Мы поправили нашу одежду и сели. Вдруг всё резко стало неловким и неуклюжим.

– Ну... эм... думаю, ещё увидимся.

В этом весь Джек. Он кусает губу, заставляя меня задуматься о том, чтобы тоже её укусить.

– Да... – Я звучала очень глупо.

– Может, скоро, да?

– Да. Так.

Это было больно. Вы бы и не догадались, что несколько минут назад наши языки были во рту друг у друга.

– Алиса, ты мне на самом деле нравишься.

– Ты тоже мне нравишься.

– Так, может, это станет, ты понимаешь, официальным.

– Что ты имеешь в виду?

Я тяну рукава вниз по руке, оборачивая их вокруг пальцев.

– Мы можем стать... – Он замолчал под неубедительный кашель. – Может, ты станешь моей девушкой? Господи, это так дерьмово звучит, да?

Его шея покраснела. Эта самая симпатичная вещь, которую я когда–либо видела.

Вдруг я перестала стесняться. Я почувствовала прилив уверенности, которой раньше не было. Я почувствовала себя непобедимой. Схватив его за рубашку, я потянула его к себе. Он не сильно сопротивлялся. Я поцеловала его.

– Это звучит не дерьмово. Совсем нет.

Улыбка Джека была чистой магией.

***

Она ждала меня, когда я вернулась.

– Это отвратительно. Мысль о тебе и о моём младшем брате... фу, – она вздрогнула и это напомнило мне её дрожь в ту ночь. – Думаешь, я не знаю, во что ты играешь? Это никогда не сработает. Ты знаешь это, верно? Здесь, – она указывает на мою грудь своим чёртовым грязным пальцем. – Ты никогда не будешь счастлива, Алиса. Никогда. Ты не заслуживаешь этого.

На этом всё. Она исчезла, когда зазвонил мой телефон. Вместо того чтобы ответить, я поднимаю свитер и тщательно проверяю место, которого коснулась Тара.

Там ничего не было, независимо от того, как бы хорошо я ни смотрела.

***

Теперь у меня есть парень. У. Меня. Есть. Парень. Я проговорила это вслух несколько раз, что выглядело довольно смешно. Как это может быть правдой? Мы говорим обо мне. Обо Мне. Это же просто странно. У таких девушек, как я, не может быть таких парней, как Джек. Не так работает этот мир. Я должна быть более счастлива, чем была. Но мне не позволено быть счастливой. Мне можно ощутить лишь небольшой кусочек счастья с Джеком, но это всё. Затем появляется реальная жизнь и весь ужас того, что случилось, сметает всё счастье, превращая его в стыд и вину. Во мне осталась грусть, злость и страх перед будущим. Страх сидит в самом центре моей груди, всегда. Также сломленный голос в моей голове говорит: "Вы просто так от этого не убежите. Кто–нибудь узнает. Как–нибудь".

Глава 29

Я смотрю в окно в классе, и Дейли, сидя за столом, тоже смотрит в окно. Мой телефон гудит в сумке, поэтому я наклоняюсь и достаю его. Это сообщение от Джека. Мы переписываемся примерно тридцать раз на день. Не то, чтобы я считала. Мы гуляли в субботу и закрепили всё, что было раньше. Это убедило меня в том, что я ничего себе не придумала: я НРАВЛЮСЬ Джеку. Бог знает почему, но давайте не зацикливаться на этом.

Это был идеальный день. Мы ходили около Темзы, взявшись за руки. Сотни других пар делали то же самое. Я чувствовала что–то похоже на гордость. Немного задрожала, когда Джек сказал, что написал песню для Тары. Он хотел сыграть мне её перед танцами. И волнуется, что песня очень дрянная. Я сказала, что с радостью послушаю (и молюсь, чтобы он забыл об этом).

Я не хотела прощаться с Джеком у метро. Но ему нужно было на репетицию группы, а мне посетить особый вечер папиных спагетти "Больонез". Особый вечер папиных спагетти "Болоньез" не был таким уж особенным, едва ли удивительным, так как он у нас каждую субботу.

Сообщение Джека глупое и невероятно милое, что заставило меня улыбнуться. Пока я не вспоминаю, что мне придётся столкнуться с ужасными псевдо–консультациями от Дейли. Хотя, это закончится примерно через час. Этот час можно заполнить чем угодно.

Всё начиналось не так плохо. Мы говорили о последнем эссе, которое я сдала. Я получила 73 балла, что чертовски хорошо, если вы меня спросите. Но Дейли продолжала указывать на те вещи, которые были там пропущены. Метафоры, символы и всякая другая хрень. Это кажется таким очевидным, когда она объясняет. Но я всё ещё не могу не представить картину, как давно умерший писатель кричит из могилы: ЗДЕСЬ НЕТ НИКАКИХ ГРЁБАННЫХ СИМВОЛОВ! ЭТО ПРОСТО ИСТОРИЯ!

Работа над эссе занимает добрых сорок пять минут, и я практически уверена, что всё поняла. Дейли вырывает страницу моего эссе и отдаёт мне. Затем она прочищает горло и делает глубокий вдох. Ой–ой. Надо её отвлечь.

– Мисс Дейли, не могли вы объяснить ещё раз? Не думаю, что я поняла... – я надеваю на себя черты пытающейся–готовой ученицы.

– Мы можем поговорить об этом на следующей неделе. Давай просто немного поболтаем, хорошо? У нас не так много времени осталось.

Провал.

– Эм... хорошо, – я смотрю на парту перед собой. Кто–то написал что–то о Джемме Джонс.

– Есть что–то, о чём ты хочешь поговорить?

Я притворяюсь, будто обдумываю ответ.

– Эм... Не думаю.

Она вздыхает.

– Это было ужасное время. Как у тебя дела? Ты хорошо спишь?

О, что–то новенькое.

– Да.

– Выглядишь усталой, Алиса, – она наклоняется через стол и кладёт руку мне на плечо. Холодная и немного липкая.

– Спасибо, мисс.

Дейли немного засмеялась.

– Ты же понимаешь, что я имела в виду. Ты выглядишь так, словно тебе на плечи свалился целый мир.

Можно подумать, что учительница английского языка способна избежать такого рода фразочки.

– Я в порядке, правда.

– Это заставило тебя вспомнить о маме? – Вопрос ударяет меня так сильно, что я держусь за парту, чтобы не упасть. Что она знает о маме? – Твой отец рассказал мне. Как тебе было тяжело.

Я глотаю комок в горле.

– Когда?

Она смотрит удивлённо.

– Что когда?

– Когда он рассказал Вам об этом?

– Мы... мы говорили по телефону позавчера.

У Дейли, по крайне мере, есть совесть, чтобы выглядеть хоть немного застенчиво.

– Вы звонили ему или он Вам?

Слова получаются резкими. Сейчас я смотрю прямо на неё, и пусть только посмеет соврать.

– Я звонила ему.

– Почему?

Она встаёт со стула и начинает собирать вещи в сумку.

– Мне... нужно было пару советов о велосипеде. Надо было починить педали, а так как твой папа фанат велосипедов, я подумала, что он может подсказать мне хороший магазин. Он сказал, что есть неплохой на Эссекс–роуд... – Она говорит так быстро, что уши просто не улавливают. Она смотрит на часы над доской. – Думаю, на сегодня достаточно. В это же время на следующей неделе? Думаю, это было полезно.

Ага, очень полезно.

– У нас есть ещё десять минут, – я сладко улыбаюсь.

Она смотрит на свои часы – совершенно бессмысленный жест.

– Вообще–то, у меня встреча с миссис Фланаган. Я совсем забыла – как глупо с моей стороны! Правильно, Алиса, увидимся на следующей неделе. В это же время, на этом же месте. И, конечно, ещё на уроках... Да. Верно. Пока, – она так быстро шевелит ногами из комнаты.

Ну, это было интересно.

И загадочно.

***

Моя голова полна отвратительных мыслей о папе и Дейли, когда я выхожу из класса. Я вижу приближающуюся засаду (которая и является настоящей засадой).

– Почему ты избегаешь меня?

Касс. Дерьмо.

– О чём ты? – Я начинаю идти, и Касс ничего больше не остаётся, кроме как идти следом.

– Эм... дай подумать. Ты не приходишь ко мне домой, не отвечаешь на сообщения и тебя не видно на переменах или на обеде. Что, чёрт возьми, происходит?

Я смеялась над собой, если думала, что смогу избегать этого разговора вечность.