– О чём ты говоришь?

Я вдруг резко устала. Этот разговор изрезал меня в порошок. Крошечный порыв ветра снесёт меня.

– Думаешь, я поверю в то, что ты стала бы встречаться с Джеком, будь Тара жива? – Она фыркает, – два слова: как будто.

– Он... я...

– Ты знаешь, что я права. Даже если бы каким–то чудом он попросил тебя встречаться, то Тара бы никогда не позволила этому случится. Она не была хорошим человеком, Алиса. Ты должна это помнить, – голос Полли сейчас стал нежнее. Она думает, что поймала меня этими словами. Может, она и права.

– Она в прошлом была хорошим человеком, самым лучшим.

Полли фыркает.

– Трудно поверить, – она не знает, конечно. Она не знает про меня или про Тару тогда. И даже если она знала, то ей, вероятно, выпал удобный случай забыть, как и всем остальным.

– Она не заслуживала смерти. Никто не заслуживает.

Мои глаза наполняются слезами, и я наклоняю голову назад, как будто они потекут туда, откуда вытекают.

Полли ничего не отвечает.

Глава 44

Она права. Идти в полицию не вариант. Тары и Рей больше нет. Мы должны продолжать двигаться вперёд.

Я до сих пор, не уверена, хотела ли Полли, чтобы это случилось или нет. Определённо, с ней что–то не так. Но я не могу поверить, что она убийца. Больше похожа на оппортуниста (прим. пер.: человек, который что–то недоговаривает) или что–то подобное. Как она сказала – здесь нет разделения на белое или чёрное. Всё погрязло в сером, размытым по краям. Различие между убийцей и оппортунистом кажется важным, но я могу вполне хорошо издеваться над собой.

Не могу перестать думать, что Полли такая, как она есть из–за отношения людей к ней. Кто может винить её за желание быть популярной? Этого же все люди хотят, правда?

Она настолько права насчёт Джека, что мне не хочется в это верить. Мысль обо мне с ним встречающимися, пока Тара жива просто смешна. Я, может, и не настолько плоха, как Полли, используя смерть Тары как трамплин для достижений высших целей на социальной сцене, но и мне до этого не далеко.

Призрак Тары со мной не разговаривает. Когда она рядом, то сидит на полу, уставившись на меня. Она надеялась на огромную ссору с Полли, заканчивающей её путешествием в полицейский участок. Я подвела её. Я стараюсь не смотреть на неё. Это слишком больно.

Не могу перестать думать об теле Тары на дне того колодца. Не могу перестать думать о том, как она выглядит сейчас. Там обязательно будут жуки и черви и все виды ужасно жутких тварей. Интересно, реальность хуже, чем мой фильм ужасов в голове.

Она не должна быть там. Бьюсь об заклад, по ночам там очень холодно. А что когда дождь?

Ей должно быть одиноко. Никто не приезжает навестить.

***

На следующий день в школе я полностью отдалась восстановлению обратно в нормальный ритм жизни. Я обедаю в кофетерии. Я говорю с Касс. Я даже говорю ещё с несколькими людьми. Но я изо всех сил стараюсь избегать Данни; я не знаю, что ей сказать. Я прохожу мимо Полли по коридору между занятиями, и она смотрит на меня. Это, кажется, полностью направленный взгляд на меня, но я не совсем уверена, что он может значить.

Джек слонялся возле школьных ворот после окончания занятий, выглядя помятым, измученным и голодным. Я опозорилась, бросившись к нему на руки.

– Что ты здесь делаешь?! И как тебе удалось сюда добраться так быстро? Вы же заканчиваете во столько, во сколько и мы, разве нет?

Джек выставил руки вперёд, словно обороняясь от моего шквала вопросов.

– Вау! Вот ответы на твои вопросы по порядку: я хотел увидеть тебя; я слинял с последнего урока; и да, мы заканчиваем во столько же, во сколько и вы.

– Рада тебя видеть. Я... скучала по тебе, – я прячу голову у него в плече и стараюсь проглотить ком, образовавшийся в моём горле.

– Я тоже по тебе скучал. Я не хотел ждать до субботы, чтобы увидеть тебя, – он крепко обнял меня, и я прижалась к нему. Он пахнет хорошо, обычный пот, смешанный с дезодорантам.

Так мы стояли минуту или две. Я и не знала, насколько мне нужно было увидеть его, нужно было обнять до сих пор.

– Подожди, разве у тебя сегодня не репетиция?

Он отстраняется и смотрит на часы.

– Да, примерно через двадцать три минуты.

– И как именно ты собираешься добраться до Камдена за двадцать три минуты?

– Ах, ты забыла про моего верного коня, – он указывает жестом через плечо на старый побитый велосипед, прислонённый к перилам, – он доставит меня куда угодно вовремя без проблем. Ещё ни разу не подвёл.

– Ты проделал весь этот путь, чтобы увидеть меня на несколько минут?

Джек кивает и выглядит застенчиво.

– Да, думаю так.

Он так близок к совершенству, что я не знаю, как это вынести.

– Ну, тогда ты должен поспешить и поцеловать меня, не так ли?

– Да, думаю так.

И он целует меня. Я легко растворяюсь в этом момента и обо всем забываю: забываю о Таре, Рей, Полли и Касс. Я практически забыла о том, где мы находимся, если бы пару человек, проходящих мимо, не прокричало: "Снимите номер в отеле!"

Не в первый раз благодарю Бога за то, что Джек со мной. Это чудо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И это ведь есть и не правда, так? Эти отношения – карточный домик, построенный на вине. Но это единственная хорошая вещь в моей жизни и я не позволю это разрушить.

Когда Джек уезжает, я чувствую, как моё сердце пытается вырваться из груди, словно хочет погнаться за ним, потому что ему нужно быть там, где он или иначе оно перестанет биться. Я понятия не имею, как такое можно чувствовать к другому человеку. Это пугает меня.

***

К субботе в моей голове творился беспорядок из–за недостатка сна. Я видела всё расплывчато, словно иду под водой, и не могла сконцентрироваться на чём угодно больше минуты. Я потратила время впустую, пытаясь написать черновик эссе для Дейли. Голос призрака Тары в моей голове никак мне не помогал: "Ты должна ему рассказать сегодня. Ты должна ему рассказать сегодня. Ты должна". Когда я взглянула на лист, то поняла, что вместо своего эссе я начала писать слова Тары. Я бросила ручку через всю комнаты и скомкала лист. Затем направилась в ванную, чтобы освежиться холодной водой. Мне не нравится то, что я вижу в зеркале. Я не похожа на себя. Я выгляжу не так. Почему никто не может этого увидеть?

Мои волосы в порядке, но моя кожа намного светлее, чем когда–либо было, немного бледноватая. Теперь мои глаза. Я думаю, что в них что–то не так. Они смотрят на меня безжизненно. Скучным серым цветом и до краев, наполнены тайнами. Под определённым углом света глаза становятся зелёными, но это грязный цвет зелёного мха, что далеко от изумрудного. Мама либо была дальтоником, либо мне лгала.

Папа много не разговаривает со мной во время обеда. Он сидит за столом с газетой и хмурится. Ему нечего сказать с нашей той небольшой беседы о Дейли. Я чувствую вину каждый раз, глядя на него. Он, должно быть, думает, что я самая худшая дочь в мире, но и не знает даже половину.

Он собирается пойти и посмотреть футбол со своими друзьями, а затем поехать на ужин с "деловым партнёром". Самое раннее, во сколько он может вернуться – это десять часов вечера, так что мне не придётся немножко врать ему о том, куда я пойду. Мне вообще не нужно ему говорить, что я уйду. Ложь в результате бездействия намного лучше, чем вина от действий.

Я принимаю долгий душ после обеда и с особой заботой отношусь к удалению нежелательных волос с моего тела. Именно тогда в меня ударяет осознанием. Настал этот день. К сегодняшней ночи я буду экс–девственница. Всё изменится. Я, вероятно, должна быть более взволнованной, но всё, что я чувствую, это страх до дрожи в моём животе.

Я никогда не думала, что это произойдёт так: запланировано и преднамеренно. Я думала, что это произойдёт прекрасным спонтанным способом. Одно приведёт к другому и прежде чем у меня появится шанс начать нервничать, всё уже закончится. И я буду счастлива, расслаблена и, скорее всего, немного самодовольна.