прошу тебя поддержать меня в этом. Мы остались вдвоем, Эли. Не бросай меня одну в

разговоре с полицией.

Мама была, как всегда, собрана, но в первый раз я услышала голый страх в ее голосе. Я

отошла от окна и села на безопасном расстоянии от нее, в изголовье кровати. Я не хотела,

чтобы ей пришла в голову идея обнять меня. Любое прикосновение было бы слишком. Мою

кожу покалывало от напряжения, и было чувство, будто кто-то дергает за до отказа натянутые

веревки, исходящие от моего сердца.

- Елизавета, - сказала мягко мама. - Я позволила тебе спокойно закончить гимназию. Я не

хотела обременять тебя. Ты была больной перед Рождеством, и я горжусь тем, что, несмотря на

это, ты справилась и все выучила для письменных экзаменов. Но мы должны действовать. Ты

понимаешь это?

Я снова кивнула, не в силах ответить ей. Значит, все зашло уже слишком далеко. Теперь

мы с мамой официально решили, что с папой что-то случилось. И это только вопрос времени,

пока кто-то не станет утверждать, что эта была моя вина... Я мельком взглянула на нее. Я не

смогла обнаружить в ее взгляде какие-то скрытые упреки. Но во мне они кипели постоянно.

В одном она определенно была права: мы остались только вдвоем. Мой брат Пауль уже

давно покончил с этим и решил, что эта история с Демонами Мара его отца была вздором и

симптомом начинающегося безумия. Он не верил ему. Сам папа пропал. Остались только мама

и я. Мама знала о папиных шрамах на спине и она яснее всех ощутила произошедшие с ним

изменения, чем любой другой. Она наблюдала за тем, как из человека он стал полукровкой.

Но я, я спала в объятиях Камбиона и своими губами касалась его прохладной кожи. Я

прислушивалась к рокоту в его теле, потеряла себя в его воспоминаниях и позволила ему

целовать - нет, съедать слезы с моих щек. Я последовала за ним в битве и наблюдала за тем,

как он пытался победить Мара, который был пугающе сильнее и коварнее, чем я когда-либо

считала возможным. И этот Мар был его собственной матерью.

Только я знала, что действительно означало мамино решение.

9

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Глава 2. Прекращение расследования

- Значит, вы хотите сказать, что ваш муж в прошлом иногда пропадал неделями?

Регулярно? И тогда тоже не давал о себе знать?

Полицейский перенес вес на правую сторону своего широкого зада, и поношенная

обшивка его рабочего стула угрожающего заскрипела. Меня удивляло, что стул под его весом

еще не рухнул. Все в этой убогой комнате полицейского участка казалось маленьким для него.

Дряхлый стол с тремя наполовину выпитыми чашками кофе, тонкий ноутбук перед его носом,

который он совсем игнорировал, маленькое запотевшее окно позади его тучной шеи и даже

металлически-серые шкафы для хранения документов с правой стороны от нас. Но больше

всего меня добивали вонь застарелого пота и заволакивающий дым, исходивший от полной

пепельницы, из-за которых было тяжело дышать.

До этого я никогда не видела такого толстого мужчину, по крайней мере, не воочию.

Поэтому мне было сложно следить за его словами. Я уставилась на него, как на редкое

насекомое, и в то же время я должна была снова и снова отворачиваться, потому что это

насекомое мне казалось не аппетитным. Тем не менее, до меня дошло, что он хотел дать нам

понять своими словами. И это меня разозлило.

- Да, - ответила мама, с трудом сдерживаясь, - Да, это я и сказала. Но он еще никогда не

пропадал настолько долго, как теперь.

Полицейский громко прочистил горло и сделал несколько заметок в крошечном

блокноте, который он до этого вытащил из кармана своих брюк, вместо того, чтобы

использовать клавиатуру своего ноутбука (наверное, он даже не мог им пользоваться). Так,

значит, выглядели современные методы расследования в Вестервальде. Каракули на блокноте

формата А6. Когда он закончил свои записи, к сожалению, я не смогла ничего разобрать, он

глубоко вздохнул и положил свою мясистую лапу на мамины судорожно сжатые пальцы.

- Я не хочу вас обидеть, госпожа Штурм. Но...

- Вы уже это делаете - ответила мама коротко и убрала свою руку. Полицейский

усмехнулся.

- Во всяком случае, вы когда-нибудь думали о том, что ваш муж ведет двойную жизнь?

- Ха! - вырвалось у меня, а мама бросила на меня странный взгляд. Двойная жизнь. Сто

очков! Только, к сожалению, мы не сможем ему объяснить эту двойную жизнь в деталях.

- У моего мужа нет романа, если вы намекаете на это.

- Уважаемая госпожа Штурм, - полицейский взялся за самую полную из трех чашек с кофе,

нам он не предложил кофе, что, может быть, было и к лучшему, и сделал большой глоток. Его

шея затряслась. - Я знаю, что этого не хочется признавать. Но как вы думаете, как часто мы

такое выясняем? Девяносто пять процентов пропавших мужей чувствуют себя прекрасно. Они

лежат где-нибудь на пляже в обнимку с молоденькой девушкой и наслаждаются своей новой...

- Теперь вы послушайте меня внимательно! - Мама встала и ударила руками по столу.

Несколько бумаг упали на пол. - Мой муж исчез 31 декабря, и мы не получили от него никаких

признаков жизни. Я ожидаю от вас, что вы тщательно проведете следствие: лежит ли Леонид

Штурм или Леопольд Фюрхтегот в одной из итальянских больниц и была ли найдена его

машина. Обнимает ли он молодую женщину или нет, меня не заботит. Вы поняли меня?

- Конечно, госпожа Штурм, - ответил полицейский, но на его лице снова появилась

дурацкая улыбочка. Он засунул блокнот в карман своих брюк, ударил себя по лбу,

переваливаясь, прошел мимо нас и вышел из комнаты. Он просто оставил нас сидеть! Мама и я

растеряно переглянулись, потом мы тоже встали и вышли на улицу. Последние шаги я бежала.

Только когда я была уверена, что полностью скрылась от испарений толстяка и мы сидели в

машине, я решилась глубоко вздохнуть. Запах пота все еще стоял у меня в носу. Испытывая

отвращение, я прижала шарф ко рту и сглотнула, в то время как мама завела своего жука, и рев

двигателя сделал любой разговор невозможным.

10

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Мой шарф пах хорошо. Совсем немного мятой, как почти всегда, так как мое японское

масло из лекарственных растений, как и раньше, принадлежало к моим самым важным

аксессуарам, за которым сразу следовали Labello*, духи и дом.

(прим.редактора: * Labello – косметическая марка, выпускающая бальзамы для губ)

Но наш дом теперь тоже не был местом, где я с удовольствием находилась. Летом

Вестервальд преподнес себя мне (и Колину) во всей своей красе. Прежде чем появилась Тесса

и все разрушила. Но сейчас, скорее всего, даже какая-нибудь северо-сибирская территория в

тундре была бы более миловидной, чем это. Наш сад представлял собой картину абсолютного

запустения. Газон лежал коричневым и заболоченным под твердым слоем старого снега, а

земля на грядках превратилась в замерзшую грязь. Февраль даже в Кельне был самым скучным

месяцем. Но зима в Вестервальде превзошла все самые паршивые зимы, которые я до этого

переживала. Большую часть времени деревня лежала перед нами тихая и заснеженная, что

мне казалось, будто мы единственные живые существа на много-много миль вокруг. И я

вздыхала почти с облегчением, если видела, как из трубы выходит дым, или горит свет в одном

из окон.

Через несколько дней после того, как Колин бежал, а Тесса исчезла - я предполагала, что

она исчезла, чего-то другого я даже не хотела себя представлять - в соседнем поселении