…Когда оратор предложил перейти к вопросам, поднялось несколько дрожавших рук.
- Вот вы тута сказали, что партия не допустит такой беды. А как же тогда прошлая война? - громко сказал, вытирая рукой со лба пот, местный бригадир.
- Успокойтесь, товарищ, - заверил докладчик, - в прошлом у партии еще не было такого опыта ведения войн, да и народ тогда еще был темный, люди не понимали, что дело по предотвращению войны в их руках!
- А как же мы могем предотвратить тую войну? - прозвучал другой вопрос.
- Ну, уж это вы должны сами знать! - улыбнулся Михаил Иванович. - Для этого необходимо оказать Родине и партии материальную помощь!
- Какую же это материальную помощь? - спросил, судя по внешнему виду, местный сельский учитель.
- Это зависит от вас! - последовал ответ оратора. - Вот, например, в Севском районе в колхозе «Ленин с нами» колхозники жертвовали в фонд героического Вьетнама и нашей родной Советской Армии по пятьдесят рублей!
- Пятьдесят рублей! - выдохнул зал. - Да мы за всю страду таких денег не видывали!!!
- Ну, это не значит, что вы должны вносить такие крупные суммы, - смягчился талантливый лектор. - У нас, как говорится, «с миру по нитке…», кто сколько может…
- А кому отдавать? - спросила высокая, убеленная сединами колхозница. - Я, к примеру, готова заплатить, лишь бы эти уроды не пришли к нам в село!
- Вот для этого я к вам и направлен, - улыбнулся Кругликов, показав залу ослепительно белые зубы.
Он подошел к столу и открыл свою красивую кожаную папку. - Вот ведомости, товарищи. Я буду вносить ваши фамилии, а вы, в свою очередь, передавать мне ваши пожертвования и расписываться вот здесь.
Он показал залу бланки. Сидевшие в президиуме руководители что-то пробурчали.
- Руководства это не касается, - тихонько, чтобы не было слышно в зале, промолвил Михаил Иванович для членов президиума. - Обком не обязывает руководство вносить деньги. Ваше дело - руководить процессом.
- Товарищи! - заорал покрасневший от волнения председатель профсоюзной организации. - Сдавайте деньги, кто сколько может! Этим вы спасете и себя и страну!
- Я думаю, достаточно и десяти рублей с каждого, - скромно заметил Михаил Иванович. - Конечно, при условии, что с каждого члена семьи…
- И за детей платить?! - выкрикнули из зала.
- Это дело ваше, - успокоил людей оратор. - Ваши дети, вам и решать. Вы понимаете, что американские империалисты вряд ли их пожалеют?
Часть крестьян выбежали из зала: помчались сломя голову домой за деньгами. Другие стали подниматься на сцену и подходить к столу президиума. Особенно удивила односельчан одна худенькая старушка Прасковья Яковлевна Сотова. Она выложила на стол целых двести рублей! - Готовила себе на похороны, - грустно сказала она. - Но ничего, подожду, успею еще собрать.
Зал дружно зааплодировал.
…К вечеру Михаил Иванович так устал, что еле передвигал ноги. Особенно способствовала этому еще и обильная выпивка с закуской, которую организовали для талантливого оратора руководители села. Уезжал он в райцентр на председательском «газике», увозя с собой в чемодане сумму в двенадцать тысяч пятьсот сорок рублей.
С неделю отдыхал Михаил Иванович в своем родном поселке Сельцо. Щедро угощал товарищей и подруг. Денег хватало как раз на шесть-семь дней. И на следующей неделе все повторялось вновь. Молодой оратор опять ехал в очередную деревню и вел свою полезную патриотическую работу.
Всегда безупречно одетый, гладко выбритый и предельно обходительный, Михаил около трех лет обирал окрестные деревни и села. Постепенно диапазон его творчества увеличивался - он стал уезжать со своими интересными лекциями все дальше и дальше. Кто знает, может он перешел бы и границы Брянской области…
Осенним вечером 1976 года к дому Михаила Кругликова подъехала переполненная стражами порядка милицейская машина. Оратор был арестован и увезен куда-то в район. Однако через месяц Михаил Иванович вновь объявился в поселке в своем безупречном виде. Он сообщил, что отсидел в камере предварительного заключения и подвергся суду. Судьи ничего серьезного в его деяниях не нашли и определили два года условно за хулиганство, что, сказал он, было надуманно и несправедливо.
Далее он рассказал, как он «прокололся». Оказывается, во время одной из пьянок с руководителем очередного одураченного села он допустил ошибочное высказывание о своих родственных связях с Л.И.Брежневым. А в другой компании - произнес цитату из Евангелия о том, как дороги Спасителю гроши нищей старушки по сравнению с богатствами знати. Эти «антисоветские» высказывания не остались незамеченными, и он едва не угодил в тюрьму. Лишь только «умение жить» спасло его от сурового наказания. - Для меня нет трудных вопросов! - смеялся, беседуя с друзьями, Михаил. - Как говорили древние: «Золотой осел берет любой город»!
Однако такие опрометчивые высказывания имели для нашего героя самые серьезные последствия. В среде друзей Кругликова уже начали появляться завидовавшие его талантам люди. Через несколько дней к его дому вновь подъехала милицейская машина. Теперь он отбыл в неизвестном направлении и надолго.
Только через несколько лет жители узнали, что Кругликов был судим каким-то «закрытым» судом, получил четыре года за «злостное политическое хулиганство» и теперь отбывал свой срок. Рассказывали даже о героической речи талантливого сельцовца на суде, где он беспощадно обличил коррупцию властей, несправедливость существующего строя, препятствовавшего свободно и правдиво излагать свои мысли и чувства.
Сентябрьской ночью 1976 года в окно большого деревянного дома по улице Советской кто-то постучал. Хозяйка, набожная пожилая женщина Антонина Семеновна Перебросова приоткрыла дверь и высунула голову. - Откройте матушка, - послышался тихий голос. - Я к вам от отца Сергия с благословением.
- Заходите скорее, - послышался ответ.
Это был небезызвестный нам Михаил Иванович Кругликов. Вновь изящно одетый, гладко выбритый, словом, опрятный. Но теперь уже его костюм был не таким сверхмодным и кричавшим. Заметна была какая-то таинственная, даже траурная скромность.
О чем шептались в доме Антонины Семеновны, что решали, так и осталось для многих жителей Сельцо загадкой. И хотя Кругликов перестал ездить с лекциями по деревням и селам, вскоре о нем вновь заговорили. Он устроился на работу - сначала официантом в брянский ресторан «Журавли», где, впрочем, долго не продержался, а потом получил должность ночного сторожа на одном местном предприятии. Как потом он рассказывал друзьям, на работу он не ходил, а просто числился, чтобы не вызывать беспокойства у властей и не пасть жертвой обвинения в тунеядстве. Заработную плату он передавал директору предприятия.
Бывали дни, когда в доме, где проживал Михаил, лилась музыка, пелись песни богатого российского репертуара, от официальных патриотических до услышанных в местах не столь отдаленных. Закатывались пиры, устраивались оргии, вино лилось рекой.
В другие дни - и уже в другом доме - у Антонины Семеновны происходили встречи Михаила с глубоко религиозными старушками. Что там делали Кругликов и его покровительница, никто не знал, однако после каждого сборища Михаил закатывал особо пышные пиры, разъезжал по Брянску и поселку на такси, иногда с большими компаниями. Через два года после начала своей новой деятельности Кругликов женился на местной восемнадцатилетней красавице, вызвав зависть и восхищение у ее менее удачливых подруг.
Шли годы. Чего только не выдумывали местные жители, но никто так толком и не узнал, откуда брал деньги Миша! А тут он вдруг внезапно скончался в 1992 году в возрасте всего сорока лет. Смерть, как стало известно, наступила из-за передозировки наркотиков: в конце своего жизненного пути авантюрист пристрастился и к ним.
Наступила эпоха «перестройки и гласности». В июле 1995 года в очень древнем возрасте скончалась в соседней деревне престарелая мать одного сельцовского жителя - Василия Сконцева. Сын и наследник, приехав похоронить мать, стал осматривать доставшееся ему имущество и открыл небольшой денежный ларец, в котором старушка хранила все свои ценности. Но денег он не обнаружил, а увидел лишь два каких-то загадочных билета, то ли лотерейных, то ли облигаций. Все билеты были одинаковые, розового цвета, с прекрасной типографской печатью. На лицевой стороне одного из них было напечатано: «Билет номер 10327 серии АВ». Ознакомившись с бумагами, наследник пришел в ярость: оказывается, это были билеты в…рай!