пусти женщину и повернись лицом к противнику, Ривааль.

- Папа! - визгнула Кантина, - папа, он хочет убить меня!

- Я видел, дочка.

Ричард разжал руки и повернулся. На него мрачно смотрел колдун. Объяснять ему что-то

было некогда, да и бесполезно. Он защищал свою дочь. Выход был один - драться. Это

сметало все его планы. Ричард не предполагал, что ему придется сразиться с Магустой один

на один. «Овх!» - позвал он мысленно, - «Токли! Вечный Бой! Помогите мне! За колдуном -

Магуста, за мной - черные тигры. Посмотрим, кто кого одолеет!»

Эдгар уже поднялся на четвереньки. Кантина бросилась к нему. Ричард оглядел

пространство зала, изучая территорию для боя, потом взглянул колдуну в глаза, зарычал и

обернулся тигром. Он встал в боевую стойку, выгнув спину, выпустив когти, угрожающе

скаля зубы. Все его тело, готовое к прыжку, уже распирало от энергии.

Элигвааль не дрогнул. Он отступил на шаг, сделал свирепое лицо... в следующую секунду

Ричард увидел перед собой льва. Не тигра, чего он ожидал, а желтого, огромного льва с

золотой гривой. Если б не его звериный оскал, он был бы до безумия красив, этот хищник.

- 230 -

Ричард прыгнул первым. Колдун поднялся на дыбы и встретил его. Они стояли на задних

лапах, упираясь друг в друга передними. Пол был скользким, в него нельзя было упереться,

как в землю. Скоро они разбежались по углам и снова бросились друг на друга.

Так было несколько раз. За это время Ричард понял, что силы примерно равны, но у

него, в отличие от колдуна, нет времени. Битва на измор его не устраивала.

Лев порывался запрыгнуть ему на спину, но он вовремя уворачивался. Сам же он в

ярости предпочитал лупить соперника когтистой лапой по морде. Это отнимало не так много

сил как прыжки, но бесило льва чрезвычайно. С носа у него капала кровь, он слизывал ее

красным языком и глядел с ненавистью.

Ричард рискнул надеть на льва белый шар, но тот скоро раскололся. Лев вырвался из

ловушки и вцепился зубами и когтями ему в левую лапу. Боль была дикая. Ричард взвыл, но

после двух-трех бессознательных и бесполезных рывков, опомнился. Он изогнулся и впился

зубами льву в загривок. Если б не косматая грива, он бы, наверно, прокусил ему шкуру, но на

деле чуть не подавился шерстью.

Оба устали. Прошло, наверно, минут десять. Кантина в ужасе прижималась к колонне,

Эдгар так и сидел на полу, рядом со сбитой курильницей. Лицо у него тоже было ужасное.

Ричард не собирался сдаваться, но время! Время уходило. Тело дралось, мозг

лихорадочно искал выход. Слабое место! Слабое место колдуна! Лимон? Вряд ли львы так же

чувствительны к кислому, как тигры. Да и где его тут взять?.. Дочь - это единственная его

слабость.

Ричард умудрился столкнуть соперника в бассейн. Красная вода хлынула через край и

растеклась по шахматному полу. Пользуясь секундной паузой, он прыгнул к Кантине, свалил

ее на пол и занес лапу над ее лицом. Это было не по правилам, но ему было уже не до

морали. Жрица визжала и в панике смотрела на его огромные серые когти.

Это остановило колдуна. Он замер, даже попятился и отряхнул с себя воду. Взгляд его

однозначно выражал презрение.

- Это запрещенный прием, дед, - хмуро сказал Эдгар.

Ричард только рявкнул в его сторону. Внук сидел, обняв колени, плечи его были

сгорблены, лицо перекошено. Он достал из кармана сигарету, зажег ее от курильницы и

нервно затянулся. С невольной жалостью Ричард заметил, как дрожат его пальцы. Он

понимал, что мальчишка попал в жуткую ситуацию, но об этом надо было думать потом,

потом, потом... Сейчас на первом месте была Зела.

Лев попятился, потом повел себя вообще странно. Он завыл, заскулил, стал метаться по

залу, как сумасшедший, потом контуры его расплылись, изо льва он превратился в какого-то

ящера, потом просто в большое яйцо, потом в огромную улитку... Став напоследок

фиолетовой кляксой, он исчез вообще.

Ричарду некогда было выяснять причины столь странного исчезновения. Очевидно, в

Магусте боролись разные силы, и не все были на стороне колдуна. Он принял свой обычный

облик.

Кантина дрожала от страха и от злости одновременно. Он уперся ей в грудь коленом. С

прокушенной руки текла кровь прямо ей на алое платье. Боли он не чувствовал.

- Ну что? Будешь говорить?

- Буду, - ядовито усмехнулась она, - твоя белая крыса в жертвенной роще, привязана к

столбу и облита зеленой красной. Можешь не торопиться. Она уже мертва.

- Что?!

- Разве ты не знаешь, что все жертвы приносятся на закате? Солнце село, Ривааль!

**************************************************

Аурис колебалась недолго. Ее танец и так слишком затянулся, а белый бог все не

прилетал. Убить прекрасную богиню она не могла, ослушаться Верховного Жреца и Кантину

тоже было равносильно смерти. Аурис подумала и решила, что ее жизнь, в общем-то, ничего

не стоит. Все равно она постоянно делает не то, что хочет, не то, к чему рвется ее душа. Так

может, хоть напоследок поступить так, как велит сердце?

- 231 -

Она оглянулась на вопящую, кровожадную толпу. Она их всех ненавидела.

- Ты хорошо бегаешь? - тихо спросила она Анзанту.

Богиня взглянула на нее изумленно.

- Приготовься, - шепнула Аурис.

Укрыться в роще было негде, но на Красные болота женщины никогда бы не сунулись.

Это был единственный выход. Надо было только успеть до них добежать.

Барабанная дробь усилилась. Аурис размахнулась и быстро перерезала веревки на

столбе. При этом она почувствовала такое облегчение и счастье, словно душа ее наконец

вырвалась на свободу.

- Беги за мной! - крикнула она.

Роща скоро помогла им затеряться среди деревьев, но некоторые, особо яростные жрицы

все-таки бежали по следу и не отставали. Гурия почти догнала Анзанту, которой трудно было

бежать в краске и босиком. Аурис остановилась, развернулась и выставила вперед свой

жертвенный кинжал. Жрица сама напоролась на него, охнула и осела на землю. Тут же из

кустов выскочила Вельда. Аурис бросилась на нее и вспорола ей живот.

Остальные были далеко. Анзанта стояла на тропинке, тяжело дыша, и с ужасом смотрела

из своих зеленых глазниц на эту бойню.

- Что стоишь?! - бросила ей Аурис, - бежим скорее!

Ближе к Красным болотам, преследовательниц почти не осталось. Роща кончилась,

начались кочки и топи. Из чащи еще доносились разъяренные женские крики, но на

открытое пространство никто выйти не решился.

Затерявшись в зарослях тростника, они обе рухнули в трясину, не в силах отдышаться.

Потом Аурис вспомнила, что краска ядовита.

- Смывай всё. Срочно! - крикнула она, - илом, песком, чем угодно.

Анзанта послушно нырнула в илистую лужу, вылезла оттуда совершенно грязная, ее

трясло. Аурис стала яростно оттирать ее тростниковыми листьями. Через полчаса к богине

вернулся ее белый цвет, только волосы были грязно-кофейные и совершенно спутанные.

- Спасибо, девочка, - сказала она опомнившись.

- Ты же спасла меня, - улыбнулась Аурис, - теперь моя очередь.

- Я?!

- Конечно. Здесь, на болотах. Меня облепили красные языки, а ты вытащила меня

отсюда. Не помнишь?

Анзанта как-то странно посмотрела на нее и не ответила. Темнело быстро и так же

быстро холодало. Богиня была совершенно голая и такая нежная и беззащитная, что щемило

сердце.

- Возьми мое платье, - предложила Аурис.

- Нет-нет, - покачала та головой, - вы, лисвисы, более чувствительны к холоду. Оторви

мне свою нижнюю юбку, я прикроюсь, а то как-то совсем неудобно.

- Почему ты им позволяла так издеваться над тобой? - спросила Аурис, отрывая подол, -

ты же богиня!

Анзанта завернулась в прозрачную ткань и подвязалась стеблем тростника, руки у нее до