или вышка. Но здесь не было вышек, и тем более возвышенностей. Я была в районе

Шпайхерштадта Гамбурга; бесконечные ряды домов, бесчисленное количество мостов и на

много миль вокруг никакой возможности найти смотровую площадку. Но даже это мне не

помогло бы. Я больше не могла вспомнить, как выглядел дом, в котором находилась квартира

Пауля. Все здания с одной стороны граничили с водой, а с другой стороны - с улицей. Для меня

все выглядели одинаково, громоздкие и неприступные. И где же были дорожные знаки? Я их

не видела. Ремонтные работы - да, на улице Пауля они были, но деревья? Чтобы там были

деревья, я не помнила. Но здесь были деревья.

Может, это был ряд домов вон там? С закруглёнными балконами? Я пересекла, тяжело

дыша, ещё один мост. По дороге с пристани в Шпайхерштадт мне приходилось отпихивать

людей на тротуаре в сторону, чтобы можно было пройти мимо. Теперь же я была одна.

Вдалеке я слышала шум машин, и в первый раз моего носа коснулось дуновение удушливого,

затхлого запаха.

Когда я облокотилась на стальные перила моста, чтобы немного отдохнуть, до меня снова

донёсся усердный животный всплеск. Крысы. Я зачарованно смотрела на воду, которая,

казалось, не двигалась. Тёмная, круглая тень, извиваясь, двигалась в сторону берега и

поднялась там жутко быстро на стену склада, чтобы потом найти убежище в бреши, похожей на

амбразуру, в области подвала. Ещё две тени, которые так внезапно появились, будто выросли

из мокрого, блестящего кирпича, последовали за ней.

- Сюда!

28

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Я вздрогнула и огляделась. Пауль стоял в конце моста и, махая рукой, звал меня к себе. Я

с благодарностью послушалась его и подошла к нему, не смотря в лицо. Молча, мы прошли

несколько метров по улице к Вандрам 10.

- Тебя нужно отшлёпать, - сказал Пауль, когда мы в полутьме лифта загромыхали наверх. Я

чувствовала, что он улыбался. Я всё ещё сердилась, но в то же время чувствовала себя

совершенно одинокой, и поэтому я решилась встретиться с ним взглядом. Его улыбка не могла

заглушить глубокое сомнение в его глазах. Это будет очень тяжело, исполнить папино задание,

и на сегодня я достаточно надрывалась.

- Завтра первым делом мы найдём твою машину, - решил Пауль, как будто нашей ссоры

никогда не было.

- Разве тебе не надо в университет? - спросила я, зевая. Но Пауль уже открыл входную

дверь и мягко толкнул меня в коридор.

- Как ты думаешь, ты сможешь спать здесь? Это моя игровая комната. - Он открыл одну из

дверей.

- Твоя игровая комната, - повторила я. Да, это была его игровая комната, даже если для

любого нормального человека желание играть из-за неё навсегда бы пропало. Передо мной

протянулась узкая комната с высокими потолками, на стены которой Пауль повесил полочки,

одна над другой, до самого потолка. Они почти ломились под своей причудливой ношей:

старые микроскопы, его сумка врача со времён детства, выпуклая банка с лягушкой,

законсервированной в спирте, у которой всё тело обесцветилось, рядом целый набор

пробирок, травяных бочонков, минералов с острыми краями, модель парового двигателя, два

стетоскопа, шприцы, историческая пила для ампутации (я купила её на одной из норвежских

курьёзных барахолок и подарила ему к двадцатому дню рождения), в смолу заключённый

скорпион и респектабельная коллекция медицинского оборудования, и бывшие живые

существа, которые я предпочла бы разглядеть поближе при дневном свете, так же и череп

кошки, чьи глазницы Пауль украсил высушенными жуками-оленями. Без вопросов, мои

животные будут чувствовать себя здесь распрекрасно. Буду ли я спать спокойно в этой "игровой

комнате" было уже другим вопросом.

- Как-нибудь смогу, - пробормотала я и потёрла влажные ладони друг о друга. Кроме

полочек, были ещё всего одна кровать и крошечный письменный стол. Как раз достаточно

места, чтобы ...

- О, нет. Нет! Я забыла про сверчков.

- Сверчков?

- Для Берты и Генриетты. Их живой корм. - Для мамы, наверное, был праздник,

освободить их из их тюрьмы в ванной комнате, и отпустить в сад, после того, как она заметила,

что я не взяла их с собой. Так что они были уже мертвы. Для сверчков зима означала смерть. Я

вздохнула. Сверчкам я не могла больше помочь, но Берта и Генриетта только сегодня утром

получили свою порцию. Так быстро они не умрут.

Я подвинула бесцветную лягушку и микроскоп в сторону и подняла ящики для

транспортировки на полочку над кроватью. Свои настоящие жилища мои животные получат

только завтра, если конечно Пауль отыщет Volvo. Так как террариумы и аквариумы всё ещё

находились в багажнике. До тех пор мои монстры должны будут довольствоваться тем, что у

них было. Так же, как и я игровой комнатой Пауля.

В то время как я разговаривала с Ханицем и Ко, Пауль, не переставая, наблюдал за мной и

при этом заталкивал себе в рот плитку чёрного шоколада. Она исчезла так же быстро, как и

сосиска.

После того, как мой брат, окинув меня критическим взглядом, оставил меня одну и сел

перед телевизором, я открыла окно и посмотрела вниз, на воду. Нигде не было видно ни

29

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

одного дерева, а постоянный рёв двигателей города, как бы приглушённо он сюда не

доносился, действовал мне на нервы.

Да, я находилась рядом с морем, а Колин находился где-то там на воде, но я ещё никогда

не чувствовала себя настолько от него отрезанной, как сейчас. Здесь не было места, которое

мы разделяли, ничего, что бы мы вмести видели. Всё было холодным и чужим.

Я поискала луну, но не нашла её. Луна - это единственное, что могло связать меня и

Колина. Я знала, что он любил смотреть на луну, и иногда у меня было ощущение, что наши

души встречались там, наверху, в бесконечном холоде космоса - в течение короткого момента,

когда я была настолько близко к нему, что чувствовала его холодную ауру и чёрный пыл его

взгляда, который навсегда проник в моё сердце.

Я закрыла окно, разделась и неловко легла на узкую, скрипучую кровать. Этой ночью я

первый раз после его исчезновения видела сон о моём отце. Мы нашли его, и мы вернули его

назад.

Мы сидели вчетвером, в нашем старом доме в Кёльне, мама, папа, Пауль и я. Между

Паулем и папой никогда не было ссоры или об этом никто больше не говорил. Мама и Пауль

были невероятно счастливы, что папа вернулся. Они чуть ли не светились от гордости.

Но папа выглядел усталым, настолько глубоко усталым и обессиленным, как только

выглядят люди, которые лучше хотят умереть, чем оставаться хотя бы ещё одну минуту на

ногах. Да, он был смертельно уставшим. Он смотрел на меня, мягко улыбаясь, и с тихим

покорным судьбе пожатием плеч, жестом, который никто, кроме меня не увидел, и я поняла,

что он вовсе не хотел быть здесь. Что мы должны были отпустить его. Что это было эгоистично с

нашей стороны возвращать его. Он был здесь только ради нас, потому что мы так сильно по

нему скучали.

Но я не хотела позволить ему освободиться от своей жизни, от своего существования. Он

вернулся. А тот, кто вернулся, тому нельзя снова уходить. Потому что мы не вынесем этого во

второй раз. Теперь он должен остаться с нами. Навсегда.

30

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Глава 7. Рататуй

Приглушённый кашель, мягкий плеск небольших волн и звонкий стук двигателя