- Как ты выбираешь друзей? – признаться, это был самый безобидный вопрос, поэтому решено было начать с него.

- Так получилось, - закинул ногу за ногу Руслан, - что я вижу суть – то, кем человек является на самом деле. Вижу гнильцу, вижу искренность и все остальное, что есть в каждой душе. Поэтому, проблем нет – раз взглянув на человека, я знаю – друг он или нет.

Кивнув еще раз, Тая подумала несколько минут – спрашивать ли дальше.

Решилась, увидев очередную улыбку – словно все вопросы он уже знал наперед.

- А я – друг?

- Лучший из лучших, - засмеялся Руслан, явив милую ямку на левой щеке. - Серьезно, - и увидев, что Тая нахмурилась, поспешил заверить, - я люблю яркие эмоции, живые переживания, драму. По сути, ими я и живу.

- Не понимаю, - нахмурилась Тая.

Как и в прошлый раз, беседа походила на горячечный бред.

- Мир пороков и страстей, вот, что являет собой ваша планета. И люди… они так пламенно горят – живут, остро чувствуя, что в любой миг их жизнь может оборваться. Это делает эмоции подлинными, насыщенными. И если любят, то на полную, а ненавидят дотла. О пороках я вообще благоразумно промолчу. Не удивляйся сказанному, Тая. Я хотел донести одну единственную мысль – каждый из людей для меня и друг, и брат. Мне близок каждый – потому что сладка ярость, как поздний виноград, с горчинкой боль, а любовь напоминает по вкусу шоколадно-миндальный торт. Из сказанного смело делай вывод - мне нравится тут, - Руслан обвел руками окрестности, - и да, я питаюсь человеческими эмоциями.

Удивила ли новость Таю? И да, и нет. Смирившись с тем, что происходящее – не сон и не грезы, а реальность, дальнейшее восприятие «необычного» усваивалось легче.

- Что я могу дать тебе? – скривилась Тая. – Только боль. Не будешь же ты питаться исключительно горечью.

- На самом деле я пришел не брать, - ответил Руслан, посерьезнев, - на этот раз хочу отдать – все, что сумею.

- Отчего же? – вскинулась Тая.

С нее словно спала сковывающая пелена. Отступили страх, сомнения. Влиял ли Руслан на ее ощущение? Как знать. Да и неважно вдруг стало. Второстепенно.

- Потому что болью я, и правда, сыт. И еще мне кажется, что слишком многие на этой планете страдают зря, и кто, если не я, может хоть как-то помочь? Не подумай, никакой благотворительности, исключительно эгоистичные инвестиции в будущее, - подмигнув, Руслан подал руку, - идем, прогуляемся. Смена обстановки несет большую пользу – проветришься, в голове прояснится.

Вложить свою ладонь в его - теплую и немного шершавую, оказалось легче легкого.

Зажмурилась, коснулась, и…

***

Пахло пылью и листвой: влажной от расползающегося тумана. Ветер – теплый, с запахом мха, приятно обдувал лицо и задиристо ерошил волосы. Открывать глаза было страшно, и в то же время совершить это простое движение хотелось отчаянно.

Тая решилась, когда теплая рука, касающаяся ладони, ободряюще сжалась.

От волнения и немого восторга пополам с первобытным страхом, не было никаких слов, чтобы выразить эмоции от увиденного пейзажа. Тая только и сумела, в ответ сжать ладонь Руслана.

Они стояли на вершине холма, у подножия которого простирался бескрайний лес. Солнце, стремящееся закатиться за горизонт, золотило кроны старых деревьев, озаряя те горячим багрянцем. Лучи силились пробиться глубже, но крепкие, переплетенные между собой ветви не позволяли свету как следует разгуляться.

Ветер, гуляющий в волосах, нашептывал Тае, что лес слишком стар, чтобы позволить солнцу разбудить его древних, сонных жителей.

В стороне, на широкой поляне, стоя особняком, ютился заброшенный храм. Его окна зияли пустыми черными прощелинами, а вид в целом на фоне темнеющего неба казался мрачным, почти зловещим. Тая почувствовала, как по спине побежали мурашки – внезапный страх разбередил нервные рецепторы.

Было видно, что строению куда больше нескольких сотен лет – архитектура давняя, незнакомая.

Территория храма была ограждена по периметру колоннами, которые венчали фигуры хищных горгулий, и других неведомых существ. Вид их частично разрушенных тел, силуэтов, выгнутых в неестественных позах, заставил Таино сердце биться быстрей. Вполне могло статься, то были вовсе не хищники, а маленькие ангелы, что держали в пухлых руках крохотные луки и колчаны с позолоченными стрелами, но Таино воображение рисовало картину ощеренных пастей с капающей на землю слюной. И так как видно издали было не очень хорошо, девушка всецело положилась на фантазию, а так же на нашептывающий всякие страсти ветер.

Арка, венчающая первые ворота, была украшена тремя куполами, позолота которых потускнела, а местами стерлась совсем. Ограда, чередующаяся с кирпичными островками, сплошь увитыми диким плющом, слегка накренилась, но не упала.

Сам храм имел несколько башен и возвышающуюся над несколькими этажами колокольню.

- Где мы? – обернулась Тая к Руслану, что стоял, закинув голову к небу, на котором зажигались первые звезды.

Больше всего Тая боялась, что он сейчас отпустит ее руку и исчезнет. Одна мысль о том, что может остаться здесь одна – в темноте разросшегося леса, среди забытых богом и людьми строений, почти сводила с ума.

- Далеко, - ответил спутник и перевел на Таю рассеянный взгляд.

В сгущающейся темноте его глаза казались черными, как перезрелая черешня.

- Спустимся? Внутри особая атмосфера.

Тая замешкалась на мгновение – подумав, что да, у заброшенных зданий есть тот самый ореол загадочности, романтизма, когда и страшно зайти посмотреть, и в то же время невозможно от этой идеи отказаться, а потом запоздало кивнула, соглашаясь.

Трава была влажная, обувь скользила, и только крепкая рука, поддерживающая при каждом шаге, не давала упасть. Ветер словно взбесился – как только спустились с холма, принялся сбивать с ног. В воздух взметнулись листья, мелкая крошка – то ли песок, то ли пыль. Тая поежилась – ни минуты не была суеверной, а теперь почувствовала, как по венам разливается страх. Кто вообще мог знать, что в жизни ей повстречается такой вот странный знакомец, и что он решит телепортировать ее куда-то на край света. Сама мысль о том, что в одно мгновение они действительно перешагнули из ее квартирки сюда – на мрачную поляну, отдавала психическим расстройством. И все же, именно так и было.

Когда приблизились к воротам, Тая поняла, что никакие на колоннах не звери, и даже не ангелы. Там были монументальные резные лица то ли апостолов, то ли иных святых. И пусть лица эти выражали разную степень то обеспокоенности, то угрюмости, а сам материал был изрезан трещинами, пугаться их было делом лишним.

Внутри храма оказалось на удивление просторно и светло.

- Откуда свет? – шепотом спросила Тая.

- Ниоткуда, - отмахнулся Руслан, - он просто есть.

«В самом деле» - подумала Тая, «ничего же необычного – свет после заката, в полуразрушенном здании, где совершенно неоткуда взяться электричеству».

Потолок оказался высок, и чтоб рассмотреть его, понадобилось высоко поднять голову. Там, где краска не слущилась, угадывались рисунки, похоже, выполненные маслом. Цвета поблекли, утратили полутона, но авторское мастерство и без того просматривалось ясно – суровые лица нарисованных мужей, сведенные у переносиц брови, острые мечи, обнаженные для защиты рукописи, что была прижата к груди одного воителя: фреска не просто передавала настроение, она жила собственной жизнью. Вон, один мужчина, облаченный в голубую тогу, кричит, призывая броситься в атаку, а другой еще более суровый, кривит губы, отчего те складываются в едва различимую тонкую линию…

Тая моргнула, и рисунок снова стал двухмерным. Под ногой громко хрустнула ветка, и тишина распалась, ее звонкие осколки прокатились по залу и срикошетили от лепных стен.

- Не дрожи, - шепнул на ухо Руслан, отчего по коже поползли мурашки. – Из плоти и крови тут только ты.

- Как-то не очень ты подбодрил, - поежилась Тая.

- Хочу подготовить тебя, чтобы не пришлось слушать душераздирающий крик.