Заиграла торжественная музыка, и Юра встал с постели. Из его головы не выходили слова диктора об угрозе стране со стороны американского президента Картера.

      - Неужели этот злодей сможет причинить моей родине вред? А я буду сидеть сложа руки?! И в такое нелегкое для Отчизны время? - сверлили его голову навязчивые мысли. - Что же мне делать?

Он покраснел от напряжения и схватился обеими руками за голову. И тут его осенило. - Я покажу тебе, негодяй! - вскричал он и вытянул сжатую в кулак руку. - Я сейчас!

Юра подошел к стоявшему возле его кровати платяному шкафу и достал оттуда свою солдатскую униформу. Молча, грозно глядя перед собой, он надел на себя китель с армейскими значками, брюки, натянул на ноги вычищенные до блеска солдатские сапоги и, выйдя на середину комнаты, скомандовал: - Шагом - марш!

И, чеканя шаг, он стал быстро шагать по своей маленькой комнате от одной стене к другой, демонстрируя свою строевую выучку и полную боевую готовность. - Выше нога! Выше нога! - выкрикивал он. И с каждым разом нога поднималась все выше, и все четче раздавались удары сапог по полу. Несмотря на то, что Юра в процессе движения строевым шагом задевал носком сапог плинтуса и стены, разбивая штукатурку, он не останавливался и грозно поднимал и опускал ноги. Он чувствовал, как вместе с ним чеканили шаг его товарищи, родные, близкие и даже старики, женщины и дети! С ним были вся Отчизна, весь советский народ!

…К вечеру Юра слег. От напряженного труда на благо родины он потерял силы, но сохранил моральный дух и чувство уверенности, что этот его подвиг поможет народу и родной коммунистической партии выстоять в борьбе с международным империализмом!

Пройдут года, но благодарное человечество никогда не забудет того, что сделал Юра, верный патриот страны Советов, замечательный гражданин, настоящий защитник социалистического Отечества!

1980 г.

Рассказы старого офицера

Я бережно храню у себя две толстые желтые тетради, оставшиеся от моего друга - старого отставного офицера. Михаил Иванович (так его звали) имел привычку записывать различные случаи, произошедшие с ним. - Пусть потомки почитают мои похождения, - говаривал он, - может это принесет им какую-нибудь пользу в жизни.

Потомков у старика не было, даже родственников не оказалось, и вот единственным наследником его сочинений стал я. Листая по вечерам страницы его записей, я вспоминаю о прошлом. Перед глазами встает образ веселого, доброго человека, одинокого лишь в обывательском понимании, но так до конца никогда и никем не понятого. Вот некоторые из его рассказов.

      Ж А Д Н О С Т Ь Ф Р А Й Е Р А П О Г У Б И Т

…Когда я вошел в вагон и почувствовал особый дорожный запах, окунувший меня в атмосферу обыденной жизни командируемых, тоска и скука ушли куда-то прочь. Вместе с приливом энергии я ощутил радость будущих событий, обещавших новизну.

В одном купе со мной оказались двое мужчин. Один ехал из Сибири, другой - из Средней Азии. Они еще раньше, до знакомства со мной, успели подружиться и теперь жили в тесном, спаянном микроколлективе. Одного из них звали Олегом, другого - Сергеем. Каково же было мое изумление, когда я узнал, что они оба едут не только в тот самый город, что и я, но даже по тому же назначению!

Будучи, как оказалось, коллегами, мы довольно быстро нашли общий язык. И Олег, и Сергей были значительно старше меня и опытней житейски, поэтому они могли рассказать мне немало интересного о своих путешествиях, командировках, в которых я был еще новичок. В разговорах со мной старшие товарищи были непрочь подчеркнуть свое возрастное превосходство. Так, рассказывая об «ужасных» случаях краж и разбоев, случавшихся будто бы с ними в дороге, они обязательно говорили мне, что с моей неопытностью нужно быть особенно осторожным.

Такого рода «страхи», услышанные от них, заставляли меня в самом деле быть «настороже»: я с боязнью стал реагировать на любой стук в дверь, через каждые пятнадцать минут ощупывал карман пиджака, где были деньги. Веселые соседи не могли не заметить этих моих движений и с улыбками между собой переглядывались.

Однажды Олег весело заметил: - Что это ты, старик, все время щупаешь карманы? Уж не боишься ли ты, что тебя обворуют? Миллионы, небось, везешь?!

А Сергей добавил: - Не надо быть таким жадным! Деньги - это сор! Они не главное в жизни. Подумай-ка лучше о чем-нибудь возвышенном. Хорошо запомни: жадность фрайера погубит!

И они громко захохотали.

Мне почему-то было не смешно, и последнюю фразу своего более опытного коллеги я действительно хорошо запомнил.

В общем, мы неплохо проводили в поезде время, оно летело быстро и незаметно…

Вскоре мы прибыли к месту назначения и через некоторое время уже пребывали в гостинице, которая, к нашей радости, была полупустой.

Привыкнув друг к другу в поезде, мы решили поселиться вместе и здесь. К всеобщему удовольствию, такая возможность нам представилась: номер на троих оказался свободным.

Началась наша трудовая жизнь командировочных. Вставали рано, шли питаться в ближайшее кафе, а затем - на работу. Вечером гуляли по городу. Иногда заглядывали и в ресторан. Вспоминая дорожные поучения своих товарищей, я старался не быть жадным. В ресторанах я расплачивался из своего кармана за всех, а мои товарищи поощряли такое усердие одобрительными возгласами.

Так без особых изменений шла наша жизнь, пока одно внезапное событие не прервало ее монотонное течение.

В тот погожий сентябрьский вечер нам не сиделось в номере. С улицы доносились звуки музыки, город блистал огнями. Всем захотелось погулять, и мы единодушно решили посетить ближайший ресторан, где и провести вечернее время. Задуманные планы были тут же реализованы, и мы через три-четыре часа уже возвращались назад, будучи навеселе.

На этот раз я окончательно и бесповоротно преодолел чувство жадности, в котором меня упрекали мои новые друзья. Расплатившись с официантом, я небрежно сунул все свои деньги не в бумажник бокового кармана пиджака, а в нагрудный карманчик, продемонстрировав тем самым свое презрение к деньгам.

Мои же товарищи, как обычно, пообещали расплатиться со мной потом, но, видимо, не желая унижать своего достоинства излишним вниманием к деньгам, вскоре забыли об этом…

Наутро мы встали как всегда рано. Ввиду того, что было солнечно и тепло, мы решили легко одеться, оставив верхнюю часть своего гардероба в номере.

Однако наше возвращение было безрадостным. Открыв ключом дверь, Олег вскрикнул: в комнате царил хаос. Наши чемоданы лежали раскрытыми на полу, там же валялись разбросанные во все стороны вещи.

Слава Богу, что воры не тронули нашу одежду, а вот бумажников с деньгами в оставленных опрометчиво пиджаках не оказалось. Стало ясно, что нас обокрали.

Мои товарищи очень болезненно переживали случившееся. Немедленно были вызваны служащие гостиницы, сотрудники милиции. Словом, все были подняты на ноги. Однако эти меры ни к чему не привели.

Лишь я один оставался безучастным ко всему происходившему. - Что ж поделаешь, - думал я, - как-нибудь доберусь до дома, а там переживем. Не Бог весть какие деньги…В конце концов, не умирать же из-за этого…

Так рассуждая, я надел на себя пиджак и решил пойти на улицу подышать свежим воздухом. Выходя из гостиницы, я полез рукой в нагрудный карман за расческой и когда коснулся его, был приятно удивлен: все мои деньги оказались на месте!

Вот так завершилась эта история. Небрежность позволила мне избежать неприятностей, а расчетливость моих товарищей стоила им дорого. Выходит, прав был Олег: жадность действительно губит фрайеров!

К Л И Н К Л И Н О М В Ы Ш И Б А Ю Т

В этот вечер мы засиделись допоздна. Домой идти не хотелось. Играли в бильярд, курили, разговаривали. Вспоминали различные забавные эпизоды из жизни, «травили» анекдоты. Беседуя, мы затронули тему воспитания. Как обычно, старики подвергли резкой критике нынешнее поколение, молодые же - устаревшие взгляды стариков. Однако, несмотря на все споры и разногласия, мы, в конечном счете, пришли к выводу, что добро всегда побеждает зло и что только добром можно добиться от человека совершения гуманных поступков. Только наш общий друг, отставной майор Петр Петрович К., не вмешивался в этот разговор, а сидел и о чем-то про себя размышлял. Он вышел из этого состояния только когда разговор стал ожесточенным.