То, что сначала было притворством, превратилось в мечту. Мечту, с которой ей не хотелось расставаться. Клей — отец ее будущего ребенка. Если бы это было правдой… Абсурд. Такой мужчина, как Клейтон Слейтер, не может ее любить.

— Прости, — прошептала она, сама не зная, за какой из своих грехов перед ним просит прощения.

Слейтер резко встал, но тут же побледнел и зашатался. Хоуп без промедления вскочила с кровати, подбежала к нему и обвила руками, не давая упасть. Кое-как совместными усилиями им удалось удержать равновесие.

Хоуп стояла неподвижно, прильнув щекой к его обнаженной мохнатой груди. Она забыла самое главное — Клейтон был совершенно голый. Признак его мужественности прижимался к телу Хоуп и вызывал у нее странные реакции.

— Хоуп, — сдавленно пробормотал он и положил руки на ее плечи, собравшись отстранить от себя. — Не надо.

Он не хочет, чтобы я прикасалась к нему, подумала Хоуп. Ему противны мои руки. Она отступила на шаг, но продолжала поддерживать его.

— Не могу, Клей. Ты упадешь.

У него вырвался нетерпеливый стон.

— Черт побери, я в порядке!

Не зная, что и думать об этой внезапной перемене настроения Клейтона, Хоуп неохотно отпустила его. Пальцы еще хранили ощущение его теплой, упругой кожи…

У Клейтона напряглась челюсть. Он взял с кровати плед и завернулся в него. Хоуп в это время смотрела в пол.

Потом она подняла глаза, увидела его сердитый взгляд и уставилась в потолок. Потолок нуждался в побелке. Но для этого требовались деньги, а у нее их не было.

Клейтон прикоснулся к ее лицу и заставил смотреть на него.

— Хоуп…

Она прямо встретила его взгляд. А что ей оставалось? Но читавшееся в этих невероятных зеленых глазах сочетание гнева и желания напугало ее.

— Я слишком долго пользовался твоим гостеприимством, — сказал он. — Пора и честь знать.

У нее упало сердце, желудок свело судорогой.

— Но ведь ты еще не можешь сам позаботиться о себе…

— Я с давних пор забочусь о себе, доктор, — пугающе официально сказал он. — Все будет нормально.

Однако выглядел он бледным и слабым.

— Сейчас ночь, я устал, — резко заявил Клейтон. — И, как ты, наверное, догадываешься, замерз. Я иду спать.

Он больше не хочет быть со мной.

— Но…

Слейтер повернулся и пошел к двери. Хоуп ждала чего угодно, только не этого.

— Ты идешь спать… вниз?

Его губы исказила саркастическая улыбка.

— А где же еще мне спать?

Хороший вопрос. Со мной, хотела ответить Хоуп. Но не посмела это сделать, видя, что Клейтон полностью изменил свое отношение к ней.

— Хоуп… — Он обернулся и демонстративно улыбнулся. — Мы оба знаем, что я никогда не жил здесь. И не спал тоже. Если ты хочешь сказать что-то другое, я охотно тебя выслушаю.

Хоуп отрешенно смотрела на него и думала: как быстро все изменилось. Он уходит и даже не понимает, что разбивает ей сердце. Она знала, что так и будет, была к этому готова, и все же боль оказалась куда сильнее, чем она предполагала.

— Я дам тебе аспирин…

— В этом нет необходимости.

И он ушел.

Она незаметно легла на кровать и снова уставилась в пожелтевший потолок. Когда у Хоуп от слез стали мокрыми волосы на затылке, она сказала себе, что все к лучшему.

Определенно к лучшему.

Оставалось только в это поверить…

Клейтон закрыл дверь спальни и прижался лбом к холодному дереву.

Ему было больно. Но речь шла не о простой физической боли, хотя и ее хватало. Ему не случайно заткнули рот и бросили подыхать. Нет, с иронической улыбкой подумал Слейтер, это было бы слишком большим везением. А везунчиком он никогда не был.

Официально он считался экспертом по сверхнадежным системам защиты компьютерных данных, за которыми гонялись правительства всего мира. Ему платили большие деньги за то, чтобы он проникал в существующие системы, и еще большие деньги, если с его помощью удавалось обнаружить канал утечки.

Неофициально он был одним из самых известных хакеров[3] в Штатах.

До нынешнего дня все складывалось для Слейтера удачно: ему давали работу, он ее выполнял. Ни одного прокола. Он находил дыры в информационных системах по всей стране, обеспечивал сохранность бесценных музейных экспонатов, работал даже в Голливуде, проверяя охранную сигнализацию роскошных особняков, в которых проживали самые знаменитые и богатые киноартисты.

Клейтон знал себе цену и был уверен, что в игре, которую он считал самой захватывающей на свете, ему нет равных…

Слейтер устало подошел к кровати и лег, не дав себе труда одеться.

Ага, он слегка зазнался. Глядя в облупившийся потолок, Клейтон попытался вспомнить свое последнее дело. И тут же сел. Сердце бешено заколотилось.

Его последнее дело… О черт! Он с трудом напялил на себя джинсы, недавно купленные Хоуп.

Ждать. Думать. Не пороть горячку. Мало тебе прошлого раза?

Последним его делом была работа на лесозаготовительную компанию, одну из крупнейших на северо-западе Тихоокеанского побережья. Компанию отца Хоуп. Большие партии леса начали регулярно исчезать неизвестно куда. В газетах стали появляться сообщения о том, что валится слишком много деревьев и что древесина не доходит до лесопилок. В довершение картины компанией заинтересовалось Управление лесного хозяйства и некоторые экологические группы. Скандал дошел до конгресса.

В общем, фирма оказалась на краю пропасти.

Было ясно, что кто-то пытается очернить ее репутацию и делает это весьма успешно.

Клейтона нанял помощник президента компании — как выяснилось теперь, отца Хоуп — и попросил разобраться в случившемся. После долгих поисков Слейтер обнаружил сложный компьютерный фокус и убедился, что трудности компании создает кто-то из ее сотрудников.

Ключ к разгадке он получил в ту страшную ночь. Слейтер поморщился от болезненных воспоминаний.

За пинком в ребра прозвучало злобное хихиканье и голос: ”Теперь он не найдет дыру в системе защиты. Большой начальник будет счастлив, и мы получим свои денежки”.

Вначале ему было слишком больно, чтобы осмыслить услышанное, а потом он все забыл. И вспомнил только сейчас.

”Большой начальник” не хотел, чтобы Клейтон нашел дыру.

Нанявшей его компанией руководили отец Хоуп и Трент. Кто из них пытался убить его? Человек, который отчаянно стремился сохранить компанию на плаву, или человек, который так же отчаянно стремился захватить ее? Клейтон подписал контракт, но в глаза не видел ни Бродерика-старшего, ни Трента Блокуэлла.

До вчерашнего дня, пока не был представлен отцу Хоуп в качестве жениха его дочери.

Клейтон побрел в ванную, принял три таблетки аспирина и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Наконец-то он узнал свое лицо. Светлые, давно не стриженные волосы. Темно-зеленые глаза, не так легко выдающие мысли владельца. Результат воспитания, догадался он. Его родители, добрые, любящие и очень внимательные, были весьма немолоды и не слишком интересовались тем, что на самом деле представляет собой их сын. Клейтон, с детства увлекшийся техникой, изрядно осложнял им жизнь. Особенно когда портил все электроприборы в доме, пытаясь смастерить из них роботов или бомбы.

Всю молодость он провел в армии, которая дала ему образование и работу. Но, отслужив восемь лет, Клейтон устал от ограничений армейской жизни, вышел в отставку и основал собственное дело, которым успешно занимался… вплоть до самого последнего времени.

Он внимательно рассматривал свое отражение и заставлял себя вспоминать. Губы, подбородок напряжены — видимо, от пережитого стресса. Он похудел и стал выше ростом. Кожа загорелая — это от частых уик-эндов на лоне природы. Мускулы по-прежнему крепкие: значит, занятия в тренажерном зале, который он посещал скорее для развлечения, чем для поддержания спортивной формы, не пропали даром.

Клейтон все смотрел и смотрел в зеркало, но думал только о Хоуп. Хоуп, его спасительнице, прекрасной искусительнице, ангеле-хранителе. Его любимой.