- Я тебе понравилась? – спросила, склонив голову набок.

Тимур поднял брови.

- Ого. То на «вы», то вдруг на «ты» без всякого перехода.

- Это плохо? – не меняя позы, спросила Тая.

- Отнюдь, мне так гораздо больше нравится, - поднял ладони Тимур.

- Ну, так что? – напомнила о вопросе девушка.

Тимур сидел расслабленно – на беглый взгляд в квартире не было никаких признаков мужского присутствия – уж он-то посмотрел, настолько его задела мимолетная шутка про мужа. Таких сюрпризов ему определенно не хотелось – не тот характер был, чтобы с замужними дамами встречаться. Да и не привык делить «свое» с кем-то еще, на законных основаниях, к тому же. Словом, мужчина был расслаблен и бесхитростность этой маленькой девочки его позабавила.

- Да, ты мне понравилась, - ответил он совершенно честно.

- В толстенном пуховике, шапке с помпоном, красным носом и почти отмороженными щеками? – с долей иронии уточнила Тая.

Тимур кивнул:

- У меня нюх на красавиц, пусть даже они и облачены в зимние доспехи.

- Настолько понравилась, что ты проторчал полдня у подъезда в надежде, что я выйду? – Тая скептически подняла бровь и скрестила руки на груди.

- На самом деле, мне и ждать не пришлось – только подъехал, как ты показалась.

- Повезло, - протянула Тая.

- Да, - согласно кивнул Тимур, улыбнувшись как чеширский кот, - я вообще везучий.

- Ладно, везучий-парень-что-делает-добрые-дела-по-два раза-в-сутки, - смотри.

Сказав, Тая принялась раздеваться.

У Тимура округлились глаза, когда она, скрестив руки – чисто по-мужски, схватилась за полы вязаного свитера и стащила его через голову. Более того, когда он смог отвести взгляд от растрепавшихся волос, что пышной копной рассыпались по плечам, то к первостепенному удивлению примешалось что-то более значимое, от чего сбилось дыхание.

От ключичных костей к предплечьям, локтевым сгибам, запястьям, текли рисунки. Яркие, разнообразные, живые. Их было так много, что разобрать хоть одну – не представлялось возможным. Наверное, - подумалось Тимуру, - чтобы разобрать их все, придется рассматривать кожу часами. На этой мысли к мужчине вернулась возможность дышать – кровь ударила в голову, в живот, в пах – от одной мимолетной мысли о том, как он будет рассматривать ее – эту странную, загадочную девочку, лежа в постели, водя пальцем по бархатной коже…

Тая следила за его реакцией с любопытством. Загадала – если осудит, или задаст глупый вопрос, то выгонит его вон. Если же окажется лояльным к ее маленькой странности – будь что будет.

Тимур перевел взгляд – глаза в глаза. Облизнулся. Тая от такого простого выражения эмоций ощутила нарастающий тяжестью ком внизу живота.

- Я впечатлен, - сказал он, - еще будут сюрпризы?

- Как знать, - повела плечом Тая, и отвернулась к столешнице, пряча улыбку.

Салат, поди, сам не порежется - раз за дверь не выставила, кормить гостя придется, да и то самое «будь, что будет» приятно волновало, посылая по коже табуны мурашек.

Она осталась в майке и узких джинсах, и Тимуру тоже сделалось жарко, но он решил держаться в рамках – не дикарь же, чтобы так глазеть на девочку, пусть даже и рассмотрел ее толком первый раз.

Тая дала ему возможность освоиться – кратко рассказала о себе: где училась, кем работает, по течению разговора накрыла стол, накормила.

Дело подошло к чаю, когда снова заговорили о значимом.

- У тебя много свободного времени? – спросила Тая, разливая по чашкам ароматный напиток.

Теплые посиделки забавляли ее – прикидывала, насколько же его хватит? Сидеть вот тут – на убогой кухне, источать дорогой цитрусовый запах, крутить на запястье швейцарские часы, смотреть, как она ест шоколад, подперев щеку одной рукой.

- Совсем нет, - ответил Тимур.

Между его бровей на мгновение пролегла глубокая морщина. Догадывался, о чем дальше спросит, и не прогадал.

- Если совсем нет, тогда почему ты тратишь его на всякие глупости?

- Мы ведь определились уже, что ты мне нравишься, - отставив чашку в сторону, ответил Тимур.

Тая рассмеялась:

- И ты тратишь ленивую субботу, когда можно выспаться и заняться приятными вещами, на каждую девушку, что тебе «нравится»? Сидишь с ней, пока она печет слоеный пирог, забавляешь ее разговорами? Особенно когда эта самая девушка – чужачка, с которой ты едва ли знаком.

В ее словах была правда – не сермяжная доля, а абсолютная истина. Он не тратил на своих дам всю субботу. Максимум – с восьми до одиннадцати вечера: ресторан, ужин, секс. И в чем была особенность этой девочки – он не знал. Может быть в том, что она не так охотно откликнулась на его внимание, или что была не привычного круга.

- Сложно ответить, - пожал плечами Тимур, - я тут, и мне это нравится. Сейчас я бы не хотел быть ни в каком другом месте.

Помолчали.

Тае была приятна его честность. Она улыбалась немного грустно, от осознания, что этот по-своему красивый парень – видный, успешный, интересный, вряд ли сумеет хоть насколько-то потеснить засевшую в сердце занозу: Свята.

Тимур смотрел на незнакомую, еще чужую для него девушку, оглядывал кухоньку, и удивлялся своим ощущениям – когда успел позабыть, что от такой вот простоты: безыскусной обстановки, сытной, домашней еды, может настолько потеплеть на душе. Отвык, оказывается, от неискушенности. Привык питаться деликатесами, выбирать партнеров: и деловых, и не так чтобы очень, – причем, зачастую критично вертя носом. Забыл, как ел баланду Кока, радовался непросроченной тушенке и чистым, теплым носкам. Если уж удавалось вымыться полностью, а не частями, да еще и в теплой водичке – то мнилось истинной благодатью.

Когда только успел забыть о земных и простых, как дважды два, радостях.

Девочка Тая ему обо всем этом напомнила и, наверное, именно поэтому его так тянуло к ней – к этому подъезду.

Тимур мельком подумал, даже не осознав толком мысль, что благодарен высшим силам, заставившим его притормозить около балансирующей на льду, девушки, поскольку имелась вероятность, что именно она сумеет отогреть его сердце, давным-давно огрубевшее, обросшее цинизмом.

За окном стемнело, постепенно зажглись фонари.

Из приоткрытого на проветривание окна, выплыл запах корицы – это кондитерская заработала во вторую смену. Запах смешался с парфюмом Тимура, переплелся, вмиг пропитав волосы и легкие занавески.

Еще, кроме корично-цитрусового аромата в воздухе определенно витало недосказанностью, искрило притяжением – тем самым, когда в животе сладко сжимается, по шее снуют мурашки, а в голове делается пусто-пусто.

Тая сама не знала – хотела бы вот сразу сблизиться с незнакомцем, или все-таки нет.

Земной голод был утолен, казалось – пора бы и честь знать, по домам расходиться, но они сидели друг напротив друга в мерно темнеющей кухне, по большей мере молчали и смотрели то друг на друга, то вглубь себя.

Тимур, отодвинув прочь мысли о прошлом, почувствовал определенное желание – приблизиться, вдохнуть воздух близ Таиной кожи, коснуться губ – таких мягких, сладких на вид. Почувствовать, как вздыхает, увидеть, как закрывает глаза, подаваясь навстречу.

Эта необычная девушка манила его, наверняка даже не отдавая себе отчета в том, что настолько притягивает. Она мягко улыбалась, обнажая ямочки на щеках, и Тимуру становилось нечем дышать – так перехватывало горло. Разливала чай, ненароком задевая его, дотрагиваясь кончиком локона к его руке, она волновала воздух рядом, оставляя в нем свой запах. Будоражила. Во всей этой квартирке, кухне – была только она. Заполнила собой пространство и что-то внутри Тимура, иначе, отчего ему вдруг так захотелось ее – эту незнакомую девушку Таю.

Захотел погрузить пальцы в растрепанные волосы, почувствовать исходящее от них тепло, прижаться к ней всем телом, вдавить в себя, ощутив каждой клеткой. С очередной минувшей минутой желание грозило вот-вот перейти в действие, но Тимур не делал ничего, чтобы этому воспрепятствовать. Он вертел в руках пустую чашку, смотрел на Таю, пытаясь впитать ее черты, хоть те постепенно скрывала наползающая темнота – за окном неумолимо смеркалось, но зажигать верхний свет было отчаянно лень: не хотелось терять эти минуты единения, почти слияния - мгновения обнаженной темноты и смиренной, благодатной тишины.