Если бы я мог быть неправ....

Я должен быть более осторожным. Беатрис всегда говорит ясно, но мне нужно слушать Её с гораздо большим терпением и смирением.

Вот и все. Это было тем, чему она хотела меня научить.

В конце концов я расслабился и смотрел в окно на неясные очертания леса, проносившегося мимо, триумф иного экопоэза. Если бы мне нужны были доказательства того, что всегда есть ещё один шанс, то все они были вокруг меня. Ангелы забрались в своём путешествии далеко от Бога, но Он повернулся и дал им Ковенант.

4

Я вернулся в Митар, когда мне исполнилось девятнадцать лет, для учебы в городском университете. Сначала я планировал специализироваться на экопоэзе - да и учиться гораздо ближе к дому - но в конце концов мне пришлось принять имеющееся предложение, как географически так и интеллектуально: работать с Баратом, биологом из фирмачей, который по-настоящему интересовался изначальной микрофауной.

- Ангельские технологии сами по себе увлекательны, - сказал он мне. - Но маловероятно, работая в обратном направлении, расшифровать путь земной эволюции от всего того, что создали Ангелы. Лучше попытаться понять, как были устроены законы нашей собственной биосферы, до того как мы появились и нарушили их.

Мне удалось уговорить его пойти на компромисс: моя диссертация будет касаться воздействия экопоэза на родную микрофауну, что давало мне повод для изучения как изобретений Ангелов, так и простых одноклеточных существ, которые жили на Ковенанте последний миллиард лет.

Конечно, "Воздействие экопоэза" - слишком обширная тема, но с помощью Барата, я сократил её до одного конкретного нерешённого вопроса. Уже давно появились геологические доказательства того, что поверхностные воды океана стали более щелочными, но одновременно менее кислородосодержащими, так будто новые виды сместили баланс растворенных газов. Некоторые местные виды должны были укрыться от столь массовых изменений, некоторые из них, возможно, были уничтожены полностью, но в настоящее время в верхних слоях не было процветающих популяций зуйтов. Как же они все адаптировались? Или же они мигрировали откуда-то ещё?

Расстояние от Митара до побережья не давало существенного преимущества в изучении океана; университет отправлял регулярные экспедиции, но было очевидно, что прежде чем приступить к сбору живых образцов в естественной среде обитания, мне надо провести немало времени в библиотеке и в лаборатории. Более того, речная вода и даже дождевая вода изобиловала видами организмов, находящимися в близком родстве с океаническими, поэтому вполне возможно, что это были те резервуары, из которых "опустошённый" океан мог быть вновь колонизирован. Поэтому под рукой у меня было много объектов, достойных изучения.

Барат задал высокий уровень, но он не был тираном, и другие студенты тепло меня встретили. Я тосковал по дому, но не болезненно, получая даже удовольствие от головокружительно ярких фантазий и чувство дезориентации, живя на твёрдой земле. Пока я не мог воплотить своё детское стремление раскрыть тайны Ангелов: сейчас у меня было меньше возможностей для этого, чем я надеялся получить, сосредоточившись на экопоэзе; но как только я начал углубляться в детали оригинального Ковенанта с естественной биохимией, он оказался достаточно сложным и элегантным, чтобы удерживать моё внимание.

Единственной печалью были мысли о сексе. Я не хотел закончить, как Даниил, который найдя другого Погрузившегося, женился на ней - это последнее, что было у меня на уме. Но я не хотел повторять свою ошибку с Леной: у меня не было намерения быть в физической близости с кем-либо, пока мы не узнаем друг друга достаточно для того, чтобы я мог рассказать о самой важной вещи в своей жизни. В городе же как правило было по-другому. После нескольких унизительных попыток плыть против течения, разочарованный в идее, вместо личной жизни я окунулся в свою работу.

Конечно же в митарском университете можно было общаться и без фактического обмена мостами с партнёром. Я присоединился к неофициальной дискуссионной группе Ангельской культуры, которые встречались в небольшой комнате студенческого корпуса каждую десятую ночь - так же, как моя прошлая молитвенная группа. Но я не питал иллюзий, что местную группу объединяла вера. Да это и не было нужно. Наследие Ангелов может быть прекрасно проанализировано без ссылок на божественность Беатрис. Писания создавались вскоре после Перехода уже обычными людьми: нет никаких оснований считать их непогрешимыми. Если бы неверующие смогли пролить свет на какие-либо аспекты прошлого, то у меня не было оснований для отказа от чужих умственных способностей.

- Очевидно, что только одна фракция высадилась на Ковенант! - это была Селина, антрополог, которая была так похожа на Лену, что я вынужден был делать сознательное усилие, чтобы напоминать себе каждый раз, когда видел её, что между нами ничего не может произойти. - Мы не так однородны, чтобы все выбрали путешествие на другую планету, где должны были бы принять новую физическую форму. Тем не менее некая культурная сила может вынудить небольшую группу так поступить. Так почему же тогда Ангелы должны быть единодушны? Другие фракции должно быть до сих пор живут в Нематериальных Городах, на Земле, на других планетах.

- Тогда почему они не связались с нами? Думаешь, за двадцать тысяч лет они не могли спуститься и поздороваться пару раз с нами. - Дэвид был математиком, фирмачом с южного океана.

- Ангелы пришли сюда не для поощрения посетителей, - ответила Селина. - Если всё, что у нас есть - это история Перехода, в которой Беатрис убеждает всех Ангелов отказаться от бессмертия, то это версия, которая просто стирает всё, что от неё отличается. Думаю у других Ангелов нет желания поддерживать с нами контакт.

Незнакомая мне женщина добавила:

- Возможно, сначала всё было не столь строго. Есть свидетельства об уровне технологии поселенцев на протяжении более трёх тысяч лет после Перехода, которые было необходимы для экопоэза. Новые виды по-прежнему создавались, инженерные проекты продолжали использовать современные материалы и источники энергии. Но затем, менее чем за столетие, всё остановилось. Писание объединяет три разных события в одно: отказ от бессмертия, миграцию на Ковенант и отказ от технологий, которые помогли бы сбежать изменившим своё решение. Но мы знаем, что через три тысячи лет после Перехода что-то пошло не так, поменялось. И весь эксперимент стал вдруг необратимым.

Эти догадки вызвали бы возмущение у какого-нибудь благочестивого океанщика, не говоря уж о среднем Погрузившемся, но я слушал спокойно и даже считал, что некоторые гипотезы могли бы быть правдой. Любовь к Беатрис была единственной опорной точкой в ​​моей космологии, а все остальное было открыто для дискуссий.

Тем не менее, с некоторыми рассуждениями было трудно согласиться. Как-то ночью Дэвид присоединился к нам прямо с семинара физиков. Услышанное от докладчика было достаточно тревожным, но заключение совершенно выходило за рамки приемлемого.

- Почему Ангелы стали смертными? После десяти тысяч лет бессмертия, почему они бросают все великолепные возможности, стоящие перед ними, чтобы уйти и умереть на этом шаре грязи подобно животным?

Мне пришлось укусить мой язык, чтобы не отвечать на его риторический вопрос: потому что Бог является единственным источником вечной жизни, и Беатрис показала им, что они все были на самом деле дешёвой пародией на божественный дар.

Дэвид помолчал, потом предложил свой собственный ответ, который сам по себе был ужасной пародией на истину Беатрис.

- Потому что они обнаружили, что в конце концов не бессмертны, и что никто не может таковым. Как и они, мы всегда знали, что вселенная конечна во времени и пространстве. Это в конце концов приводит к мысли, что когда-нибудь и звезды упадут с неба. Но легко представить способы обойти это, - он засмеялся. - Мы не достаточно знаем элементарную физику и самих себя, чтобы исключать что-либо. Я только что слушал необыкновенную женщину из Тиа, которая говорила о кодировании нашего разума в волны, которые вращаются вокруг сжимающейся вселенной так быстро, что можно обдумать бесконечное число мыслей, прежде чем всё будет уничтожено!