которую он настоял, чтобы я взяла, когда мы вышли из отеля. - Я бы не хотел, чтобы тебе было

некомфортно.

На улице дышится. Я слышу звуки празднеств внутри - разговоры людей, звон бокалов, музыку.

Он дает мне пару секунд, чтобы привыкнуть к тому факту, что впервые за много месяцев я

нахожусь в пределах слышимости других людей. Боюсь расчувствоваться. Тот факт, что у меня

ошейник, и Стоунхарт идет рядом - делает это почти нереальным.

- Пошли, - говорит он. - Сюда.

Я позволяю Стоунхарту вести меня, держа руку на пояснице. Мы идем к зданию и поднимаемся

к большим двойным входным дверям. Он останавливается.

- Я должен предупредить тебя, - говорит он. - Не тревожься. Некоторые посетители внутри

могут показаться немного...

Его губы выдают отвращение.

- Странными. Ты метко подметила, я не Бог. Я не могу всё контролировать. Просто знай, что я

сделал все возможное.

Прежде чем я успеваю ответить или спросить, Стоунхарт открывает дверь, и мы слышим

громкие звуки. Стены здания, должно быть, очень толстые, потому что внутри шумиха

оглушительна.

Рождественский праздник в самом разгаре. На всех стенах горят огоньки. Повсюду люди

молодые и старые, в основном старые, разговаривают с друзьями, выпивают в мини-баре, сидят

в круглых креслах, стоящих вокруг столиков. У одной стены стоит пианино, и кто-то играет

оживленную версию "Winter Wonderland".

Люди в обычных брюках и кашемировых свитерах чудовищно-очаровательных ручной вязки и

мрачных цветов.

Это сразу же поражает меня, это не то место, где я ожидала увидеть Стоунхарта. Я быстро

отвожу глаза на него и назад и вижу, что права. Выражение его лица меняется. В его взгляде я

вижу жесткость. Морщины вокруг глаз, губы сжаты, будто бы он услышал непристойную

шутку. Все это я вижу в мгновение ока, и то, что я нахожусь рядом, тревожит меня вдвойне. Я

смотрю на выход из лобби и вижу охрану. Ни один из них не одет в форму.

Есть и другие вещи, которые тоже не остаются незамеченными. Например, окна. Защелки

оснащены большими твердыми замками. Без ключа. Нет никакого шанса, что кто-то сможет

открыть их изнутри. Они не огорожены решеткой, как в тюрьме, но замки, несомненно,

выполняют ту же цель. Что это за место с механизмом блокировки и замками на окнах с

внутренней стороны? Я так же замечаю спрятанные за различными украшениями на стенах

стендовые доски с жирными линиями текста. Я не могу прочитать эти слова, но шрифт и

расстояние между ними напоминают о предупреждениях в бассейнах: Не бегать, не нырять, где

мелко, и всё такое. Также наш приезд не вызвал абсолютно никакого внимания с чьей-либо

стороны. Никто на нас даже не взглянул. Одна наша одежда могла привлечь достаточно

внимания.

- Сюда, - говорит Стоунхарт, поворачивая меня в сторону и ведя к одному из выходов. - Пойдем

этим путем, Лилли.

Мало того, что никто из них не смотрит на нас, но я заметила двоих или троих, которые

сознательно опускали глаза, когда мы приближались. Странность всего этого, безусловно,

пугает меня.

Стоунхарт общается взглядом с человеком, которого я приняла за охранника, и мы проходим

мимо него без слов и всяких взаимодействий. Коридор, в который мы попадаем, выглядит

устрашающе. Всё дальше отдаляясь от лобби, нас преследует тишина. Стоунхарт молчит.

Вскоре единственное, что я слышу, это звук моих каблуков по линолеуму. Все это напоминает

мне холл в квартире или гостинице. Я дрожу.

- Что это за место? - тихо спрашиваю я.

Глаза Стоунхарта вспыхивают. Он не отвечает, но одного взгляда достаточно, чтобы понять, что

что-то ужасное и неправильное. Внезапно ошейник ощущается так, будто к нему прикреплен

таймер обратного отсчета, который погаснет, если я не буду соблюдать правила Джереми. Могу

ли я оставаться в пределах этих границ?

- Джереми? - я стараюсь добиться от него хоть одного слова, которое может подавить во мне

приступ паники. - Где мы?

- В месте, которое я долгое время хранил, чтобы показать тебе, - говорит он.

Его голос ничего не выражает. Но его глаза...его глаза ужасают меня. У них тот же проблеск

безумия, который я видела, когда встретилась с ним в ресторане много месяцев назад. Тот

проблеск, что намекает на его жестокость, на его садизм. Тот проблеск, который говорит, что

все находится под его абсолютным контролем, и что он хочет раскрыть мне какой-то ужасный

секрет.

-

Прямо здесь, Лилли-цветочек, - говорит он, остановившись у двери.

Я быстро дышу, пот струится по моей спине. Рука Стоунхарта вокруг моей талии крепко

заковала меня в его тиски. - Наконец-то мы пришли.

Стойнхарт шагает вперед, отпуская меня. Он проводит запястьем через рукоятку. Раздается

жужжащий звук, замок открыт. Последнее, что я вижу, перед тем, как Стоунхарт открывает

двери - инициалы П.Х., выгравированные на золотой дощечке, где должен быть глазок.

Глава 8

С другой стороны находится небольшая комната. Стоунхарт ведет меня с напряжением в спине.

На кровати сидит мужчина, отвернувшись от нас. Как и все остальные, он не смотрит в нашу

сторону, когда мы входим.

За нами закрывается дверь. Жужжащий звук заставляет меня подпрыгнуть. Мы заперты. Как

только звуки прекращаются, мужчина шевелится.

Его голова медленно поворачивается к нам. Вяло. Словно из него высосали всю энергию.

Волосы седые. Кожа на шее жёлтая. Он худой. Очень, очень худой. Его профиль появляется в

поле зрения. Как только это происходит, у меня подкашиваются ноги. Стоунхарт придерживает

меня за талию. Он не позволит мне упасть.

Я знаю этого мужчину.

- Привет, Пол, - говорит Стоунхарт.

Я не знаю, что думать. Я в ужасе.

Он по всей видимости не узнал меня. Конечно, нет. В последний раз, когда он видел меня, мне

было одиннадцать. Выручив меня тогда в лесу, он никогда не обращал особого внимания на то,

что я делала.

Но я узнала его. Конечно, после моего первого пребывания в темноте.

Я помню всё очень чётко. Лицо Пола заслоняет солнце. Он протягивает руку, пытаясь достать

меня из-под земли, и произносит:

- Дай мне руку, малыш!

Сравнивая лицо, которое я помню, и то, которое сейчас находится передо мной, наполняет меня

безмерным ужасом. Та же широкая челюсть. Большие чёрные глаза. Выдающийся лоб. Но под

глазами появились тёмные круги. Щеки впали. Кожа под глазами провисла, как будто он за

короткое время потерял слишком много веса. Цвет лица белый. Он выглядит так, будто годами

не появлялся на солнце.

Единственное, что я всегда помнила о Поле, так это то, что он был большим. У него были плечи,

как у лесоруба, и смех от души, который мог заполнить всю комнату. Но этот мужчина...эта

версия Пола, что я вижу перед собой...не обладает ни одной из этих вещей. Его глаза пустые и

безрадостные. Он выглядит хуже, чем оболочка человека, которого я помню. Он словно тень.

Призрак. Привидение.

Это слишком для меня. У меня кружится голова, и я как мороженое таю в объятьях Стоунхарта.

Тусклые глаза Пола сосредотачиваются на Стоунхарте. Он моргает, как будто не веря своим

глазам, а затем на его лице появляется улыбка.

Он поднимается на ноги, полный энергии.

- Доктор Телфэр, - восклицает он. - Это ты. Это действительно ты.

- Да, Пол, - мягко говорит Стоунхарт. - Это действительно я.

- Но...но как? - заикается Пол. - Почему? Я думал после стольких лет ты забыл обо мне.

- Нет, - говорит Стоунхарт. - Я не забываю своих друзей, и я держу обещания. Прости за редкие

визиты, я был занят.

- Конечно, - говорит Пол. - Я знаю, ты важный человек. Зачем уделять время старику. Но, если