Уши Гиссандо повернулись, услышав жужжание крыльев Дженкса раньше меня. Раздраженный писки, сыпля странной смесью синей и зеленой светящейся пыльцы, пронесся над мокрым после дождя садом.

– О Боже, Рэйчел ты воняешь хуже чем шестинедельная моча вперемешку с чили перцем, – сказал он, зависнув передо мной и Глиссандо уставилась на меня подозрительно. – С тобой все в порядке?

Я кивнула и коснулась кармана, где лежали мои кольца подчинения. Я собираюсь доверить Тренту мою жизнь. Такая дура.

– Мне надо переговорить с отцом Биза, – ответила я, и пыльца пикси стала удивлено золотистой.

– А ты не против, если я пойду с тобой? – спросил Дженкс, дерзко глянув на горгулью. В ответ она лишь подняла свои крылья, безразлично пожав плечами.

Пробормотав вполголоса ругательства и упомянув уличный сортир, Дженкс забрался под мои волосы, устроившись прямо возле уха. Для него на улице было слишком холодно, но я не стану оскорблять его, говоря об этом вслух.

Мы повернулись к ожидающим нас горгульям, и я вздрогнула. Одно дело убеждать себя, что подросток, которого ты приняла в своей церкви, сейчас играется с демонами, стараясь выучить звучание линий, и совсем другое объяснить это его отцу.

– Может все-таки позвать Айви? – спросил Дженкс, пока Глиссандо перелетала на другое надгробие, и, усевшись, уставилась на нас нетерпеливо. – Она намного больше меня.

– Ты же видел, она точит свои ножи, – сказала я, пробираясь вглубь кладбища тем же путем, что недавно выбиралась отсюда. – Ты хочешь позвать ее сюда, в темный сад, со всеми ее игрушками?

Больше двух дюжин красных и золотистых глаз провожали нас, мерцая в сумерках. Глиссандо нервно дернулась, когда я прошла мимо, и я понадеялась, что идти осталось недалеко.

– Могу я переговорить с тобой? – спросила она, и я удивленно остановилась.

– Конечно.

Легким прыжком, Глиссандо заскочила на мое плечо, испугав меня и заставив Дженкса громко ругаться. Я подобралась, но не ощутила отзвуков линий у себя в мыслях. Биз был связан со мной, и только его виденье линий я могла теперь ощутить.

– Я надеялась, что Биз станет моей парой, – сказал она, и Дженкс огорченно взвыл.

– Прости, – ответила я, пробираясь через траву и ориентируясь на указывающий направление палец горгульи. – Я не собиралась…

– Все в порядке, – сказала она, перебив меня. – Я просто хотела объяснить, что знаю его всю свою жизнь. А они теперь называют его разрушителем мира. Мы ждали его появления, зная, что он либо настроит линии на новую мелодию, либо разрушит их совсем.

Я приподняла брови. Разрушитель мира? Горгульи, виденные мной, когда я выпала из линии, оказались поблизости, и со странным чувством неизбежности, я поняла, куда мы направляемся. Я же умею производить хорошее первое впечатление, так ведь?

– Глиссандо… – начала я, но ее острые когти впились в плечо, заставляя замолчать.

– Он всегда был лишь моим другом, – сказал она. Ее голос был грубым, но в нем слышались женские нотки. – А теперь? – Горгулья замерла и принюхиваясь. – Не могу поверить, что гойл (прим.пер.: горгулья мужского рода), потративший большую часть своего ночного времени, плюясь в пролетающих мимо птиц, действительно является тем, кто изменит мир, – несчастным голосом договорила она и Дженкс хихикнул. – Он живое существо, а не спаситель, каким все его видят. Глупый, шумный ребенок, не способный поймать летящего голубя.

«Спаситель?» - подумала я, сбитая с толку. Они считают Биза каким-то героем их легенд? И почему я в первый раз об этом слышу?

– Я, мм, пытаюсь вернуть его.

– Вернуть его? – фыркнула она, и Дженкс завопил, когда она для равновесия обвила мою шею хвостом. – Он учит мелодии линий, – бросила она насмешливо. – Здесь он этому не научиться.

Она и правда переживала за него, и чувство вины навалилось на меня. Черт побери, я всерьез испортила ему жизнь, и теперь парень в реальной опасности.

– Глиссандо, мне тоже нравиться Биз. Он важен для меня как член семьи, а не из-за каких-то бабкиных сказок. Мы исправим ту линию. Я не подведу его.

Небольшая горгулья сделала глубокий вдох.

– Спасибо, – сказала она, опустив голову. – Я предупрежу их о твоем приближении. Они вон там.

Глиссандо раскрыла крылья у меня над головой, и я сжалась.

– Подожди. Если они зовут Биза разрушителем мира, то как они называют меня?

Ее хвост отпустил мою шею, и она подобралась.

– Ты меч, с помощью которого он разрушит мир.

Я удивленно заморгала, и резко втянула воздух, когда горгулья легко взлетела в воздух.

– Святое дерьмо! – воскликнул Дженкс. – Я брал арендную плату со спасителя горгулий?

Я тяжело сглотнула, с трудом заставив себя продолжать идти вперед.

– И с его меча, – добавила я, подумав, что они взвалили немало ответственности на такого юного паренька. – И кто ты после этого?

– Я лишь землевладелец! – довольно ответил пикси. – Шагай быстрей, а? Тут холодно.

Мне эта ситуация не казалась смешной, и ступив на узкую дорожку находящуюся на неосвещенной земле, я подошла к красной цементной плите могилы Пирса. Шесть крупных горгулий, женского и мужского пола, расселись на ближайших надгробиях, опустив крылья за спину. И позади них притаились дюжины горгулий, пристально наблюдая за нами. Огромный гойл устроился на статуе ангела, царапая его лицо когтями и оставляя следы похожие на бороздки от слез.

Нервничая, я переступила с ноги на ногу, и он, прищурившись, уставился на меня своими красными глазами. Было видно, что им не нравится быть так близко к земле, но зато они находились вблизи единственной линии в Цинциннати, которая звучала нормально, а не вопила от дисбаланса.

– Мм, привет, – сказала я, вытащив руку из кармана и помахав ему. Остальные горгульи зашелестели крыльями. У меня в кармане самые сильные кольца в мире, а я боюсь того, что меня раздавят. – Вы, должно быть, отец Биза.

– Меня зовут Этюд, – ответил гойл на статуе, гласные скрежетали и сливались в глубокий и низкий голос. Он передвинул свои когтистые лапы и со статуи посыпались куски камня, которые падая на постамент, разбивались на мелкие кусочки. На секунду он прижал ужи к голове и, смутившись, стал насыщенно черного цвета. Я неожиданно успокоилась, ведь не раз видела как Биз ведет себя так же.

– Не переживай, – сказала я ему. – Мне никогда особо не нравилась эта статуя. А это Дженкс.

Дженкс прыснул яркой пыльцой, но остался сидеть у меня на плече.

– Я прослежу, чтобы ни один из громил не причинил вреда Рэйчел, – сказал он громко, и горгульи вокруг зашептались, напоминая отдаленный сход лавины. – Я вас просто предупреждаю, это все, – закончил пикси, и я приподняла плечо, чтобы он замолчал.

– Мм, насчет того, что я потеряла Биза в Безвременье…

– Биз? – переспросил пожилой гойл, и я раздраженно вздохнула, потому что меня перебили. – Да. Мм. Могу я обратиться к тебе?

– Конечно… – пробормотала я смущенно, сунув руки в задние карманы, и совершено перестав понимать, что происходит. Я не этого ожидала.

– Они все в замешательстве, – сказал Этюд, указав лапой на окружающих нас горгулий. – Все почему-то уверены, что Бизу суждено совершить великое дело. Но мы ведь говорим о моем сыне. Мы все знаем, какие ошибки он совершает, как искажает мелодии.

Окружающие нас горгульи закивали, в их глазах читалось нетерпение. Мне не нравилось их поведение, и я уперла руку в бедро.

– Он не раз спасал мне жизнь.

– Я лишь говорю, что несправедливо взваливать такую огромную ответственность на столь юного паренька, – сказал отец Биза. – Ему только сорок семь.

– Он говорил, что ему пятьдесят! – воскликнул Дженкс.

Этюд распахнул крылья, и я испуганно отшатнулась, но он лишь решил спрыгнуть на надгробную плиту. Я замерла, наблюдая, как он подходит ближе на своих лапах с широко расставленными пальцами. Бог ты мой. Он же огромен. Я не шевельнулась, а Дженкс пулей слетел с плеча, когда гойл положил мне на плечо свою мускулистую руку, слегка покрытую мехом, и замер, возвышаясь надо мной.