец, вам придется с этим

считаться.

- Вот как? - Кантина медленно и плавно прошла к буфету, достала из него вино и кубки, -

так значит, ты видишь Верховной Жрицей меня?

- Вероятно, - сказал Ричард, - если ты не будешь повторять его ошибок.

- Каких ошибок? - пронзительно взглянула на него малахитовая красавица.

Он поднял кубок, пригубил и посмотрел ей в глаза.

- Играть со мной. Я не люблю, когда меня используют в своих целях, прекрасная

Кантина. Запомни это... Впрочем, у Нура еще есть шанс. Если он выдаст мне Гунтривааля...

- У него нет этого шанса, - покачала головой Кантина, - я сама выдам тебе Гунтривааля.

Зачем нам какой-то Нур?

Она пожала плечом, подошла к постели и осторожно, вместе с кубком, легла на высокие

подушки. Она пила маленькими глотками и смотрела на Ричарда. Он сел рядом.

- Я вижу, ты ничего не боишься, Кантина?

- Чего мне бояться?

- Например, Верховного Жреца. Разве он не понимает, насколько ты для него опасна?

- Понимает. Но моего отца он опасается больше, чем меня.

- Чем же так грозен твой отец?

- Он колдун.

- Кантина! - усмехнулся Ричард, - мы же цивилизованные люди и прекрасно знаем, что

колдунов не бывает. Разве нет?

- 223 -

- Разумеется... на цивилизованном языке это звучит так: мой отец обладает некоторыми

сверхъестественными способностями.

- Ты тоже?

- Я?!

- Да. Не считая, конечно, твоей сверхъестественной красоты. Ты - не колдунья?

- Конечно, нет.

- Разве эти способности не передаются по наследству?

- Мой отец тоже не родился колдуном. Как раз наоборот: он умер. Утонул на болотах. А

потом воскрес. Знаешь, мне это так странно, что я стараюсь об этом не думать.

Новость была невероятная. Ричард еле сдержался, чтобы не показать своего изумления.

Получалось, что сама Магуста разговаривала с ним в деревянном доме на краю Ячменного