Лейн уставился на старые бочки, которые были сделаны одним из его предков, понимая, что уже превысил предел алкоголя в крови, разрешенный законом при вождении автомобиля, но это не останавливало его раньше. Установив на бедре бутылку № 15, которую он вытащил, сорвав пломбу из ящика, готового для отправки, он собирался пить в сухую.

Вокруг старого хранилища было темно, и он удивился, что замок и охранная сигнализации до сих пор остались такими же, имея те же самые коды и замки, как и два года назад. Он ввел номера и вошел, чувствуя какую-то непреодолимую силу находиться здесь... словно здесь он мог подключиться к истокам своей семьи, которые каким-то образом могли ему помочь все исправить.

Он знал, что должен оставить Лиззи в покое.

— Прости, — пробормотал он. — Я хотел сказать все правильно и сделать все правильно, но знаю, что все по-другому сейчас. Знаю, все сейчас не так, черт побери, Лиззи.

Он склонил голову, удерживая телефон, зажатым между плечом и ухом. Открыв бутылку, глотнул бурбон прямо из горла.

Ее всхлип опять сжирал его заживо.

— Ты пьешь? — спросила она.

— Либо это, либо биться головой об стену, пока она не начнет кровоточить.

Она выдохнула, он еще раз выпил. Потом еще.

Когда он сделал третий глоток и ему очень сильно обожгло горло, он опустил бутылку опять на бедро и задал вопрос, которого боялся больше всего.

— У тебя кто-то есть?

Ей потребовалось много времени, чтобы ответить.

— Нет.

Он выдохнул.

— Я не верил в Бога, но в этот момент, верю. Я хотел бы назвать себя христианином.

— А что, если я больше не захочу тебя? Что ты тогда будешь делать?

— Ты говоришь серьезно?

— Может быть.

Он закрыл глаза.

— Тогда я отступлю. Это погубит меня... но я отступлю.

Более спокойно сказал он, еще сделав глоток и не один.

— Друзья, — сказала она в конце концов. — Я готова иметь дружеские отношения, это все, на что я смогу пойти.

— Хорошо, я уважаю твое решение.

Он услышал облегчение в ее голосе:

— Спасибо.

— Но, — добавил он, — что это значит?

— Прости?

— Ну, друзья... какие это отношения? Я могу тебе звонить? Могут ли друзья вместе пообедать, обмениваясь новостями… ну, ты знаешь по поводу развода, планов на будущее, новых направлений в жизни и все в таком духе.

— Лэйн.

Он улыбнулся.

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.

— Особенно когда я раздражена?

— Оно звучит сексуально.

Лиззи прочистила горло.

— Это слово не подходит к дружбе?

— Я просто констатировал факт.

— Мнение.

— Факт.

— Лейн, я говорю, тебе нужно...

Она начала говорить в ее типичной простой манере, без всяких излишеств, он закрыл глаза и слушал ее голос, который словно омывал его. Глубоко внизу живота зарождалась знакомая похоть, словно просыпающийся дракон… и его желание стало настолько сильным, что он захотел сесть в машину и отправиться через мосты в штат Индиана.

— Ты еще здесь? — спросила она.

— О, да, — поправляя свою эрекцию в штанах, он еле сдерживал стон. — Да, здесь.

— Что ты делаешь?

Он передвинул руку подаааальше от своего естества.

— Ничего.

— Да? — спросила она. — Ты?

— Что я?

— Не заснул от моих речей?

— Я стал жестким, — пробормотал он.

Сердце отстукивало удары, затем она выдохнула:

— Ой...

Она услышала его стон.

— Я лучше пойду, — резко сказал он. — Береги себя, поговорим завтра.

Только теперь она, казалось, не хотела отходить от телефона… и его член был этому искренне рад:

— Ты правда остаешься? — спросила она.

«Можем мы поговорить о чем-нибудь еще, — подумала его эрекция. — Давай вниз, парень».

— Да, — он поерзал на жестком полу, пытаясь игнорировать впивающуюся молнию. — Я должен встретиться с Сэмюэлем Ти. по поводу развода.

— Так ты действительно хочешь...

— Да, — ответил он. — Быстрее. И речь касается не только тебя. Я совершил ошибку и хочу ее исправить.

— Хорошо, — она прочистила горло. — Да.

— Я смотрю только вперед, Лиззи.

— Так ты говоришь. Ну... прощай…

— Нет, — тут же сказал он. — Не так. Мы говорим «спокойной ночи», хорошо? Не прощай, если ты не хочешь, чтобы я приехал к твоему дому и остался спать у порога, как побитая собака.

— Хорошо.

Прежде чем она отключилась, он произнес беззвучно одними губами: «Я люблю тебя».

— Спокойной ночи, Лиззи.

— Спокойной... ночи, Лейн.

Конец связи, он позволил руке упасть, и телефон ударился с треском о бетонный пол.

— Я люблю тебя, Лиззи, — пробормотал он вслух.

Сделав еще несколько глотков из бутылки, он подумал, как хорошо, что его семья занималась производством спиртного, в отличие от бесчисленного множества других товаров, которые бы нисколько не помогли ему в его нынешнем положении, например, карандаши, аккумуляторы для автомобиля, пластыри или жевательные резинки.

Его телефон снова зазвонил, он схватил его с пола, но это была не Лиззи.

— Джефф, — произнес он, подумав, что на самом деле не хотел бы сейчас ни с кем разговаривать.

Хозяин апартаментов на Манхэттена сухо поинтересовался:

— Ты еще жив?

— Типа того, — он снова приложился к бутылке. — Как ты?

— Ты пьешь?

— Ага. Номер Пятнадцать. Я бы поделился с тобой, если бы ты был здесь.

— Настоящий джентльмен с юга, — его приятель выругался. — Лейн, где ты?

— Дома.

Гробовая тишина воцарилась на телефонной линии.

— Как в...

— Ага.

— Чарлмонте?

— Где родился и вырос, и вернулся к истокам. — Ух. Кажется, он пьян, поскольку произносил слова на южный манер. — И несмотря на то, что ты из верхнего Ист-сайда, только мы умеем готовить потроха и жареную курицу.

— Какого черта ты там делаешь?

— Моя..., — он откашлялся. — Очень важный для меня человек заболел. И я должен был приехать.

— Кто?

— Женщина, которая вырастила меня. Моя... ну, мать, хотя она не моя биологическая мать. Она заболела пару лет назад, ну, знаешь такой вещью… которая может вернуться. Она говорит, что все будет хорошо, я и буду на это надеяться.

— Когда ты вернешься?

Лейн еще выпил.

— Я говорил тебе, что женился?

— Что?

— Это было прямо перед тем, как я приехал на север и вломился к тебе. Я собираюсь побыть здесь, пока не пойму, что с мисс Авророй все хорошо, меня беспокоит все это. Плюс... по любому... есть и другая женщина.

— Держись. Просто, черт возьми, держись.

Послышался какой-то шорох, затем чирк-чирк-чирк, видно пытались прикурить, затем... пыхтение.

— Мне необходимо было закурить кубинскую сигару, пока я слушаю тебя. Так... есть жена?

— Я же сказал тебе, что не гей.

— Поэтому здесь ты ни с кем не встречался?

— Нет, это из-за другой женщины, на которой я как раз и не женился. Она естественно красива и слишком хороша для меня.

— У меня уже подскочило давление от тебя, — пробормотал Джефф. — Черт побери, почему ты, находясь здесь никогда не рассказывал мне об этом?

Лейн покачал головой, хотя его старый друг не мог его увидеть.

— Я обдумывал действия, — он ненавидел, когда Шанталь называла это правильным. — Все эти мысли слишком громко крутились в моей голове. Вот в чем штука. Ну, как ты там?

— Ты наплюй на все и разрули это, как я.

— Мне нужно еще выпить, чтобы такое совершить. Говори помедленнее, я готов слушать. — он сделал долгий глоток. — Так... что случилось?

— Я в порядке, ты же знаешь, на работе все также. Десять тысяч крикунов, обращающихся ко мне, к своему боссу, желающих поиметь мою задницу, и шестнадцать Мотрина в день, чтобы сохранить голову от взрыва. Все одно и тоже, все тоже самое. По крайней мере, деньги в сохранности, особенно теперь, когда ты не заставляешь меня делать ставки по четверть миллиона долларов каждую неделю, сидя напротив за столом.