Она не шутит. Касс не может находиться в одной комнате с больным человеком. Она никогда не ходила к врачу, даже если ей было действительно плохо. Она не могла дышать одним воздухом с "теми больными уродами" в зале ожидания.

– Так что ты сделала?

– Я начала ей делать рот–в–рот или как там его. В смысле, я не знаю, что делала, но видела это много раз по телевизору.

– Что случилось? – Спрашиваю я.

– Полли остановила меня. Она сказала, что это слишком опасно. Она единственная, кто знает о первой помощи, так что мне пришлось послушаться, верно?

– Она сказала, что это слишком опасно?

Касс кивнула энергично.

– Но Таре был нужен воздух, ведь так? Ей нужно было дышать. Это было похоже на вытянутую рыбу из воды. Паника в её глазах... Думаю, она знала, что умирает. Ты можешь себе это представить?

Я проигнорировала вопрос.

– Что Полли сделала?

Касс пожимает плечами.

– Она просто ... наблюдала. Думаю, она просто была в шоке. Мы же ведь ничего не могли сделать, да?

Я медленно качаю головой, как будто соглашаясь с этим, помогу кошмару исчезнуть.

– Алиса, ты в порядке? Выглядишь ... Я не знаю...

– Я в порядке, – я беру её руку через стол. Она выглядит озадаченной, но не выдёргивает руку, – Касс, мне нужно, чтобы ты кое–что поняла. Ты сделала всё, что могла. Ты была выбита из колеи, как и все мы. Ты не можешь винить себя.

Не знаю, почему говорю ей это. Не так, словно я приняла решение ничего не говорить ей. Не совсем.

– Но это была моя идея. Глупая шутка, – на её глаза наворачиваются слёзы. Она пытается сморгнуть их.

Я сжимаю её руку.

– Да, но ты понятия не имела, чем всё закончиться. Никто из нас.

Касс качает головой.

– Я зашла слишком далеко. Надела наволочку на её голову..., притворилась парнем. Полли сказала, что это слишком, но я не послушала.

– Когда? Когда Полли это сказала?

Сейчас слёзы свободно капают. Она даже не удосужилась их вытереть.

– Когда мы ходили в лес, помнишь, мы должны были потеряться? Я хотела обговорить это с Полли, прежде чем рассказать тебе. Знаешь, я ведь просто хотела напугать Тару. Сильно напугать её. Она заслужила, – я не могу с этим согласиться. Она заслужила, чтобы быть напуганной. Она не заслуживала быть мёртвой, – сначала я просто хотела выскочить с маской на голове. Но потом появилась идея получше: вытащить её из кровати посередине ночи и из домика. Тогда Полли сказала, что один раз видела в фильме, где инсценировали похищение, делая всё реальным и настоящим. Сказала, что они привязали парня к дереву и притворились бандой психопатов... Я загорелась идеей – это было гениально. Намного лучше моего плана. Полли сказала, что это слишком жестоко, но я не могла остановиться... Почему, чёрт возьми, я не могла отбросить эту идею?

Она рыдает, выходя из себя. Мне стало плохо.

Почему она не видела, что Полли играет с самого начала? Посадила идею в голове Касс, а сама сделала вид, что в ужасе от этого.

Почему я не могу ей рассказать?

– Касс, ты сделала ошибку. Как и все мы. Нас всех можно винить.

Она смотрит на меня, её лицо покрыто пятнами, в беспорядке от слёз.

– Ты же не веришь в это? А что на счёт Рей?

– У нас у всех был выбор, включая Рей. Ты не можешь винить себя за то, что она сделала. Ты просто ... не можешь. Слушай, мне нужно идти. Папа хотел, чтобы я вернулась к шести. Ты сможешь добраться домой?

Она кивает.

– Думаю, побуду здесь ещё немного. Соберусь с мыслями, поиграю немного в пинбол... Алиса, всё будет хорошо?

Она прошептала вопрос.Не знаю, говорила ли она о нашей дружбе. Или о чём–то большем. Неважно что, я знаю, что ответ один. И знаю это с холодной и жестокой определённостью.

Нет. Всё будет плохо.

– Да. Всё будет хорошо, обещаю.

Глава 41

Три часа утра и сна ни в одном глазу. Не знаю, смогу ли когда–нибудь снова заснуть.

Призрак Тары и я говорили, и вообще–то я была рада компании. Может, так и сходят с ума. Сначала, ты боишься, что сходишь с ума, а потом уже и не беспокоишься. Ты принимаешь это. Это единственное, что осталось. Единственное, чему можно верить, когда весь остальной мир катится в дерьмо.

– Она, черт побери, убила меня, да? – Тара расхаживает по комнате. Её ноги бледные и истёртые. Я дрожу.

Я наклоняюсь, чтобы почесать Бруно за ухом. Его язык вываливается из его рта.

– Полли Сатклифф убила меня? Господи, какой позор.

Если бы эта девушка не была плодом моего воображения, то я бы бросила что–нибудь ей в голову.

– Это всё, что ты можешь сказать? Какой позор? Это... чёртов пиздец, вот что.

– Ну, да. Очевидно. Кто бы мог подумать, что Полли окажется честным психопатом... или социопатом? Кстати, в чёс разница? Я никогда не была особо уверена ...

– Тара, ты не могла бы, пожалуйста, заткнуться на минуту? Я пытаюсь думать.

Она бросается на кровать с таким упоением, что Бруно должен был либо вскочить или, по крайне мере, проснуться. Он не делает ни того, ни другого.

– О чём ты думаешь? Может, я могу с чём–то помочь. Расскажи мне, расскажи мне, расскажи мне.

Я закрываю глаза и нажимаю руками на них. Это больно, но боль хорошая и правильная. Она делает всё реальным. Мои руки реальны. Мои глаза реальны. Интересно, мои глазные яблоки столкнуться с моим мозгом, если я надавлю чуть посильней. Интересно, кто–нибудь заканчивал жизнь таким способом.

Я стараюсь собраться, упорядочить мысли, но это всё равно, что связывать сладкой ватой.

– Она не убила тебя. Вряд ли. Это была случайность.

Мои голос повышается в конце предложения. Это почти как вопрос звучит. Я открываю глаза и смаргиваю красные пятна.

– Ага, конечно, так и есть. Я случайно была вытащена с постели и связана посередине ночи. Наволочка случайно упала мне на голову и Касс случайно притворилась слизким ублюдком, который хотел меня изнасиловать.

Она отсчитывает каждое "случайно" на своих грязны пальцах, которые все в крови.

– Мы не знали, что у тебя астма!

– Она знала. Она знала и ничего не сказала. Она остановила Касс от попыток спасти меня. Открой глаза, Алиса, – мои глаза открыты, но она не это имеет в виду, – это никуда не уйдёт. Ты не сможешь от этого сбежать. Рей не смогла сбежать и даже не знала правды. Или, может, знала.

Может она знала, а может, и нет. Мы никогда не узнаем. Это радостная часть из всей этой "мёртвой" штуки. Вопросы без ответов, секрет, который ты никогда не раскроешь. Смешок выбегает из моего рта, и я понятия не имею, что тут забавного. Но не могу остановиться. Смех невероятно высокий и пронзительный. Это не похоже на тот шум, что я обычно издаю. Это не звучит, как нормальный шум, который издаёт нормальный человек. Я сильно плачу, прежде чем могу понять это, так что суну кулак в рот, чтобы остановить крик.

– Алиса, пожалуйста, закройся, а? Ты похоже на бешенного животного. Серьёзно, мои уши кровоточат от этого.

Я смотрю на неё и понимаю, что она права. Кровь стекает по мочке её ушей и отслеживает неровный путь по её шее.

Всё становится нечётким и размытым. Затем темнота.

***

Я просыпаюсь с мокрым ухом. Моя первая мысль: кровь. Мои уши кровоточат. Я умираю.

Моя вторя мысль: Бруно. Его слюни стекают по моему рту. Фу. Но это облегчение. Всё нормально. Я получаю слюнявый подъём по крайне мере два раза в неделю.

Папа стучит в дверь моей спальни, что значит, я опаздываю. Это тоже нормально. Я лежу в кровати и дышу. Дышу, значит жива. А быть живой хорошо.

Ведь так?

***

Мне нужно подумать об этом. Но я, правда, правда, не хочу думать об этом. Оно слишком большое, чтобы вместиться в моей голове. Оно слишком большое и серьёзное, и не тот тип вещей, с которым должна справляться шестнадцатилетняя девушка. Шестнадцатилетняя девушка не сможет с этим справиться.