Джек читает мои мысли.

– Не очень правильно, так? Можно подумать, что они вообще не прилагали усилий.

Всё, что я могу сделать, это кивнуть.

***

Первый час, или около того, мы провели, болтаясь с группой в тихом месте. Рука Спайка пару раз пробегала по моей заднице, а мне так и хотелось ударить её. Может, он просто незнаком со значением "личное пространство".

Подходило несколько дружков из школы Джека, и Джек представил им меня как свою девушку, что оказалось лучшим, что я когда–либо слышала. Пока мы общались, он держал свою руку у меня на талии. Это связывало нас, даже когда мы общались с разными людьми. Мне это нравится.

Я стараюсь забыть о том, где мы и почему здесь находимся. Это не так–то просто, когда я чувствую взгляд Касс на затылке, в буквальном смысле. Я знаю, что она наблюдает: я поймала её, когда шла в туалет. Она сидела рядом с девушками, которых я не очень хорошо знаю.

Каждый раз, когда я оборачивалась, то видела, как Полли с кем–то общается. Ещё несколько раз я видела, как блестели её глаза от непролитых слёз.

Полли вообще не отличить от той девушки, которая ехала в автобусе в Шотландию.

В то время как мы становились всё меньше, она как–то умудрялась становиться популярнее. Эта ли версия Полли выжидала своего времени все эти годы, наблюдая, ожидая? Как те цикады, которые вылезают из земли после семнадцати лет или около того. Я не могу перестать задумываться о том, где старая Полли? Будто она ушла навсегда. Надеюсь, что нет – эта новая версия меня беспокоит.

Ребята играют в какую–то "питьевую" игру, которая показалась мне бессмысленной, пока я не поняла, что Спайку удалось пронести бутылку водки сюда. Не было никакого шипения из–за того, что они пьют. Надеюсь, Джек не напьётся перед выступлением. Я почти говорю ему это, пока не вспоминаю, что я ему не мать, так что говорить ему, чтобы он перестал пить, будет ненормальным.

– Что за чёртов цирк?

Голос слегка расплывчат. Я поворачиваюсь и вижу Данни, практически свёрнутой на стуле позади меня. Её волосы и макияж в беспорядке. Она пахнет так, словно стояла под спиртовым душем. Очевидно, что не только приятели Джека пронесли выпивку, чтобы оживить вечеринку.

– Как ты?

Она качает головой и ничего не отвечает.

– Должно быть, тебе трудно.

– Как мило, что ты заметила. Всем остальным, чёрт побери, насрать. Даже забавно, как меня убрали с места лучшего друга Тары. Как мы докатились до того, что Полли Сатклифф вдруг стала центром Вселенной? Тара высмеяла бы её задницу. Всем, кажется, было удобно забыть, что она ПРЕЗИРАЛА эту девку. Как они могли забыть? Как это вообще возможно?

Но мне слишком хорошо знакомо, как быстро люди могут всё забыть. Социальные границы размыты, а не высечены на камне, как все думают. Люди могут стать популярней быстрее, чем вы можете себе представить. Никто не знал этого лучше, чем Тара. Ирония догоняет меня.

Я как раз собиралась сказать что–то неопределённое и обнадёживающее Данни, когда тишина опустилась на зал. Свет приглушен и всё внимание сосредотачивается на микрофоне, стоящем посередине сцены. Полли выходит из темноты.

– Ох, вы наверное ШУТИТЕ, – говорит Данни слишком громко. Люди оборачиваются и смотрят на неё, прежде чем сфокусировать своё внимание на сцене.

Полли прочищает горло и вытирает салфеткой несуществующую слезу.

– Спасибо всем, кто пришёл сегодня. Я знаю, что это много значило бы для Тары. И Рей. Не думаю, что здесь есть человек, чья бы жизнь не была подвержена изменениям из–за этих двух трагедий, – она останавливается и осматривает нас секунду или две. Я слышу всхлип со стола Стефани де Луки. Лицо Джека окаменело. Лицо Данни убийственно. – Давайте почтим минутой молчания наших потерянных друзей.

Полли склоняет голову и все остальные делают то же самое. Я выполняю указ только наполовину, склонив немного голову, чтобы видеть всё, что происходит. Некоторые девушки держатся за руки. Некоторые парни выглядят беспокойно и смущённо. Кто–то чихает. Фотографии Тары мелькают на экране. Возможно, кто–нибудь мог поставить их на паузу.

Только я начинаю думать, что это самая долгая минута в моей жизни, как Данни прыгает на ноги. Она спотыкается о стол, стаканы опрокидываются и что–то красное ползёт по белой скатерти. Каждая наклонившаяся голова поднимается и смотрит на Данни. Я едва могу смотреть.

– Вы, люди... – она качает головой с отвращением, – Это полное посмешище, – она указывает на Полли и её лицо выражает чистый яд. – Ты – полное посмешище.

Выражение лица Полли – смесь печали и жалости, но оно похоже на маску, которая в любую минуту может треснуть.

Дейли бросается и хватает Данни за руку. Мягко, но твёрдо, она ведёт её по залу. Данни даже не сопротивляется.

Зал наполняется шёпотом и неловким смехом. Каждому нравится немного драмы.

Рука Джека касается моей.

– Думаешь, мы должны пойти и посмотреть, в порядке ли она?

Мне стыдно, что он предложил это раньше, чем это пришло на ум мне. Когда я ухожу из зала, то слышу, как Полли начинает петь какую–то страшную балладу без музыки. Неплохо горюет.

Глава 36

Данни была в порядке. Ну, не именно в порядке: пьяная, переполненная эмоциями и ругающаяся. Вроде в порядке. Дейли была благодарна мне за то, что я успокоила её, пока она вызывала такси, чтобы отвезти Данни домой.

– Я наверно не должна была этого делать, так?

Я пожимаю плечами.

– Не думаю, что кто–то будет винить тебя.

Она слабо улыбается.

– Знаешь, а ты хорошая.

– Эм. Спасибо. Наверное.

– Не знаю, почему Тара так сильно ненавидела тебя, – она хлопает обеими руками себе по рту и смеётся. – Ой. В смысле, это же не секрет, да? Ты же уже знала?

Я киваю.

– Спасибо, что выслушала мой бред. Знаю, я немножечко пьяная, но я этого не забуду. Ты для меня больший друг, чем те, кто себя так называет. По крайне мере, те, что остались.

Я проводила её до такси, когда оно приехало. Она обняла меня, и мне ничего не оставалось, кроме как обнять в ответ.

– Хорошо смотритесь с Джеком. Он тебя ДОСТОИН... но если ты кому–то это расскажешь, я убью тебя.

Дейли по пути отвела меня в уголок и спросила о состоянии Данни. Я сказала, что Данни будет в порядке. Не похоже, что она мне поверила. Возможно, она была обеспокоена тем, что Данни доберётся домой и перережет себе вены. Я оставила её в холле, выглядя раздражительной.

Все, кажется, забыли об этом случае, когда я вернулась к столику. Спайк спрашивает меня о моей "сумасшедшей подруге", комментируя её "офигенную задницу", и говорит, что ей бы "ТАК вдал". Джек закатывает глаза и ободряюще сжимает мою руку.

Я осталась одна, когда группа ушла готовиться к выступлению. Хорошо побыть наедине с собой. Я смотрю на фотографии Тары и в конечном итоге насчитываю тридцать одну. Моя любимая – та, где она смотрит через плечо на камеру. Её блестящие волосы развевает ветер. Фотография выглядит совершенно спонтанной, словно фотограф просто позвал её и щёлкнул. Зная Тару, она наверняка всё это спланировала.

Каждый раз, когда появляется новая фотография, я прошу прощения. Снова и снова. Это превращается в странную игру с собой, где я придумываю слово в тот момент, когда фотография сменяется следующей.

И затем появляется новая фотография. Она остаётся на экране. И разбивает моё сердце на миллионы маленьких кусочков.

Джек и Тара. Их руки закинуты на плечи друг друга, и они оба смеются. Они похожи на близнецов.

Группа выходит на сцену под крики и аплодисменты. Глаза Джека ищут мои. Он машет мне, и я машу в ответ. Ему хватает нескольких секунд, чтобы увидеть то фото на экране и тогда он останавливается как вкопанный. Я хочу подойти к нему, взять его, прикоснуться к нему, сказать, что всё будет хорошо. Сказать ему, что прошу прощения.