Он одаривает меня сочувственным взглядом, который я хорошо знаю. Это не первый раз, когда у нас такой разговор. Папа привык, мои паранойи уже долгое время.

– Да, я обещаю. Я в порядке. Всё тип–топ, тикети–бу, в порядке и офигенно.

Точно такие же слова он всегда использует.

– И ты скажешь мне, если что–то измениться, так?

– Ты же знаешь, что скажу, – говорит он, протягивая руку и пожимая мне плечо, – всё в порядке, детка. Сильный, как бык, здоровый, как... дельфин.

– Дельфины попадают в сети с тунцами всё время, – я одариваю его лукавым взглядом.

– Ладно..., а как на счёт здоров, как высокогорная корова?

– Это больше подходит мне, – я быстро складываю папину пустую тарелку поверх моей полной, просто на случай, если он пойдёт на меня голодным нацистом, в конце концов.

– Оставь их, Алиса. Я полажу их в посудомоечную машину через минуту. Есть кое–что, о чём я хочу поговорить с тобой.

Папа кашляет и крутит бумажную салфетку в руках.

– Это не может подождать? Я немного спешу. Надо вернуться в школу попозже и помочь с выпускным альбомом.

Он не прокомментировал тот факт, что я мало когда упоминала о выпускном альбоме, что добавляет доказательств к тому, что он сильно отвлечён.

– Это не займёт много времени. Это... эмм... немного чувствительная тема, вообще–то. Мне нужно знать твоём мнение о кое–чём. И хочу, чтобы ты знала, что я выслушаю то, что ты скажешь, так что не беспокойся об этом...

– Папа, ты о чём?

Папа вздрагивает, глубоко вздыхает и говорит очень, очень быстро.

– Мне интересно, что ты думаешь на счёт того, если я пойду на свидание. С женщиной.

Не то, что я ожидала. Совсем. Странно, что идея не пугает меня так, как я думала. Я боялась этого дня много лет и сейчас я вроде в порядке. Это не такое уж и большое дело, кажется.

– Думаю, ты должен пойти на это, пап, – и, взглянув на его лицо, которое полно облегчения, я не могу не дать пять своей щедрости, – ты подумал об интернет знакомствах? Слышала, это хороший способ для старых людей познакомиться друг с другом.

Он не заметил, что я назвала его старым, и вот тогда в моей голове появилась крошечная игла беспокойства.

– Я... э–э... уже встретил кое–кого, – игла становится больше, – Это твоя... это мисс Дейли. Дейзи.

Он говорит "Дейзи", словно наслаждается его произношением, как ириски "Бон–Бон", наверно.

Игла превращается в огромный меч. Всё, что я могу придумать в ответ.

– Дейзи Дейли – нелепое имя для человека.

– Алиса! Не будь такой грубой! Так... что ты думаешь?

– Нет, – слова выскакивают из моего рта, прежде чем я понимаю. Ужасно видеть побитый взгляд отца на лице, но я не могу забрать слово обратно. Не могу.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет, у меня с этим не всё хорошо. Разве нет никакого закона, запрещающего встречаться с учителем своего ребёнка? Уверена, что есть, – я похожа на назойливого маленького брата. Но, как я могу, сказать: "Папа, что у меня всё хорошо с идеей о какой–то тайной мистической женщине. Когда от мысли о реальной, живой и настоящей, которую я вообще–то знаю, мне хочется плакать".

– Не глупи! Против этого нет закона. Но... всё хорошо. Мне просто нужно было увидеть, как ты это воспримешь. Я не собираюсь делать то, от чего ты не будешь счастлива на сто процентов. Всё в порядке. Это и правда была глупая идея. Я счастлив и так. Мы же счастливы, правда? Мы против всего мира, помнишь? – Его голос супер яркий, как флуоресцентная лампа в больнице.

– Да, мы против всего мира, говорю я. Теперь я та, кто ободряюще сжимает плечо.

Папа встаёт и начинает хлопотать по кухне. Он ставит радио на полную громкость. Я сижу за столом и стараюсь не подавиться виной. Тот факт, что он не пытался спорить со мной, даже не пытался переубедить меня, заставляет чувствовать себя ужасно. По крайне мере, если бы у нас был пылающий ряд аргументов, то я бы смогла изобразить священный гнев. Думаю, он ждал, что я скажу – "нет". Что заставляет чувствовать себя ещё хуже. Я искупила его низкие ожидания по отношению ко мне.

Я не могу вынести мысль о нём и о Дейли вместе. Здесь столько всего неправильного, что я не могу даже сосчитать. Дейли недостаточно хорошо для папы. В смысле, она нормальная, когда она ведёт себя как учитель и держится подальше от моих дел. Она своего рода добрая, умная и милая, если вы считаете, что милая то же самое, что и изящная, и робкая. Но Дейли, как невыразительная гвоздика, цветущая у гаража. А мама была элитной розой – глубокой, невероятно красной.

Часы показывают шесть минут восьмого. Мне нужно подготовиться

– Спасибо, пап.

Он оборачивается и перекидывает кухонное полотенце через плечо.

– За что ты меня благодаришь? Ты та, кто всё приготовил.

– Знаю, – я пожимаю плечами, не зная, что сказать. Я не могу заставить себя сказать слова, которые он явно хочет услышать. Тогда в чём смысл вообще что–нибудь говорить?

Папа поджимает губы и кивает.

– Всё нормально. Правда. Теперь иди и напиши какую–нибудь скандальную статью в выпускной альбом. "Тёмная правда за дружелюбными стенами Академии Брансфорд". Я уже вижу заголовки!

Он просто и громко смеётся и так сильно пытается быть хорошим отцом, что я едва могу это вынести.

Тёмная правда за дружелюбными стенами Академии Брансфорд намного темнее, чем он может себе представить.

Глава 43

Я, правда, не сделала много, чтобы подготовиться, так теперь я лежу в кровати и стараюсь не учащённо дышать. Я напугана. Полли Стаклифф пугает меня. Как я могу быть напугана Полли Сатклифф? Что, чёрт возьми, я собираюсь ей показывать, когда приду без текста песни Джека? И почему я именно это делаю снова? Меня ударило внезапное желание остаться дома и забыть об этом. Стереть знания из мозга. Жить своей жизнью и избегать то, что уродливо, реально и невозможно.Но мне нужно идти. Мне нужно услышать, что она скажет в свою пользу. Мне нужно убедить её всё исправить. Рей была права. Нам нужно пойти в полицию.

Я наклонилась и потянулась к ящику рядом с моей кроватью. Кольцо было тёплое на ощупь, но, возможно, у меня лихорадка или что подобное. Я внимательно смотрю на него. Оно похоже на обычное кольцо, в котором нет ничего необычного вообще. Но оно имеет власть надо мной. Я ложу его в задний карман джинсов. Возможно, бабушка Тары будет следить за мной. Что–то я в этом сомневаюсь.

***

Сценарий прокручивается в моей голове. Я вхожу в компьютерный класс. Здесь есть огромное кожаное кресло в конце комнаты, освещённое большим количеством света, экранами и другими штуками. Я иду с особой осторожностью. Стул поворачивается и появляется Полли, сидящая в резком чёрном костюме. Её волосы убраны назад, а на губах красная помада. Она гладит пушистого кота на своих коленях и выгибает бровь.

– Ах, Алиса, я ждала тебя.

И я понимаю, что оказалась в глубоком дерьме. Но реальность немного отличается. Мои шаги звучат эхом по пустынным коридорам. Это было бы идеальным началом для ужастика. Вдруг я чувствую ледяные пальцы, бродящие по моей спине, и уверена, что кто–то наблюдает за мной. Когда я смотрю через плечо, коридор пуст. Но кто–то может наблюдать в одном из этих тёмных классов, которые я никогда не знала. Находится в школе днём это дерьмово, а ночью – это просто ужас.

Я была в компьютерном классе только раз, когда мама, папа и я посещали школу, прежде чем я поступила. Помню, я была впечатлена плоскими экранами маков, по сравнению с которыми наши старенькие ПК были прошлым веком.

Я посмотрела в маленькое окошко двери и увидела, что комната большей частью в темноте. Но Полли точно не выглядит, как злодеи Бонда. Она склонилась над партой с одной из настольных ламп, которая похожа на пришельца из её головы. Волосы висят, как занавес. Я делаю глубокий, неровный вдох и открываю дверь.