все земляне.
- Мог бы начать сразу с меня, - сказал Ричард.
- О нет! - Леций покачал кудрявой головой в алой шапочке-таблетке, - с тобой бы этот
номер не прошел! И потом, я же прекрасно знал, что за своим сыном ты помчишься куда
угодно. И я оказался прав. Ты здесь, Ричард Оорл.
- Так тебе нужен я?
- Мне нужны вы оба. Но Ольгерд по сравнению с тобой - ласковый котенок.
- Я слишком стар, чтобы быть ласковым котенком.
Леций посмотрел на него своим юным прекрасным лицом и грустно сказал:
- Я тоже.
Разговор они продолжали уже в отдельном кабинете. Леций снял свою шапку вместе с
париком, скинул алый халат и остался в черном комбинезоне, из ангела превращаясь в некое
подобие дьявола.
- Я устал, - сказал он, - у меня нет выбора. Черт возьми! Все хотели бы помочь аппирам,
никто не возражает. Но никто ничего не хочет делать! Знаешь, чего мне стоило собрать
сегодня всю эту команду? Я умолял, я угрожал, я соблазнял, я уговаривал, я даже
расплачивался... Пастухи - огромная сила на Наоле, их гораздо больше, чем Прыгунов, и
больше половины населения - их собственность. Без их согласия мы можем спасти только
горстку, но не всех. Им надо было продемонстрировать живых здоровых людей, готовых нам
помочь, живого Ричарда Оорла.
- 173 -
- Как ты себе представляешь нашу помощь? - спросил Ричард, - понастроить лечебниц,
положить каждого аппира в отдельный бокс и приставить к каждому по Флоренсии Нейл?
- Возможно, понадобятся искусственные излучатели, - сказал Леций, - я даже согласен,
чтобы меня препарировали, как лягушку, лишь бы понять принцип... нужно вмешательство в
генофонд, а для этого нужны колоссальные исследования. Нам они не по силам... Нужно
избавиться от рабства, наконец.
Леций остановился и посмотрел на Ричарда.
- Продолжать, или хватит?
- Пока хватит, - сказал Ричард, - я вызову с корабля врачей и биологов, когда сочту
нужным. Сначала я должен осмотреть планету.
- Разумеется, капитан, - опять театрально улыбнулся Леций, - я устрою тебе такую
экскурсию, что все твои сомнения отпадут.
- Ты мастер на сюрпризы, - усмехнулся Ричард, - это я уже понял.
***************************************
**************************70
Ольгерд погрузился в теплый бассейн. Он чувствовал себя разбитым. Отец вышел из
кабинета Леция и остановился на краю. Было странно и непривычно видеть его здесь.
- Что с тобой, Ол?
- Расслабляюсь.
Ричард огляделся.
- Леций Лакон живет роскошно.
- Все относительно, па. Ты бы видел, что творится у Синора Тостры...
- Его сегодня не было?
Ольгерд еле ворочал языком. Ему хотелось одного: чтобы от него все отстали. Но
сыновний долг обязывал.
- Нет, конечно, - усмехнулся он, вспоминая свой недавний визит к Тостре, - во-первых,
его трудно сдвинуть с места, а во-вторых, ему глубоко плевать и на землян, и на аппиров. И
вообще, не думай, что все тебе тут рады. Даже из тех, кто присутствовал, многим твой
прилет только помешал.
- Это очевидно, - сказал Ричард, - ты вылезешь, или так и будешь говорить со мной
лежа?
- Извини.
Ольгерд с неохотой вылез. Он стоял голый, мокрый, усталый и беззащитный, так и не
успевший восстановиться. Жить временно не хотелось. И тут до него вдруг дошло, что это
же отец! Отец, живой, настоящий, единственный, не друг, не враг, не соперник, не слуга...
Ольгерд шагнул к нему, закрыл глаза и просто свалился ему на руки.
- Мальчик мой, - отец обнял его крепко и надежно, как будто только того и ждал, - что
они с тобой сделали?
- Па, я сам... - Ольгерд прижимался своим мокрым, обмякшим, как кисель, телом к
горячему и устойчивому, как скала, телу отца, - это пройдет. .
Как в детстве, он буквально повис у отца на шее, мало чем отличаясь от испуганного
мальчишки, который наглотался воды и чуть не утонул когда-то. Он и был мальчишкой по
сравнению с матерыми Прыгунами Лецием и Консом, тем более с их дядей. Маленький,
слабый, ранимый мальчик, который любит маму и пирожки, которые она печет, вырванный
насильно из родного дома, с родной планеты и поставленный решать непосильные задачи.
Он не знал, что сказать, он не смел просить о помощи, краем мозга еще осознавая, что
он все-таки не ребенок, и что ему ничего не надо, только хоть на одну секунду прижаться к
отцу, опереться на него, повиснуть на его крепких плечах, уловить его тепло, которое
согревает все его дрожащее тело...
- 174 -
Тепла было много, словно окатили из горячей шайки. Ольгерд опьянел от потока
устремленной на него энергии, торжествуя каждой клеточкой. Это было мгновенное
избавление от тошноты и зверской усталости, от привычного нежелания смотреть на этот
мир. До сих пор ему приходилось только отдавать, и он и забыл, что тоже чей-то сын.
- Как ты вовремя, - сказал Ольгерд, приходя в себя.
- Тебе получше?
- Конечно. Спасибо.
Они стояли обнявшись, хотя в этом уже не было нужды.
- Я так соскучился! - признался Ольгерд, - мне все время тебя не хватает. С самого
детства. И даже когда ты есть - мне все время кажется, что ты уйдешь. Что ты за человек, па?
Всем ты всегда нужен.
- Не всем, - усмехнулся Ричард, - и не всегда.
- Она просто забыла тебя, - сказал ему Ольгерд, прекрасно понимая, о ком речь, - честно
говоря, я боялся, что всё повторится. Что появишься ты - и всё рухнет.
- Успокойся, - равнодушно сказал отец, - даже если она меня вспомнит, это ничего не
изменит. Она меня не любила. Просто у меня был шанс, что она меня полюбит. Ничуть не
больше, чем у тебя. Так что не переживай по этому поводу.
Ольгерд оделся, затянул халат поясом, сунул ноги в сапоги.
- У нас у всех был шанс, потому что этот эрх существует только в ее воображении,
вернее, он где-то там существует, но это ничего не меняет. У нас у всех был шанс, отец, но
ходила она, как привязанная, только за тобой. Если бы ты ее нашел на болоте, а не я, все
было бы по-другому.
- Какой еще эрх? - недовольно спросил Ричард.
- С которым она встретилась много лет назад. И любила все эти годы, как туманную
мечту. Женщины - странные существа. Удивительно, что она забыла даже его.
- Так ему и надо, - усмехнулся отец.
Они оба нервно рассмеялись.
- Па, вы где остановитесь? - решил уточнить Ольгерд, - ему хотелось, чтобы отец теперь
всегда был рядом, - здесь или у Конса?
- К тебе поближе, - сказал Ричард, - не нравится мне все это.
- А Леций?
- То ли шут гороховый, то ли мессия. Я пока не разобрался.
Они говорили долго: о корабле, об экипаже, о том, как готовилась экспедиция, и как
возмущались лисвисы... страшно захотелось на Землю. Хоть на денек. В смутной тревоге
Ольгерд пришел в свои покои, чувствуя, что они ему уже смертельно надоели. Ему опять
хотелось вернуться. Даже не на Землю. В детство. В далекое свое счастливое детство, где
можно быть маленьким и слабым и прятаться за спину отца. Где мама сажает на колени и
гладит по головке. И где она еще жива.
Ла Кси брала у Кеции уроки вышивания. Смотреть на эту идиллию было забавно.
Маленькая служанка старательно объясняла непонятливой госпоже, как прокладывать
стежки.
- Ол, это невыносимо, - призналась Ла Кси с виноватой, но счастливой улыбкой.
- Кто же тебя заставляет? - спросил он.
- Я хочу, чтоб ты носил халат, вышитый мной.
- Это большая жертва для меня.
- Даже слишком, - призналась Ла Кси, - но я безумно тебя люблю.
Кеция прошмыгнула к двери. Ольгерд, разумеется, не мог оставить такие слова без
ответа. Он целовал Ла Кси до тех пор, пока не понял, что и здесь что-то не так.
- Ол, что с тобой?