другой, то я назвал мои приказы поручениями. И я был бы очень рад, если вы последуете им.
Эли: верни Пауля назад. В его стенах ты найдешь ключ от сейфа. Мия: держи позицию. Не
продавай дом. Не переезжай.
Я люблю вас. И я с вами. Никогда не забывайте об этом, - мама опустилась на зеленый
кожаный диван, в то время как я читала папины строчки, и я тоже почти больше не могла
стоять.
- Что этот сумасшедший собственно себе вообразил? - прорычала мама после короткого
молчания, во время которого она несколько раз напряженно сглотнула и высморкалась, -
Останься здесь. Держи позицию. Мы что, на войне, или как это понимать?
- Я не могу этого сделать, - ответила я беззвучно и как бы самой себе. - Я не могу сейчас
уехать, - в то же время, глубоко внутри себя я знала, что ничего не желала больше, чем какое-то
задание, даже если оно казалось таким невозможным и недостижимым как это.
Мы снова замолчали. Потом мама набрала побольше воздуха в легкие, выпрямилась и
повернулась ко мне.
- Нет. Мы должны поехать. Если мой муж предпочитает исчезнуть в мире Демонов Мара,
я хочу, по крайней мере, чтобы мой сын был со мной рядом. Лео прав. Нам нужно вернуть
Пауля. Кроме того, у него мы найдем ключ к сейфу. А я чертовски хочу знать, что находится в
этом сейфе.
- Мама. Он имеет в виду не нас. Он имеет в виду меня. Ты должна остаться здесь, пишет
он, - запротестовала я слабо. Вдруг мне стало ясно, что мама вообще только что сказала. Мир
Демонов Мара. Теперь она это произнесла. Демоны Мара. Они существовали. А если
существовали они, то, возможно, также существовал и Колин.
- Так, значит, он пишет, да? - мама сердито уперлась руками в бока, - Мне наплевать, что
господин пишет и приказывает. Я не позволю тебе поехать одной в Гамбург, никогда! Это
исключено!
- Но папа не просто так написал об этом, и я думаю, что Пауль едва ли посчитает
классным, если мы появимся там у него вдвоем и начнем его убеждать. - Я почувствовала, как
мой нерешительный протест умножился, стал прочным - несгибаемым. Идея отца не была
такой уж плохой. Да, мне нужно было задание, чтобы не сойти с ума, чтобы, наконец, быть чем-
то занятой. И, в конце концов, я использовала эту страшную зиму, чтобы получить права. Но
13
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
сначала я должна выяснить: действительно ли папа пропал без вести, а не лежал где-то в
больнице, надеясь получить от нас какие-то известия.
- Мы подождем, пока не получим известия от полиции, - предложила я маме, которая все
еще выглядела так, как будто в следующий момент разломает в кабинете все на куски, а потом
подожжет. - Хорошо? Если они ничего не выяснят, то я поеду.
- Эли, я потеряла своего сына, и я не хочу еще потерять и свою дочь.
- Ты не потеряешь меня. И я верну Пауля. Если поеду. Обещаю тебе. Он больше послушает
меня, чем тебя, не так ли?
Мама убрала руки с боков и скрестила их на груди. Если она принимала эту позу, с ней
становилось трудно разговаривать, я точно знала это. Но я так же хорошо знала, что не хотела
ехать в Гамбург вместе с ней. Я хотела сделать это одна. Также потому, что боялась, что этот
дом окончательно потеряет теплоту и безопасность, если моя мама его покинет. Что приедет
Тесса и заберет его себе, как она забрала дом Колина. Нам был нужен домашний очаг.
Мама возьмет и снимет квартиру в Гамбурге, если Пауль будет упорствовать. И как бы
сильно я не отвергала Вестервалд в начале - это была моя и Колина территория. Ей нельзя было
снова вырывать меня из этой среды, пока у меня еще была надежда, что Колин и я в один
прекрасный день сможем вернуться в лес.
- Мама, есть кое-что еще, - я держала его все это время в руке. Тонкий, сложенный листок
письма, который тоже находился в конверте. На нем было написано только одно слово: "Миа".
И он был лучшим отвлекающим маневром, который у меня как раз был наготове. - Оно для
тебя, а не для меня.
Я протянула ей его, убежала из кабинета и промчалась по ступенькам на чердак. Еще до
того, как я смогла закрыть дверь, по моим щекам потекли слезы.
- Ах, папа, - рыдала я, в то время как Мистер Икс терся о мои ноги. - Почему одно для
мамы? Ты не мог и для меня написать одно письмо? Всего лишь несколько строчек только для
меня?
Плача, я зарылась под одеяло. Мистер Икс свернулся клубочком, согревая меня, на моих
ногах.
Дал мне папа это задание, потому что хотел, чтобы я заплатила за то, что выступила
против него и своей любовью к Колину, завлекла сюда Тессу? Это была первая часть моего
искупления?
Или я получила его, потому что он только мне и больше никому не доверял убедить
Пауля? И что находилось в сейфе?
Как всегда, я боялась, что встречусь с Колином во сне. Но я все равно уже плакала. Какая
теперь была разница в том, заснуть плача, плача увидеть о нем сон или плача проснуться?
Мой сон принадлежал моим слезам, а мои слезы принадлежали ему. Где бы он ни
находился.
14
Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)
Глава 3. Меры принятые для выживания
Неделю спустя папина машина снова стояла у нас во дворе. Без папы. Volvo был найден в
аэропорту, в Риме, образцово припаркованный в подземном гараже и с оплаченным
паковочным билетом на первые три дня. За остальное время теперь должны были заплатить
мы, также и за стоимость перевозки машины. Последний полет папы привёл его в Неаполь. Там
след обрывался. Никакая больница не принимала его ни на материке, ни на Сицилии. Сам
автомобиль был цел. Авария была исключена.
Полиция всё ещё предполагала любовную двойную жизнь, но мама и я знали, что в этой
двойной жизни мало чего было связано с любовью. Теперь мы стояли в зимнем саду и
подозрительно разглядывали через густой плющ перед окнами стоящий внизу квадратный
тёмно-синий Volvo, как будто в следующий момент он выплеснет разъедающую кислоту.
Уведомление полиции - "местонахождение неизвестно" - было не единственным
сообщением, которое достигло нас на этой недели. Я получила любезно сформулированное
согласие на работу уборщицей в одной из клиник Гамбурга, которое, учитывая среднее число
моих оценок, которое, по всей вероятности, будет лежать между 1,0 и 1,3, я посчитала не очень
смешным. "Мы будем рады приветствовать вас в вашу первую смену 19 февраля в 8 часов
вечера". Там, должно быть, что-то перепутали, и у меня появилось искушение порвать письмо и
выбросить его в мусор, но я не сделала этого. Также моя попытка позвонить туда закончилось
тем, что я положила трубку, прежде чем кто-то смог ответить и таким образом разъяснить
недоразумение. Так как клиника находилась в Гамбурге, а в Гамбурге жил Пауль. Так что я
могла появиться в клинике лично и объяснить всё уполномоченному лицу. То, что я была не
той, кто хотел там мыть пол. И то, что этим я, возможно, украду у какой-нибудь бедняжки
работу, которую она не получит из-за этого недоразумения.
Таким образом, у меня был двойной повод поехать в Гамбург. Это было то, что я делала
последние дни: искала причины, чтобы поехать в Гамбург. Этот был смешным, потому что я
просто могла написать на EMail клиники сообщение, вместо того, чтобы звонить. Но чем
больше я находила причин появиться в Гамбурге лично, тем лучше и надёжнее я себя. Это
письмо казалось мне знаком судьбы - да, как будто оно имело особое значение. Хотя его вовсе
нельзя было раскрыть из содержания, но каждый раз, когда я читала его, то строчки вызывали