- Побегу к дороге, позову кого-нибудь, - решил Пашка. - А вы пока здесь посидите.

Мишка кивнул и снова, затаив дыхание, прикоснулся к тонкому запястью. Ему показалось, что сердце забилось тише и реже.

Пашка бежал. Задыхаясь, искал того, кто сможет помочь, того, кому поверят. У крайнего гаража, прислонясь к стене, курил мужчина лет пятидесяти.

- Ты куда так несёшься? - поинтересовался он, выдыхая вонючий тёмно-серый дым.

- Там человек лежит, умирает... - ответил Пашка.

- Прям так умирает? Пьяный небось?

- Не, не пьяный. Он в костюме.

- Алкаши что, костюмов не носят? - засмеялся мужчина. - Ничего. Проспится и домой пойдёт. Делов-то!

Но оторвавшись от стены, всё-таки отправился взглянуть, в чём там дело.

Что такое жизнь человека? Тонкая нить, соединяющая душу с материальным миром. Когда она рвётся, словно лопнувшая струна, мелодия мира моментально меняется.

Мишка всегда боялся мертвецов. Но в тот момент, сидя на земле и вцепившись в холодеющую руку, он понял, что самое страшное — это услышать, как рвётся незримая связь в телом, как время на мгновение замирает, а после продолжает течь со своей неумолимой беспристрастностью. Ещё он с поразительной ясностью понял то, что если кому-нибудь проговорится об этом выворачивающем душу моменте, ему как всегда не поверят.

- Не реви! - тяжёлая рука опустилась на голову, взъерошила волосы. - Я уже позвонил, куда следует.

Мишка поднял голову. Перед ним стоял высокий незнакомец. Рядом сопел непривычный к бегу Пашка. Сзади всхлипывала покрасневшая от слёз Машка. Не реветь? Мишку вдруг кто-то начал щекотать изнутри. Он обхватил себя руками и захохотал.

- Фигня-то какая! - процедил он сквозь зубы. - Подумаешь, человек умер! Одним больше, одним меньше! Всем же плевать! Чего, вообще, здесь торчать! Пошли мороженого пожрём!

Пашка испуганно посмотрел на друга.

- Это у него нервное, - со знанием дела пояснил мужчина. - Бывает.

Нервное? Мишка, трясясь, сжал зубы. Внутри всё рвалось. Разве можно объяснить необъяснимое?

- Всё это, ребятки, конечно хорошо, - продолжал мужчина, - правильно. А с другой стороны представьте: живут два человека. Один умница, работящий, капли в рот не возьмёт, а второй — алкоголик. Всё у него есть — семья, работа, а он дурак пьёт! Сам свою жизнь рушит! И вот становится хорошему человеку плохо, а скорая не приезжает. Почему? А потому что тот самый алкоголик в кусты свалился и дрыхнет, а сердобольные люди в 03 позвонили. И вот живёт алкаш дальше, себе и другим жизнь портит, а ни в чём не повинный человек в могиле гниёт. Такие дела, ребятки.

- Что же теперь выбирать, кому помогать, а кому нет? - усмехнулся Мишка.

- Избирательное милосердие, - озвучил Пашка пришедшее на ум определение.

- Умный слишком? - отозвался мужчина, обращаясь к Пашке. - Выдумываешь невесть что.

А Мишке ответил:

- Зачем помогать людям, которые не хотят, чтобы им помогали?

- Кто сказал, что они не хотят? - начал было Мишка, но договорить не успел. Из-за поворота медленно, переваливаясь с боку на бок, появилась скорая.

Пашка не хотел быть умным. Быть умным — это не только знать расстояние от Земли до Солнца, порядковый номер кадмия в таблице Менделеева и сколько лет правил Иван Грозный. Быть умным означало понимать всё, что происходит вокруг, осознавать причины, вызывающие те или иные события, толкающие людей на поступки, приводящие государства на порог войн и революций.

Пашка любил смотреть новости. Они ужасали, казалось, мир сошёл с ума и прочитанное им у классиков о слезе невинного ребёнка и непротивления злу насилием выдумка, не имеющая ничего общего с реальной жизнью. Пашкино представление о мире размывалось, стройная система ценностей разваливалась на глазах.

Тот мужчина в гаражах говорил ужасные вещи. Пашка точно знал, что ужасные, но стоял и молчал, потому что не знал, что правильно, а что нет. Как он там сказал? Умный слишком? Это никакая не похвала. Сиди тихо и не выдумывай, думать вредно - вот, что это значит. Белое — это белое, чёрное — чёрное. Разводит философию! Клоп!

Конечно, мужчина не произнёс ничего подобного, но мог. Слишком он похож на дядю Петю. Тот приезжал в прошлом году. Пашке так понравился весёлый и с виду добродушный мамин брат, что он рассказал ему о своём желании о ком-нибудь заботиться. После пустился в рассуждения о помощи ближним. А в ответ получил гневную отповедь и пожелание поменьше читать. Обидно. Пашка, конечно, многого не понимал тогда, наговорил ерунды, но зачем же так грубо? Больше дядю видеть не хотелось. Да он и не приезжал больше.

Вот и с Мишкой он сегодня «сумничал». Как только они передали всхлипывающую Машку бабушке и отправились по домам, Мишка сказал: «Хорошо Машке. Поревёт полночи, бабкиной травы попьёт и успокоится. Мне-то чего делать? Тоже реветь?» И рассказал о лопнувшей струне, о том, как звенела она у его уха.

- Это ненаучно, - пробормотал Пашка. - Нет никакой струны.

Мишка взбесился:

- Да пошёл ты, профессор! - и быстро зашагал в противоположную от дома сторону.

- Не обижайся! - только и успел крикнуть вслед Пашка.

Дома было пусто. Пусто и пыльно. Пашка торопливо скинул куртку, расшнуровал ботинки и с бешено бьющимся сердцем распахнул кладовку. Там, скрытые ненужными тряпками, хранились дедушкины книги по медицине. Дедушка, известный хирург, умер, когда Пашка был совсем маленьким, и мальчик его не помнил. Осталась лишь большая фотография на стене и книги.

- Нужно все их изучить, - решил Пашка, перелистывая пожелтевшие от времени страницы. - Мало ли что может случиться. С чего же начать?

Наконец в руках оказался потрёпанный разваливающийся на части томик. «Первая медицинская помощь». То что надо. Пашка посмотрел на год выпуска — 1957. Вздохнул. Старая. А потом удивлённо понял, что может наука и идёт вперёд, придумывая более эффективные способы лечения, а у человека до сих пор две руки, две ноги и органы внутри на тех же местах. То, что действовало в пятьдесят седьмом, сработает и сегодня.

Решено. Сначала первая помощь, потом Соловьёв, а после остальная дедушкина библиотека. А так хотелось ещё почитать Хокинга с тайнами вселенной. Пашка чуть не заплакал. Так много интересного! И так мало времени! Решив не терять ни секунды, Пашка уселся на полу кладовки и начал читать.

Бабушка верила в Бога, справедливость и доброту людей. А ещё в то, что настой ромашки решает любую проблему, начиная от засилья муравьёв в доме и заканчивая заплаканной внучкой.

Машка сидела на диване, прихлёбывая из кружки горьковатую жидкость.

- Пей! Пей! - подбадривала её бабушка. - Полегчает.

- Фу! Гадость! Отравишь ещё!

- Ничего. От неё ещё никто не умер.

- А почему люди умирают? - спросила Машка.

Бабушка вздохнула:

- Так мир устроен. Всё когда-то начинается, когда-то заканчивается. Положено так.

Машка обиделась. Тоже мне объяснение! На любой вопрос отвечает. Так мир устроен. Сиди и не выступай! Куда тебе со всем миром тягаться! В школе тоже: «так положено» на все вопросы. «Подрастёшь — узнаешь!» Как тут узнаешь, если все молчат?

Машка посмотрела на бабушкино лицо и замерла: Как же она постарела! Мелкие морщинки вокруг глаз превратились в глубокие борозды. Волосы, которые бабушка перестала подкрашивать, у корней и на висках отливали молочно-белым.

«Хорошо, что я никуда не уехала» - подумала Машка. - «Как бы она жила здесь одна?»

Девочка вспомнила, как давным-давно, когда она ещё не ходила в школу, бабушка водила её гулять. Дни напролёт бродили они по улицам, встречая знакомых. Бабушка всегда останавливалась поговорить. Как же долго длились эти разговоры! Сначала Машка терпела, потом дёргала за одежду, наконец просила и умоляла идти дальше. Теперь бабушка никуда не ходит, только в магазин.

- Куда я без тебя? - шутит она.

Бабушка без Машки и не ест почти. «Что мне старой, много надо?» В прошлом году Машка ездила в летний лагерь, а когда заболела и вернулась домой раньше времени, оказалось, что в холодильнике ничего нет кроме пачки творога и десятка яиц.

- Продукты купить не успела, - оправдывалась тогда бабушка. - Не знала, что ты приедешь.

Бедная бабушка! Как ей, наверно, одиноко!

- Давай с тобой в зоопарк сходим! - предложила Машка. - Вместе.

- Да сколько он стоит-то, зоопарк твой? Деньжищи, небось, огромные.

- Да ладно! Раз в год-то можно сходить.

- Раз в год можно, - бабушкин взгляд потеплел. - Давненько я там не была. Последний раз, когда твоя мама в первый класс пошла.

Мысль о маме больно кольнуло в сердце. Конечно, Машке хотелось в Испанию посмотреть на большой красивый дом, познакомиться с Ниньо, покупаться в море. Она бы не отказалась, если бы мама осталась в России. Но самым больным стала не разлука. За много лет Машка привыкла к далёкой и немного чужой маме, появляющейся на горизонте в редкие счастливые дни. Болезненной оказалась надежда, которую та подарила. Надежда на настоящую семью, на счастливую безоблачную жизнь, на улыбающегося белозубого папу и огромную собаку со смешной кличкой.

«Почему она не сказала, что приехала просто погостить? - недоумевала Машка. - Зачем выдумала историю с переездом?»

Девочка всё равно бы плакала, но не от обмана, а просто от грусти. А теперь не знаешь, что и подумать. Если самый близкий человек обманул, как же доверять всем остальным?

Пашка говорил, что хочет о ком-то заботиться. Раньше Машка не понимала, что это значит. Теперь, кажется, поняла. Она смотрела на бабушкины измученные артритом руки. Кожа на них тонкая-тонкая и сухая словно осенний лист. На тыльной стороне ладоней - светло-коричневые пятна с неровными краями. Пальцы, больше не способные держать иголку, скоро откажутся выполнять любую работу.

- Бабушка, а научи меня готовить! - попросила Машка.