сомнения, его работа) и был настолько милостив, мурлыкав, что наклонил голову, чтобы я
могла почесать его за ухом. Успокоить кошачьи ласки меня не могли, но я должна была
собраться с силами и написать письмо Колину. Я хотела послать его ещё сегодня, чтобы он как
можно быстрее дошёл до Фридрихскога, где Колин арендовал почтовый ящик. Таким образом,
мы не зависели от Нельсона, чтобы общаться друг с другом.
Измученная и всё-таки слишком встревоженная, чтобы думать о сне, я, спотыкаясь,
поднялась наверх в мою комнату на чердаке и села, застонав, за письменный стол. Мои пальцы
тряслись, когда я приставила ручку к бумаге - позднее последствие вчерашней тренировки.
- Привет, Сэнсэй, - начала я и подумала. Может, это было слишком невоспитанно? Но
стиль письма Колина я всё равно никогда не достигну. И для языковых выкрутасов не осталось
времени.
- Я хочу заранее заметить, что я не умею хорошо писать письма. Мои подруги никогда по-
настоящему не читали их и тем более не отвечали на них. И единственное любовное письмо,
которое я когда-либо писала, окончательно обратило моего любимого в бегство.
Гриша, вспомнила я. Двенадцать страниц сентиментальности. Что он, должно быть, обо
мне думал? Мы никогда не разговаривали друг с другом. А потом он получил письмо из
двенадцати страниц от девушки, которую, скорее всего, даже не замечал.
- Мы нашли квартиру Францёза - его вторую квартиру. Довольно мерзкая. Джианна чуть
не свихнулась. Я, честно говоря, тоже. Но мы теперь знаем, из какого он времени. - Я пожевала
мою ручку. Францёз был точно на сорок восемь лет старше Колина. А по словам Колина, у него
при пятидесятилетней разнице в возрасте не было почти никакого шанса против Францёза. Но
два года... На два года меньше силы для Францёза. Может быть, это превосходство и было как
раз той унцией, которая, в конечном итоге, решит весь вопрос.
И если я напишу, что Францёз на сорок пять лет старше, это уже звучало гораздо лучше.
Ладно, я скрывала три года. Если что-то пойдёт не так, мне придётся жить с мыслью, что я
сознательно послала Колина на смерть. Разве только Францёз сразу убьёт и всех нас. Тогда это
всё равно будет не важно. И всё же. Сорок восемь лет были не пятьдесят.
И если я сделаю из них сорок пять, то Колину будет легче принять схватку.
- Францёз на сорок пять лет старше тебя. И он, наверное, не всегда жил как перевёртыш. Я
сильно надеюсь, что ты не испугаешься его возраста. Колин, я видела, как ты сражался с Тессой.
Я знаю, какие силы дремлют в тебе.
Атака счастья на Пауля запланирована на следующую пятницу, 23 апреля. Джианна
организовала билеты на концерт, Ultravox в Гроссе Фрайхайт. Якобы известная группа
восьмидесятых. Я считаю, имя звучит как гигиенические подкладки, но да ладно. Чего-то
другого в этот день нет, а мы можем выбрать только пятницу, потому что Фрнацёз весь день
будет в дороге в Дрездене из-за контрактных переговоров. Он вернётся только поздно
вечером. Эта дата стоит выделенная жирными буквами в его календаре. Кажется, она важна,
поэтому он не пропустит её. Я знаю, что это на один день меньше времени для твоей
тренировки. Но надеюсь, что подойдёт. (Кстати о тренировках: Ларс действительно мудак. Ты
знал, что он называет тебя Блеки?)
Мы вместе шикарно поужинаем, посетим концерт и, если Пауль ещё будет в форме, мы,
чтобы сделать вечер более целостным, свернём на дискотеку. Джианна сказала, что это
246
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
идеальная комбинация. Немного роскоши и немного жизнерадостности - еда, музыка и танцы.
Она итальянка, согласно общепринятым стереотипам, она должна это знать, не так ли? И я
надеюсь, что она поцелует Пауля.
Между прочим, я как раз в Вестервальде. Я хотела ещё раз повидаться с моей мамой
перед схваткой, но её здесь нет. Чёртово дерьмо. - Одна слеза капнула на мои кривые строчки,
и, когда я её вытерла, чернила размазались. Но у меня не хватало нервов писать письмо
заново.
- У меня ужасные сны о тебе, Колин. Я с удовольствием сказала бы, что люблю тебя, но в
настоящее время я не уверена, что это так.
- Что за ерунда, - пробормотала я и зачеркнула последнее предложение. - Нет, я люблю
тебя. Только ощущение в этот момент не такое. Но я это знаю. Совершенно точно. Semper
fidelis, Лесси.
Semper fidelis. Всегда верна. Некоторые из немногих латинских формулировок, которые
сразу понравились мне и которые я никогда не забывала. Я сложила листок письма, засунула
его в конверт и подписала адрес.
И что теперь? Провести все выходные одной в этом огромном доме? Поехать снова в
Гамбург и просидеть одной в пустой квартире Пауля? Нет. Мне срочно нужно немного поспать.
Потом я всё ещё могла усесться в Volvo. Но сначала я должна была отнести письмо.
Уже в короткой поездке до Риддорфа меня начала мучить совесть. Я хотела отправить
письмо, в котором обманула Колина, чтобы повысить шансы того, что он вступит в схватку. Хотя
и так существовал риск, что это будет стоить ему жизни. Но я знала Колина. Иногда он был
немного сильно предусмотрительный и рассудительный и всё взвешивал. Что-то подобное
могло так же быть и помехой, я слишком хорошо это знала, так как сама была такой. Нет, это не
было ложью, это была помощь в мотивации. Уж Колин заставит встать Францёза на колени.
В принципе мне ничего другого не оставалось, как приукрасить число. Я не знала другого
Мара, которого смогла бы выставить против Францёза. Колин должен сделать это. У меня, при
неудачном стечении обстоятельств, был выбор между быстрой и медленной гибелью, и я
хотела быструю.
И всё-таки моя совесть не давала мне покоя, не только из-за Колина, но и из-за господина
Шютца. Я обошлась с ним так, будто он покушался на мою жизнь. Что было в письме, я больше
не могла изменить. Его нужно забросить в почтовый ящик. Но господин Шютц был всё-таки
моим учителем - моим лучшим учителем. И он был отцом Тильмана. Кроме того, мне нужно
было срочно поговорить с кем-то благоразумным о той мысли, которую подала мне вчера
вечером Джианна, прежде чем мы сказали друг другу спокойной ночи:
- Нам вообще можно убивать Францёза? Организовывать его смерть? Он реальная
личность, даже являясь перевёртышем. С подлинными документами, работой и квартирой. И
даже если бы это было не так: правильно ли убивать злых?
Я не могла ей дать ответа. Я ведь даже не знала, что вообще Колин планировал сделать во
время схватки. Но Мара, вероятно, можно было обезвредить только в том случае, если убьёшь
его - по крайней мере, я не могла представить себе другого варианта. И тогда вопрос Джианны
был обоснованным. О Колине я при этом не особо беспокоилась. Он смоется быстрее, чем
успеешь моргнуть глазом. Он не сделает ещё раз ошибку и позволит запереть себя. Но что было
с нами? Мы были бы сообщниками, даже подготовили бы убийство. Мы могли бы попасть на
несколько лет в тюрьму. Почему Колин не затронул эту тему? Было ли ему всё равно, попаду я
за решётку или нет?
А моральные сомнения Джианны? Да, вчера мы обе были в таком настроении, что могли
бы устроить с костями Францёза турнир по боулингу. Но я спрашивала себя, было ли у меня
право, принять решение о смерти другого существа, каким бы он не был подлым.
247
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
- А и снова ты, - поприветствовал меня господин Шютц смиренно, когда я опять стояла
перед его дверью. В этот раз, однако, гораздо более подавленно и покорно, чем до этого.