связывали какие-нибудь узы. Он хочет, чтобы его дочь вышла замуж за Брайана, а сын

женился на мне.

– Но ты выходишь замуж за Брайана, – повторила я.

Элисандра странно на меня посмотрела и ответила:

– Мы еще не женаты.

Меня вдруг охватило необычное чувство потрясения и паники.

– Но, Элисандра, разве ты не хочешь выйти замуж за Брайана? Я хочу сказать, вы с ним

обручены всю жизнь…

Выражение ее лица оставалось столь же непонятным, она словно бы мыслями ушла

глубоко в себя.

– Совершенно неважно, чего я хочу, – прошептала она.

– Конечно, важно, – нетерпеливо перебила я. – Если ты любишь Брайана…

На этот раз взгляд Элисандры стал пронзительным.

– Если я люблю Брайана! – воскликнула она. – Если я вообще кого-то люблю! Моими

желаниями в этих вопросах не интересуются. Я просто пешка, разменная монета,

собственность, поставленная на кон. Лорд Мэттью сделает со мной все, что пожелает.

Теперь была моя очередь глупо повторять слова:

– Лорд Мэттью…

78

79

Если за мгновение до этого в ее голосе слышалась горячность, то теперь она заговорила

спокойно и бесцветно:

– У меня нет собственных средств, а состояние матушки весьма незначительно. Все

земли Хальсингов находятся в доверительном управлении дяди Джексона и не перейдут

ни ко мне, ни к тебе, пока мы не выйдем замуж. Да и то, если выйдем за мужчину,

которого выберет Джексон. Он оплачивает наши пребывание в замке Оберн, но здесь мы,

все мы – ты, я и моя мать – с молчаливого согласия лорда Мэттью, поскольку я обручена с

Брайаном. Если он сочтет, что корона больше выиграет, если будет возложена на чью-то

другую голову, у него есть право разорвать мою помолвку с Брайаном. И тогда мое

положение окажется еще более плачевным.

Я почувствовала, как мое горло сжалось, а грудь сдавил непонятный страх. До сих пор

ничего подобного мне в голову не приходило: я всегда считала, что Элисандра любима и

находится в безопасности.

– Но у Брайана, безусловно, найдется, что сказать на сей счет, – возразила я хриплым

голосом. – Он ведь всегда хотел на тебе жениться…

– Правда? – поинтересовалась Элисандра. – Кто знает, чего хочет Брайан?

– А чего хочешь ты? – в отчаянии спросила я.

– Я хочу… – Элисандра резко замолчала, а затем мелодично, но немного нервно

рассмеялась и едва ли не радостно продолжила: – Я хочу поговорить о чем-нибудь

повеселее. О тебе, твоем приезде и о том, что впереди у нас долгие три месяца вместе.

Однако я была не готова оставить эту тему.

– Но если ты не выйдешь за Брайана, если ты ни за кого не выйдешь, Джексон по-

прежнему будет о тебе заботиться. И для тебя всегда найдется место в фамильном

особняке Хальсингов.

– Может, и так, – согласилась Элисандра. – Я никогда не была в этом уверена. – Она

бросила на меня быстрый, прямой взгляд. – Я всегда тебе завидовала, потому что у тебя

была другая жизнь, куда ты могла вернуться. Но если я не выйду замуж, чтобы угодить

регенту и нашему дяде, то неизвестно, что со мной станет.

– Ты станешь жить со мной, – тут же предложила я, – в домике. Я научу тебя всем

известным мне заклинаниям, и ты тоже сможешь стать знахаркой.

В ответ на это Элисандра улыбнулась:

– Было бы здорово стать деревенской ведьмой.

Я подалась вперед и положила руку ей на запястье.

– Элисандра, ты хочешь выйти за Брайана?

Но с секретами было покончено. Она улыбнулась и вскочила со стула:

– Я совсем забыла! Твой подарок! Посмотри, какой он замечательный.

Она больше не собиралась говорить о предмете, который не переставал волновать меня

до самого отъезда из замка. Вместо этого Элисандра подбежала к шкафу и вытащила

оттуда большой сверток в чрезвычайно мягкой бумаге. Развернув его, я обнаружила

множество ярдов алого шелка, затканного золотыми нитями.

– Разве он не чудесен? – прошептала Элисандра, поднося ткань к лицу. Мои пальцы

тонули в шелке, я словно бы гладила лунный свет. – Уверена, нам хватит времени до бала,

чтобы превратить его в платье. Он идеально подойдет к твоим темным волосам и глазам.

Ей он тоже подошел бы идеально. Это был роскошный подарок. Мы раскатали материю

в одну длинную шаль, и я накинула ее себе на плечи, чтобы покрасоваться перед зеркалом.

– Миледи Кориэль, вы великолепны, – произнесла Элисандра, низко кланяясь. – Не

окажете ли мне честь пригласить вас на первый танец?

Мы соединили руки и сделали первые несколько шагов менуэта.

– Никто никогда не зовет меня «леди», – призналась я. – Я – не леди.

– Именно так называл тебя последние несколько месяцев лорд Мэттью, – возразила

Элисандра, склоняясь в такт воображаемой музыке. – Вслед за ним так же стали делать и

79

80

остальные. Моей матери, как ты можешь догадаться, это совершенно безразлично, однако

намедни я слышала, как она поправила Анжелу, когда та опустила титул перед твоим

именем, так что, похоже, матушка примирилась с твоим возросшим положением в

обществе.

– Значит, лорд Мэттью хочет и меня использовать в качестве разменной монеты, –

задумчиво протянула я.

Элисандра уронила руку, и воображаемая музыка внезапно смолкла.

– Он всегда этого хотел. Именно поэтому матушка проводила с тобой так много

времени. Этого требовал от нее лорд Мэттью. Он намерен видеть тебя выгодно

пристроенной.

– Мне кажется, – пожав плечами, торжественно заявила я, – регента может постичь

разочарование.

Звонкий переливчатый смех Элисандры был таким искренним и радостным, что вызвал

улыбку и у меня.

– Я знаю, – фыркнула она, – и это доставляет мне несказанное удовольствие.

Я улыбнулась в ответ:

– Ты отнюдь не столь покорна, как кажешься.

Лицо Элисандры приняло более спокойное выражение, и она испытующе посмотрела

на меня:

– Ты шутишь, но это на самом деле так. – И прежде чем я успела развить эту тему, она

вдруг оживилась и заметалась по комнате. – Скорее, давай все это уберем. Утром с тебя

снимут мерки, и портнихи смогут приняться за платье. Ты уже знаешь, какой фасон

выберешь? Что-нибудь не слишком чопорное, в таком-то цвете…

Мы уселись рядышком на ее кровати, рассматривая альбомы, составленные портнихами

замка, и пытаясь определиться с фасоном платья. Мы провели за этим занятием не так уж

много времени, когда я внезапно почувствовала, как сильно устала Элисандра. Это была

пронизывающая до костей изнуренность, от которой ей трудно было удержать в руках

даже выкройки.

– Ты выглядишь уставшей, – встревожилась я. – Думаю, мне следует уйти, чтобы ты

могла лечь поспать.

– Я устала, но в последнее время не слишком хорошо сплю, – с грустной улыбкой

призналась Элисандра. – Вероятно, именно поэтому так и устала.

Я вскочила на ноги.

– Сейчас вернусь, – предупредила я и выбежала из комнаты, чтобы несколько минут

спустя возвратиться с сумкой в руке.

Элисандра отложила альбомы в сторону, но в остальном не двинулась с места. Я вновь

забралась на кровать и уселась рядом.

– Ты не можешь заснуть или просыпаешься посреди ночи? – спросила я, стараясь

говорить как сведущая знахарка. – Если просыпаешься, то от боли или плохих снов? А

когда встаешь утром, то чувствуешь себя вялой и глупой или твой разум ясен и свеж?

Элисандра рассмеялась, позабавленная и немного изумленная.

– Я не могу заснуть, просыпаюсь посреди ночи и снова не могу заснуть, – перечислила

она. – У меня ничего не болит, а голова совершенно ясная.

– Хорошо. Я дам тебе смесь трав, выпивай полчайной ложки на стакан воды каждую

ночь перед сном. Это поможет тебе уснуть и проспать до утра.

– Буду рада, если так и будет, но сомневаюсь, – сказала Элисандра.