Он вызвал нужные графики, и те проступили из воздуха над столиком.

― Смесь репликаторов, зарегистрированная нами, едва ли остается неизменной по всей Той Стороне. Существуют и другие пути к равновесному состоянию, иные смешанные популяции, более или менее устойчивые, притом я принимал во внимание только относительные численности уже наблюдавшихся видов, игнорируя возможность обнаружения совершенно новых существ.

Графики продемонстрировали, каким образом достижимы упомянутые равновесия в сообществах взаимодействующих организмов. Сперва на уровне графов, затем с наложением предположительной карты соседствующих областей более высокого уровня.

― Как видите, границы зон перехода довольно резки. Иногда одна область упорно вторгается в другой регион, расширяясь с постоянной скоростью, совсем как сам Барьер. Есть иные ситуации: в узком слое формируется промежуточное сообщество видов, которое затем препятствует дальнейшему продвижению какой бы то ни было области в любом направлении.

Чикайя ухватился за эту мысль.

― Нечто вроде внутренней заморозки Барьера?

Умрао кивнул.

― Я думаю, будет правомерно использовать такую терминологию, однако следует учесть, что Эта Сторона полностью стерильна, так что на него аналогичные эффекты в действительности не распространяются.

― Вы считаете, что, если одна сторона полностью стерильна, создание популяции в промежуточном слое окажется невозможным?

Умрао поразмыслил.

― Не могу утверждать однозначно. Для начала хотел бы подчеркнуть, что это результаты моделирования, возможно, далекие

от действительности. Мы должны добиться значительно более полного понимания многих аспектов проблемы, прежде чем займемся конструированием искусственного обитаемого слоя с требуемыми свойствами.

Сульджан заметил:

― Если мы что-то сделаем не так, Барьер может ускориться.

Чикайя вгляделся в симуляцию.

Эта Сторона полностью

стерильна.

Тысячелетия доискиваясь следов жизни, царапая с поверхности редкие грязевые шарики, еще реже — наблюдая в них признаки биохимического круговорота, мы обнаружили только, что вся наблюдаемая Вселенная, по сути, не более чем бесплодная пустошь. Жизнь, конечно, пробилась и здесь, на тридцать порядков выше по шкале длины, и было это деянием столь же героическим и чудесным, как для выносливого растения — расцвести на заснеженной вершине горы. И теперь весть о бесконечно более богатых возможностях, как жужжание роя крохотных насекомых, едва слышно доносилась из суперпозиции состояний вроде бы мертвого вакуума.

Он решительно заявил:

― Держать это в тайне — безумие. Люди эвакуировали планеты из-за горстки микробов, а в одном атоме Той Стороны куда больше жизни.

― Отнюдь не всегда это делалось с безудержным энтузиазмом, — сухо заметила Расма.

На миг Чикайя почти поверил, что ей известна страшная тайна, что Мариама нашептала ее в несколько тщательно отобранных ушей, желая покарать его за лицемерие и трусость. Чушь, конечно. Общеизвестно, что на строгость защитного карантина часто ропщут. Да и подозрения, что во многих случаях свидетельства чужой жизни были проигнорированы или прямо истреблены, возникали раз за разом.

― 

 Это может принести нам, Безрассудным Ксенофилам, бескровную победу, — настаивал он. — Одного взгляда на эту картину будет достаточно, чтобы их ряды ощутимо поредели. — Не все Защитники мнили хаотичное смешение культур худшим последствием мимозанской катастрофы, нашлись среди них и те, кто опасался, как бы вместе с водой не выплеснуть и ребенка, то бишь неизведанное разнообразие чужеродной жизни. Такие были в меньшинстве, но составляли заметную группу. На четырех из огромного числа обследованных планет обнаружилась иная жизнь, сиречь немногочисленные микробы; может быть, в течение нескольких следующих сотен миллионов лет там расцветут буйным цветом и другие чудеса эволюции. За них, по совести говоря, едва ли стоило сражаться; кроме того, большая часть человечества утратила надежду, что в Галактике удастся обнаружить разумных инопланетных собратьев. Однако не обследованные регионы все еще таили потенциал чуждых экосистем, возможно, даже соперников земной. А сейчас эту не слишком обнадеживающая возможность стоило рассматривать по контрасту с квадриллионом уже существующих жизнеформ прямо под носом у исследователей.

― Эти существа, — резонно указала Хайяси, — не отличаются особой сложностью. Можно спорить о точных определениях жизни для разных ее субстратов, но даже если мы придем к единому мнению, едва ли они окажутся структурно сложней фрагментов РНК, порождаемых симуляциями химической среды древней Земли.

― И это правда, — ответил Сульджан, — но отчего ты уверен, что мы повидали всю жизнь, которая успела там развиться? — Он обернулся к Умрао. — Ты полагаешь, это лишь нижний уровень пищевой цепочки?

Умрао беспомощно развел руками:

― Вы мне изрядно льстите, наделяя в своем воображении да

ром оракула. Я узнаю жизнь, когда увижу ее. Могу немного экстраполировать без особой уверенности, используя симуляции. Но у меня нет возможности установить, что это на самом деле такое — эквивалент Земли в РНК-эпоху или планктон, обреченный исчезнуть в китовой пасти.

Янн сказал:

― Ага, мы плавно переходим на ксенобиологию!

Чикайя бросил на него брезгливый взгляд, хотя по здравом размышлении эта неудачная игра слов показалась ему неизбежной. Сложный организм, основанный на процессах, подобных только что наблюдавшимся ими для примитивных форм, должен иметь характерные размеры около ксенометра.[95]

Осторожные отговорки Умрао явно не удовлетворили Сульджана.

― Но ты можешь быть нам полезен как эксперт в сторонней сфере. Давай начнем с низа пищевой цепочки, который мы, по логичному предположению, нащупали. Почему бы нам не вообразить эволюционные механизмы? Мы ведь не знаем, действительно ли эти существа первобытны, нам известно только, что они, похоже, распространены повсеместно. Так и хочется еще что-нибудь добавить к этой картине. Вендеки же не могут охотиться друг на друга, не так ли?

― Нет, — согласился Умрао. — Когда они сосуществуют в устойчивом равновесии, это напоминает экзосимбиоз. Как целое они создают выделенное окружение в структуре графа, где их существование поддерживается неопределенно долго, при фиксированной конфигурации узлов. Одиночный вендек в каком-то месте графа выживет или нет, это зависит от окружающих условий.

Но — по крайней мере в нашей выборке — они, как правило, окружены представителями других видов; наверняка им не так-то сладко в толпе себе подобных, но и с абсолютно любыми соседями они тоже не могут ужиться одинаково легко. В микробиологии сходные эффекты возникают, когда представители одного вида используют отходы жизнедеятельности представителей другого вида в пищу. Но здесь такая аналогия неприменима, потому что там нет ни пищи, ни отходов, ни энергии в традиционном понимании.

― Гм. — Сульджан обдумал его слова. — Ни вакуума, ни симметрии относительно смещения во времени, ни концепции энергии! Итак, если и существует иной уровень сложности живых организмов, то нет никаких особых причин им

поедать

вендеков.

― Но они могут поглощать их с иными целями, — предположила Хайяси. — Представьте себе аналог многоклеточного организма, где различные вен деки исполняют различные функции. Ткани ксенобита могут состоять из наблюдавшихся нами существ или в конечном счете быть ими произведены.