– Он уже бывал в Алоре, но этого не случилось.

Я попыталась разглядеть в зеркале ее лицо, но голова Крессиды была опущена, так что

тонкие пряди волос струились по скулам.

– Во многом он хороший человек, – сказала я. – И будет к ней добр.

– Пожалуй, как раз так он и собирается поступить.

136

137

– Ты боишься за нее, – заметила я.

– Я боюсь за всех нас, – ответила она, протяжно и прерывисто вздыхая, и дальнейшее я

практически не смогла разобрать. – Если королева уступит людям, разве останется у нас

надежда на свободу?

Я повернулась в кресле лицом к ней. Длинные пряди моих волос, которые она

заплетала, выскользнули из ее рук.

– Но если она отдала ему себя, чтобы спасти остальных, разве этого недостаточно для

надежды?

Взяв в ладони мое лицо, алиора развернула меня обратно к зеркалу.

– Это по-прежнему рабство. По-прежнему горе, хотя жизнь продолжается, – грустно

сказала она. – Ты слишком молода, чтобы понять: зло прошлого не перечеркнуть

обещаниями будущего.

Только тогда я по-настоящему осознала, что она – все они, все алиоры – верили: пока

Ровена остается королевой, у них есть надежда. Верили, что, обольщая или используя

магию, она найдет выход и освободит их. Но заключенное ею соглашение защищало

только живущих в Алиоре, с теми, кто уже был в неволе, сделать ничего было нельзя.

Такие договоренности не имели обратной силы.

– Крессида… – начала я.

Вытянув руки, она зажала ладонями мой рот, заглушая те слова утешения, которые я так

и не смогла произнести. Какой изъян в моем сердце заставил отозваться на это

прикосновение как и всегда – черпая силы и утешение от той, что нуждалась в них больше

моего?

Тем вечером должно было состояться официальное празднование свадьбы Джексона.

Лорду Мэттью потребовалось всего три дня, чтобы подготовить списки гостей по всей

форме, и это почти накануне главного события лета! Тем не менее на обед в замке он

пригласил всех знатных господ Оберна, дабы они смогли выразить свое почтение новому

члену клана Хальсинг. Поскольку эта свадьба не была королевской, то присутствия

наместников других провинций и членов их семей не требовалось. Событие касалось

лишь замка, и соблюдать церемонии будет только Оберн.

Как и следовало ожидать, вечер начался со сказочного званого обеда, на котором

подавались лучшие блюда местной кухни. С изумлением я узнала в одном из них

фруктовый салат с урмой. Уверена, что заказал его Джексон, но как лорд Мэттью смог за

такое короткое время раздобыть столько плодов и найти кого-то, сумевшего их

приготовить? Все же это было новым кушаньем на замковом столе, и кое-кто из

приглашенных посмотрел на него с подозрением. Но не я. Я съела все до последнего

кусочка и попросила добавки.

Естественно, я считала, что все семена и ядовитые вещества из урмы удалили. Да и

вообще не особенно волновалась на сей счет, так как бабушка как-то подняла на смех саму

мысль, что данный плод представляет опасность для людей. Исподтишка я поглядела во

главу стола. Кент тоже съел две порции фруктового блюда, а Дамьен и Брайан – ни

кусочка.

После обеда нескончаемым потоком полились тосты и речи от лорда Мэттью и

благородных гостей. Когда же слово предоставили Джексону, он встал и ухмыльнулся

присутствующим.

– Я заполучил величайшую награду во всех восьми провинциях, поэтому я –

счастливец, – заявил он, поднимая по бокалу в каждой руке. – И за это мы выпьем воду и

вино!

– Истина в воде, истина в вине! – крикнули в ответ гости, и все мы сделали по глотку из

двух стоящих перед нами бокалов.

За исключением Брайана. Как и последние несколько лет, бокал с водой он оставил

нетронутым и маленькими глотками выпил вино в ответ на тост Джексона. Так

137

138

получилось, что за столом я сидела как раз напротив Анжелы и поймала ее взгляд на это

возмутительное нарушение приличий. Чаще всего тосты «воды-и-вина» произносились в

честь самого принца, в этом случае его отказ выпить не был оскорблением. Но не выпить

сладкой воды Оберна в честь другого мужчины... Анжела удивленно подняла брови и едва

заметно покачала головой. Без сомнения, у лорда Мэттью найдется, что сказать об этом

наедине.

После обеда все переместилась в музыкальную комнату, достаточную для такой

большой компании, но меньшую по размеру, чем огромный бальный зал. Возведенный

помост с рядом роскошных кресел не оставлял места для музыкантов, так что трое из них

расположились в самом углу, наигрывая что-то тихое. Лорд Мэттью усадил Ровену в

центральное кресло на возвышении, а сам вместе с Джексоном занял места по обеим

сторонам от нее – так обычно располагались хозяева дома и почетные гости. И всем

лордам и леди Оберна тем вечером представился случай выразить свое почтение Ровене

Хальсинг.

Дабы подать остальным пример, Кент первым склонил голову перед королевой алиор.

Приблизившись к возвышению, он низко поклонился, коснувшись одним коленом

платформы, не так, как приветствуют человеческую королевскую особу, но все же с

глубоким уважением, и поднес руку королевы к своему лбу, произнеся что-то

неразборчивое, приличествующее случаю, а затем выпрямился. Королева что-то ответила,

подарила ему сияющую улыбку, и они обменялись еще несколькими фразами. К этому

моменту позади Кента образовалась все продолжающая расти очередь в десять рядов.

Наконец он отпустил руку Ровены и отступил. Вперед вышел следующий лорд и

поклонился королеве.

– Скорее всего, церемония продлится всю ночь, – сказала мне на ухо Анжела. –

Думаешь, от нас тоже ждут реверанса перед ней? Ведь в последние три дня мы

неоднократно встречались с королевой.

– Если Кент поклонился, то и мы обязаны это сделать, – прошептала я в ответ.

Сквозь толпу прошел Эндрю, неся поднос с бокалами, и я, улыбнувшись ему, стащила

один. Эндрю только кивнул в ответ; как и Крессида, он казался напряженным и

несчастным от продолжающегося пребывания Ровены в замке.

Анжела тоже взяла бокал и, похоже, над чем-то задумалась, потягивая вино маленькими

глотками.

– Хорошо, поклонюсь, если это сделает Элисандра, – решила она. – Или нет, если леди

Грета вновь поцелует ей руку, тогда я пойму, чего от нас ожидают.

Я хихикнула:

– Разумно.

А леди Грета, эта придворная интриганка, уже ждала своей очереди позади двух

молодых обернских леди. Я широко улыбнулась Анжеле, и мы присоединились к веренице

желающих высказать добрые слова в другом конце помещения. Вдруг сзади, на грани

слышимости, зазвучали спорящие мужские голоса. Я оглянулась в попытке обнаружить их

источник. Сперва спорщиков не заметила, но обратила внимание на Родерика, неподвижно

застывшего у стены и пристально разглядывающего что-то в противоположном углу. И

повернулась в ту сторону.

Там, так далеко от всех, насколько это вообще было возможно, лицом друг к другу

стояли Кент и Брайан, резкими, порывистыми жестами подкрепляя сердито высказанные

слова. Что, бога ради, они обсуждали так горячо здесь и сейчас? Кент поднял руку, словно

поясняя что-то, Брайан ударом отбросил ее вниз. Ладонью другой руки Кент сильно

толкнул принца в плечо, заставив того отступить на шаг. Теперь взбешенным выглядел

Брайан. Он поднял кулаки, словно собираясь ударить, но старший поймал младшего за

запястья и грубо встряхнул. Я огляделась, пытаясь понять, видел ли это кто-нибудь еще,

кроме нас с Родериком, но, казалось, внимание остальных было приковано к алиоре.

138

139

Вернувшись взглядом к спорщикам, я обнаружила, что Брайан уже освободился от

хватки и гордо шествует к возвышению. Тут я поняла, что Кент, видимо, настаивал, чтобы