Его руки дрожат, когда он подключает гитару и крутит что–то у своих ног. Похоже, что он что–то бормочет, пытаясь взять себя в руки.

Звучат барабаны Дэйва и люди движутся ближе к сцене. Я не могу оторвать глаз от Джека. Первые пару песен он стоит на автопилоте. Он едва отрывается от своей гитары, и я знаю, что это не потому, что он пытается сосредоточиться.

Это была идея Джека, начать с каверов. Очевидно, гениальная идея – толпа людей танцует, как сумасшедшие. Есть ещё несколько человек (включая меня), которые стоят или сидят по краям танцпола. Касс стоит, прислонившись к стене, по–прежнему наблюдая. Это становиться ужасно.

Несколько песен спустя, Джек становится раскрепощённым и начинает наслаждаться собой. Он выглядит там чертовски хорошо. Он вспотел, и его волосы торчат на лбу. Мышцы на его предплечьях натянуты. Его пальцы двигаются так быстро вверх и вниз, что я не могу за ними уследить. Я хочу съесть его. Или сорвать одежду.

Мы смотрим друг на друга и что–то меняется между нами. Что–то мощное и крепкое. Я удивлена, что никто не может этого почувствовать.

Выступление подходит к концу очень быстро и все знают, что будет сейчас. Джек подходит к микрофону, и я готовлю себя к большой и эмоциональной речи.

– Эта песня для моей сестры, – всё, что он говорит.

Хотя, этого достаточно. Настроение в зале меняется. Люди резко замолкают.

Песня ещё более запоминаемая, чем в прошлый раз, когда я её слышала. Глаза Джека закрыты, а голос удивительный и насыщенный, отличается от того, что был раньше. Я оглядываюсь и замечаю, что все глаза направлены на Джека. Даже Касс перестала смотреть на меня. Джемма и Сэм прямо перед сценой и их локти лежат на краю. Джемма, вероятно, если захочет, может прикоснуться к Джеку. Но лучше ей этого не делать. Учителя собрались в конце зала. Мистер Майлз положил руку на плечо Дейли. Она плачет большими прерывистыми рыданиями.

Дейли единственная, кто плачет, но каким–то образом её слёзы заразили зал и к тому времени, когда Джек подходит к мелодичной части песни, думаю, что добрая половина девушек рыдает. Насколько я могу судить, ни один из парней не поддался. Некоторые из них неловко поглаживают девушек по плечу. Возможно, если разобраться, то это повышенное эмоциональное состояние повышает (или понижает) шансы парней что–то получить сегодня.

Джек допевает последнюю строчку, его голос не ломается, и я рада за него. Он склоняет голову на секунду или две. Интересно, он молится? Проходит несколько секунд, прежде чем толпа избавляется от оцепенения и начинает хлопать. Сначала аплодисменты тихие, выражающие уважение, но они стремительно растут и скоро добавляются крики и свистки. Это продолжается. Джек смущается. Он наклоняет голову и поднимает наполовину руку в знак, что он принимает реакцию. Спайк не так скромничает: театрально кланяется снова и снова. Дэйву и Дженксу это тоже нравится. Очевидно, до этого у них не было такого признания. Самый большой концерт, который они сыграли, был в дерьмовом клубе до восемнадцати "Камден". По–видимому, там их восприняли не так хорошо.

Группа уходит со сцены и через десять минут появляется в зале. Спайк ведёт себя, как незначительная знаменитость. Он даже умудряется дать пять несколько раз, когда они идут через толпу.

Джек выглядит измученным, и я оборачиваю руки вокруг него.

– Вы были великолепны, – шепчу я ему на ухо.

– Правда? – Он шепчет в ответ.

– Да, правда... и ты выглядел там до нелепого хорошо.

Он сжимает меня немного крепче.

– О, точно? Тебе нравятся эти штуки "Бог Рока"?

Я целую его в шею, к своему удивлению. Публичные жесты привязанности, кажется, для меня впервые.

– Очень сильно.

Мы целуемся, и Спайк спрашивает, смогу ли я поздравить так всех членов группы. Мы игнорируем его и снова целуемся.

Джек отстраняется.

– Эм... может, мы должны остановиться? – Бормочет он. Он звучит неуверенно, так что я игнорирую его.

– Алиса... люди смотрят.

Кого это заботит? Но быстрый взгляд через плечо говорит мне о том, что он прав. И один человек в особенности пристально наблюдает. И это меня доводит.

– Точно, пошли со мной, – я тяну Джека в сторону, и он почти теряет равновесие. Мы направляемся в холл, проходя мимо будущего сталкера, – Джек, ты не мог бы подождать здесь секунду? Я скоро вернусь.

Я быстро целую его и оставляю озадаченным.

Я топаю обратно в зал и останавливаюсь перед Касс.

– В чём твоя проблема?

Она сладко улыбается и закидывает голову.

– Проблема? У меня нет проблем. С чего ты взяла, что у меня проблема?

– Прекрати пялиться на меня. Серьёзно, Касс.

– О, серьёзно. Это должно быть что–то важное.

– Просто... прекрати.

Я так зла, что не могу ничего придумать, чтобы ещё сказать.

– Ах, но это так сложно, устоять и не наблюдать за мечтой о любви. Вы двое реально подходите друг другу... Что может пойти не так?

– Ничего не может пойти не так.

Она сверкает настоящей злобой.

– Хм... ты звучишь как–то неуверенно на этот счёт, разве нет? Ой, не смотри на меня так. Я уверена, что с вами всё будет хорошо. В смысле, у тебя вроде нет большого и тёмного секрета, который может всё разрушить, не так ли? Ох, подожди – есть. Я знаю тебя, Алиса. Вина будет разъедать тебя, всё больше и больше день за днём, пока ты не сможешь этого вынести. Пока ты не расскажешь ему.

– Ради всего святого! Когда ты, наконец, услышишь меня? Я не собираюсь ничего рассказывать Джеку!

– Рассказывать мне что?

Глава 37

Это словно самое ужасное место в мыльной опере. Не думала, что такое может произойти в реальной жизни. Оказывается, я ошибалась.

Лицо Джека расслабленно и искренно. Касс выглядит такой же взволнованной, как чувствую себя и я.

– Я... – лучшее, что могу сделать. И вот она – я, считающая себя хорошей лгуньей.

– Рассказать тебе, что она без ума от тебя, – говорит Касс, – я сказала ей, что она должна рассказать тебе о своих чувствах, но она хотела подождать. Наша Алиса всегда была застенчивой, когда дело доходило до мальчиков.

Она смеётся и гладит меня по щеке. Она знает, как я это ненавижу, но благодарна ей за быструю думалку, так что прямо сейчас я могу простить ей всё что угодно.

Я пожимаю плечами и надеюсь, что это выглядит застенчиво, как и надо.

– О, верно. Э–э... круто, – бедный мальчик не знает куда смотреть, – кстати, я – Джек. Не думаю, что мы встречались?

Касс протягивает руку.

– Рада, наконец, встретиться с тобой, Джек. Я – Касс.

Оба смотрят на меня, как будто моя очередь говорить. Моё сердце всё ещё пытается вырваться из груди, как инопланетянин.

Мне нужно вытянуть Джека из этой ситуации так быстро и безболезненно, как это только возможно.

– Джек, не хочешь сходить со мной? Есть кое–что, что я хочу тебе показать.

Я звучу как педофилка... Не хочешь пойти со мной и посмотреть на щенков?

– Считай, заинтриговала меня... Ладно, пойдём.

Джек и Касс прощаются, и я увожу его. Я поворачиваюсь к Касс, пока Джек открывает дверь. Беззвучно губами произношу "спасибо", и она кивает.

Джек и я идём по пустынному коридору. Здесь темно и жутко, и мне стало бы страшно, будь я здесь одна. Но рука Джека в моей, и это заставляет меня чувствовать себя в безопасности.

– Так что ты хотела показать мне? Бьюсь об заклад, что это твой шкафчик, исписанный стихами обо мне.

Когда он успел стать таким самоуверенным? Ох, да, наверно, с того момента, как узнал, что я схожу по нему с ума.

Я не хочу отказываться от этой затеи.

– Скоро увидишь, – говорю я, стараясь делать это сексуально и загадочно. Правда, в том, что здесь нечего показывать, если не считать скелет Эрни в классе по биологии. Он довольно уникальный.