- Я испортила тебе праздник.
- Знаешь, сколько у меня было этих праздников?
- Люди умеют веселиться...
Она казалась больной. Ричард чисто рефлекторно потрогал ее лоб, как если бы пред ним
была Ингерда. Температуры у Зелы не было, но на лице вдруг появилась та самая
брезгливость, которую он заметил у нее давно. Зела медленно сползала из-под его руки по
подушке вниз.
- Зела, ты что? - он быстро убрал руку, но было поздно.
Она в какой-то панике укрылась одеялом с головой и свернулась там в маленький комок.
И объяснять ей что-то было, кажется, бесполезно. Захотелось плюнуть на все и уйти.
- Вот этого не надо было, - сказал Ричард, - я и слова понимаю.
****************************************
*****************************19
Сын явился утром. Вместо чалмы с простыней на нем был чей-то грязный плащ. Пока
он отмывался в душе, Ричард заварил ему крепкий чай.
- Мы не далеко ушли от предков, - заявил Ольгерд, устало растягиваясь на кухонном
столе, - сначала надираемся, потом глотаем таблетки от похмелья...
- У предков таких таблеток не было.
- А что они делали?
- Пили снова.
- Веселая у них была жизнь... Чел не объявлялся?
- Твой Челмер раньше ужина не проснется.
Ольгерд отпил из чашки и как будто что-то вспомнил. Лицо его стало серьезным.
- Па! Я ведь должен тебе кое-что сказать!
- Может, проспишься сначала?
- Это важно.
- Ну, говори.
- Я видел эрха.
- Шутишь?
- Живого. Настоящего. Мы даже тяпнули с ним по чашечке кофе.
- Знаешь, сынок, - усмехнулся Ричард, - на карнавале еще не то бывает. И с духами
покойников пьют на брудершафт.
- Я серьезно, па. Он телепортировал.
- Ну и что? Это и люди могут. Я тоже могу из кухни в прихожую, хотя гораздо проще
дойти пешком.
- Дело не только в этом. Я это почувствовал, понимаешь? Он был чужой. С ним было
неуютно... и потом, он проник в меня, как едкий дым. Я его вытолкнул, сам не знаю, как это
получилось, просто разозлился.
- Он был синий? - спросил Ричард на всякий случай.
- Нет. Нормальный. Очень красивый. Назвался Лаокооном.
- Может, одет был во что-то синее?
- В черный плащ.
- Расскажи-ка поподробнее.
Сын рассказал о встрече с незнакомцем в плаще домино.
- Он не спрашивал про Зелу?
- Нет. Ни слова. Па, ему это было не нужно. Он считал с меня всю информацию, какую я
знаю, и смылся. Зачем ему задавать лишние вопросы?
- Считать информацию не так просто.
- Даже если это эрх?
- 49 -
- Никто еще не сказал, что он эрх. Зела опасается кого-то другого. Она называет их
аппирами.
- Аппирами? Она заговорила наконец?!
- Рано радуешься. Кроме этого словечка и того, что они навевают на нее ужас, я ничего
нового не узнал.
- Где она?
- Спит.
Сын уловил досаду в его голосе.
- Па, у вас что-то случилось?
- Да, в общем, ничего, - сказал Ричард, не желая копаться в деталях, - она увидела в
толпе синюю маску, ей показалось, что это аппир. Навязчивая идея, понимаешь? Какие на
Земле могут быть аппиры? Кто их сюда пустит?
- А мой Лаокоон?
- Скорее всего, это какой-то розыгрыш. К тому же ты был пьян.
- Опять ты мне не веришь!
Ричард встал, подошел к окну, за которым раскачивались на тонких ножках садовые
ромашки, и мирно жужжали пчелы. Было обычное теплое утро и обычная послепраздничная
депрессия. Только нервы что-то совсем расшатались.
- Да верю я тебе, верю! Только объяснить ничего не могу!
- Па, ты что?
Откуда он знал, что! Надоело всё. Задергали, замучили. Загнали в угол и поставили в
совершенно идиотскую ситуацию. И как себя можно чувствовать, если от тебя шарахаются
как от гигантского, наглого слизняка с планеты Парсифая...
- Извини, я устал, - сказал Ричард.
- Я тоже. Но надо же что-то делать. Они же ее ищут, понимаешь?
- Предлагаешь им помочь?
Ольгерд смотрел на него с плохо скрываемым возмущением.
- Я иногда тебя совсем не понимаю. И шутки твои тоже.
Пришлось объяснить.
- При чем тут Зела? - раздраженно сказал Ричард, - что ты на ней зациклился? Мы еще не
видели этих аппиров, которых она боится. И, возможно, никогда не увидим. Я знаю
наверняка только одно: что некто Лаокоон интересовался моим сыном. Тобой. Ольгердом
Оорлом. И мне это не нравится.
- В тебе говорит отцовский инстинкт. А я уверен, что все дело в ней. Я только
промежуточное звено в этой истории.
- Мне так почему-то не кажется. И вообще, меня больше волнует, что будет с тобой, а не
с ней. У меня один сын, а этих инопланетян - сотни.
- А меня волнует она. Понятно? Я привез ее сюда, и я за нее отвечаю. Хоть и поручили
это тебе.
- Рад, что ты это еще помнишь.
Ричард видел, что сын имел глупость влюбиться в эту женщину. Это делало его
необъективным, он все воспринимал через нее, не обращая внимания на себя самого. И это
только усложняло все дело.
- Знаешь, что я хочу тебе сказать, Ол?
- Что?
- Выбрось ее из головы. И поскорее.
Совет, как и следовало ожидать, Ольгерду не понравился. У него даже глаза сверкнули.
- А это уже мое дело.
- Я просто не хочу, чтобы ты еще раз обжегся. Послушай меня, я все-таки кое-что
понимаю в космопсихологии. Эта женщина чужая для нас, а мы - для нее. Она, безусловно,
хороша, но влюбляться в нее глупо. Она нуждается в нашей помощи, но не в нашей любви.
Наш мир ее не интересует, люди ей физически неприятны.
- К тебе, это, однако, не относится, - усмехнулся Ольгерд.
- Относится, - сказал ему Ричард, - и если тебе от этого станет легче, я буду рад.
- 50 -
В час дня он был в кабинете Иллариса. Настроение было гнусное, особенно после
разговора с сыном. Яркое полуденное солнце, заполнявшее всё пространство, не радовало, а
раздражало.
- Собери всех руководителей отделов, - потребовал он решительно, - пусть растрясут
своих звездных гостей и узнают все, что можно об аппирах. Это срочно.
- Что за аппиры? - прищурился Илларис.
- Если б я знал! Предположительно, синие.
- Час от часу не легче...
Руководитель Института был утомлен бессонной ночью и поглощал из термоса крепкий
кофе.
- Хочешь? - спросил он уныло.
- Я и так взвинчен.
- Чем?
- Наша Безопасность никуда не годится. По Земле спокойно расхаживают какие-то синие
аппиры и белые красавцы с черными кудрями, которые владеют телепортацией и анализом
тонких тел. А мы о них знать не знаем.
- Информация, достойная Административного Совета.
- У меня нет никаких доказательств. Что я им скажу? Что моему сыну спьяну
померещилось? Но это так, Ил. Мне самому кажется, что мой сын в опасности.
- Ты можешь ошибаться.
- Я отец.
- А я директор Института. И мне известно, что твоему сыну надо лечиться. Не поднимай
шум раньше времени, Рик.
- Я не поднимаю, - сказал Ричард, - я требую, чтобы мне любой ценой предоставили
информацию об аппирах, и чтобы за Ольгердом установили непрерывное наблюдение. Они
им интересуются, и они рано или поздно на него выйдут. За Зелой тоже не мешает
проследить. Распотрошите мой дом, набейте его видеокамерами: в туалете, в ванной, в
барахолке... везде, черт возьми! Я же не могу находиться там постоянно.
- Это не сложно, - Илларис прокашлялся, - тем более, что камеры уже стоят. Их нет разве
что в туалете.
- Что?!
- А что ты хотел?
Он хотел просто взорваться. Как сверхновая. У него даже слов подходящих не нашлось.
- Кто этим занимался? Антонио?
- Я не пойму, чем ты не доволен? Ты же сам только что этого требовал.
- Ладно, - сказал Ричард с тихой яростью, - пусть все остается, как есть. Мои интересы