— Вот уж когда придут — точно сказать не могу, но скоро, а кто они — сами увидите.

— Ты так глубоко залил рассол, что они и не найдут его, — вмешался Витя.

— Найдут!

— А как мы их увидим?.. Они дикие, большие? — допытывался Дима.

— Мы тут поблизости, на том пригорке, сделаем скрадок, загородку маленькую из веточек. Как только они начнут сюда ходить лакомиться, вы засядете в скрадке и будете наблюдать. Много интересного увидите! Это будет ваш первый пост. Всё, что вы здесь подсмотрите, — запишите в дневники.

— Зачем же на открытом месте?! Лучше в лесу… — посоветовал Витя.

— Нет, внучек, скрадок надо делать всегда ниже солонцов, будь то в логу, в долине или на берегу. В ясные ночи, кажется, тихо, а на самом деле воздух движется вниз по течению реки или ручья и уносит с собой «дух» охотника. Бывает так, что зверь подойдёт вплотную к скрадку, а который и отдыхать рядом ляжет. Если же мы устроим скрадок выше солонцов, то сразу зверя угоним, чутьё у него хорошее.

На намеченном пригорке старик вбил два колышка с рогульками метра на полтора друг от друга и на полметра высотою. Витя и Дима натаскали веток. С каким усердием они работали! Наконец-то предстоит «настоящее» таинственное приключение!

Скрадок терялся среди высокой травы.

Когда всё было закончено, дедушка присел в нём, как бы примеряя, хорошо ли всё сделано.

Дедушка накинул на спину котомку, ещё раз хозяйским глазом осмотрел скрадок, рощу и направился через луг.

Ребятам хотелось скорее попасть в лес. Сколько времени можно было ходить около него?! Но у родника дедушка остановился.

— Что же вы мне не напомните про обед! — обратился он к ребятам. — Тут вот расположимся под кустом, закусим и запьём ключевой водичкой. Хороша она: из земли пробивается, холодная да прозрачная!

Родник вытекал из-под густых корней склонившейся над ним ольхи. Словно расплавленное серебро, вода тонкой струйкой сбегала по чёрной земле и терялась в густом травостое луга.

Вите и Диме ещё никогда не приходилось обедать на траве у родника!

Дедушка, усевшись на полусгнившей колоде, подтащил к себе котомку, достал хлеб, банку с мёдом, узелок с солью, пучок зелёного лука и перерезанного на три части окуня. Всё это он разложил перед собой. Затем зачерпнул в кружку воды и стал резать сало.

Витя лежал рядом на животе, подпирая кулаками подбородок. Мальчик внимательно следил за дедушкой и глотал слюну. Перед его носом дедушка Гордей отрезал белоснежные кусочки сала! Они аппетитно свёртывались и бесшумно падали на большой, обмытый в роднике лист борщевика, служивший скатертью.

А Дима разломил хлеб на три части: больший кусок отложил дедушке, а два оставшиеся положил возле Вити, но так, что румяная, поджаренная горбушка оказалась ближе к нему.

Ели молча, дружно — голод не любит разговоров. Слышно было, как работали челюсти и как жадно губы тянули воду из кружки, ходившей беспрерывно по кругу.

А дедушка продолжал расхваливать воду:

— До чего же она полезная и приятная! — Алмазные капельки студёной воды скатывались по его бороде.

— А мухоеда будем кормить? — вдруг спросил Дима дедушку.

— Он ещё с комаром не справился, хватит ему дня на два жевать, — ответил тот, открывая банку с мёдом.

А в это время набежало облачко. Разрастаясь, оно упрятало солнце и положило на землю густую тень.

— Урр… Урр… Урр… — послышалось из леса.

Ребята вопросительно посмотрели на дедушку.

— Лесной голубь — горлинка, — пояснил тот. — Каждый год они тут гнёзда делают… — но вдруг он замер и стал прислушиваться.

— Ти-ви-ти-ви-вить-вить-тюю… — чуть слышно раздавалось из ближайших кустов.

— Тише… — прошептал дедушка Гордей. — Соловей варакушка поёт…

А звуки усиливались, слышались яснее, громче, и скоро чудесная песня соловушки разнеслась далеко по лесу. Будто сразу всё стихло. Умолкли птицы. Никто из них в этом лесу не посмел поспорить с варакушкой.

— Дедушка, покажи нам его, — шептал Витя, теребя деда за рукав. Но тот не слышал просьбы внука.

— Тиви-циви-ти-тюю… ти-тюю-ти-ви-тээ… — всё чаще доносилось из кустов.

Вдруг воздух прорезал резкий звук: Шшш-ссс…

Это над кустами прошумел в стремительном полёте чеглок — гроза пернатых. Он догонял полевого воробья. Бедная птичка! Спасая жизнь, она в стремительном страхе спешила добраться до леса. Натуралисты видели, как ястреб вдруг взвился и исчез за гранью леса, унося в когтях безжизненный комочек. А над кустами ещё долго кружились вырванные перья.

Варакушка смолк, и стало необычно тихо.

— Разбойник, — произнёс с досадой дедушка Гордей. — Нет на него никакой управы.

— Покажи нам соловья, — на помнил Витя.

— Ишь, чего захотел! Я и сам бы рад посмотреть, да не так это просто, внучек. Птичка осторожная, к ней разве только под песню подберёшься, — ответил дедушка, подставляя ребятам банку с мёдом. — Подождём, может быть, запоёт, а пока — ешьте мёд, здоровыми будете, никакая хвороба к вам не пристанет.

Но вот скоро донеслось из кустов знакомое щебетание. Все замерли. Тихо и робко начинал свою песню варакушка. Но звуки постепенно усиливались, делались более стройными и понеслись непрерывной волной.

Дедушка Гордей встал на четвереньки и подал знак ребятам ползти за ним. Осторожно переставляя руки и ноги по заросшей земле, они медленно продвигались вперёд. Теперь песня слышалась яснее. Варакушка то вдруг защёлкает, засвистит протяжно, громко, то защебечет тихо, нежно.

Дедушка Гордей дополз до толстой осины и, замирая, выглянул из-за неё. Витя и Дима сейчас же прижались к нему и тоже затаились. А соловей всё пел и пел.

— Ишь, как заливается, плут, — шептал дедушка Гордей.

Теперь варакушка пел совсем близко, но напрасно три пары глаз всматривались в густую листву кустарника, — птицы не было видно. Вдруг встрепенулся листик, и натуралисты увидели поющую птичку. Они представляли её себе большой, яркой, а эта была меньше воробья, в простеньком тёмнобуром наряде, с голубой «манишкой» на груди и светлыми бровями.

Неожиданно до слуха долетел резкий звук:

— Клик… клик… клик… — Это дятел, бесцеремонно появившийся возле натуралистов, подал, свой голос.

Варакушка смолк, вспорхнул и бесследно исчез.

— Здорово!.. — заключил дедушка Гордей вслух. — Слышали, какие концерты бывают у меня тут?

И он стал поторапливать ребят.

— Пойдёмте отсюда, где-то близко его самочка яйца насиживает это он ей пел.

За родником начинался лес. В нём, как всегда, было тихо. Ветерок, пробегая по поляне, не решался заглянуть под тёмный свод могучих деревьев. Задумчиво стояли они, облитые лучами полуденного солнца. Словно застыла на них листва. Появившееся на небе облачко скатилось к горизонту и уже пряталось за далёкими холмами.

Наши путешественники шли вдоль опушки.

У толстой берёзы дедушка остановился.

— Я вам покажу лесной домик. Строил его лучший лесной мастер, но жить ему в нём не пришлось. Домик этот приглянулся одной бездельнице, она взяла да и поселилась в нём. Мастер хотел было устроить над ней суд, да увидел, что незваная гостя совсем не жительница леса, что она не сумеет здесь устроить себе жилище, и уступил ей свой домик. А сам перебрался поближе к старой гари.

— А где этот домик? — спросил Витя.

— Сейчас увидите, только не шуметь и слушаться меня. Мы должны подобраться к домику незамеченными.

Шли гуськом, пробираясь сквозь густую поросль старого леса. Дедушка Гордей осторожно перелазил через толстые колодины, бесшумно скользил ногами по мягкому «полу», обходил развесистые пихты и на минуту задерживался, всматриваясь в просвет между толстыми деревьями. Витя и Дима точно повторяли его движения.