тихое гудение в моём животе.

Кроме того, этот красочный спектр причин был нужен не только для меня. Они были

нужны мне также для мамы. Потому что она всё ещё сопротивлялась идеи позволить мне

одной поехать на север. Зима никак не прекращалась. Снова выпал снег, и дороги были

постоянно заледеневшими. Поэтому во мне ещё сильнее горело желание покинуть этот

гнетущий дом и выполнить моё задание. Не в последнюю очередь к Паулю меня подгоняло

любопытство и тоска по моему старшему брату, которого мне так мучительно не доставало все

эти годы.

Теперь подходящая машина стояла внизу. Сесть в мамин «жук» было бы равноценно

негласному самоубийству. Я боялась садиться в него, даже когда мама была за рулём. Я же

сама за рулём этой тарахтящей торпеды? Невообразимо. Машина папы казалась мне

комфортнее и гораздо безопаснее в движении. Тем не менее, я не отваживалась подойти к ней

ближе.

- Я обыщу её, - решила мама после нескольких минут молчания. - Может быть, что-то и

найду.

- Хм, - пробормотала я в знак согласия и была рада, что она эту задачу взяла на себя. Тогда

хотя бы ещё один знакомый человек после папы карабкался по изношенным сидениям. В

настоящее время для меня это всё ещё была папина машина, и возможно внутри неё был его

запах ... Возможно, в CD-плеере находился его любимый компактный диск "Pink-Floyd"...

15

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

Возможно, в бардачке лежали его мятные таблетки, которые он так любил сосать. Это было и

так достаточно тяжело - смотреть на машину снаружи.

Мама завязала свои дикие кудри на затылке, как будто хотела навести порядок на голове

и в голове и подняла высоко подбородок.

- Теперь у меня есть два варианта, Эли. Либо я надеюсь на то, что он жив и вернётся, и всё

своё время провожу в ожидании. В ожидании события, которое, может, никогда не наступит.

Либо я считаю, что ... что с ним что-то случилось, тогда у меня будет шанс горевать, и я буду

ещё больше радоваться, если в один прекрасный день он снова вернётся.

- И что ты выберешь? - Я даже не потрудилась заглушить укоризненный тон в голосе.

Потому что уже догадывалась, каким будет её ответ.

- Прошедшие восемнадцать лет я снова и снова проводила в ожидании и бдении. И я

снова и снова ожидала этого момента. Я хочу оплакать его, Эли. Было чудом то, что до сих пор

ничего не случилось.

- Значит, ты думаешь, что он мёртв, - сказала я жёстко.

- Нет, я так не думаю. Я думаю, что он находится в такой ситуации, в которой мы больше

не можем достигнуть его. И что это рано или поздно будет стоить ему жизни.

- Это ведь то же самое! - Я резко повернулась в мамину сторону, но она по-прежнему

смотрела на Volvo.

- Лео полукровка, Эли. Ты и я - мы люди. Это разные категории. У нас есть предел. И ты не

должна забывать, что эти... эти Мары имеют бесконечное количество времени в своём

распоряжение. Они не торопятся. Если они его поймали, то не вынуждены действовать быстро

...

Мамина прямота приводила меня в ярость. Я переплела свои руки между собой, чтобы не

ударить ими в стекло зимнего сада.

- Прекрасно. Может быть, ты и можешь сесть и погоревать, чтобы потом начать новую

жизнь. Но я так не могу. Я выясню, что случилось с папой ...

- Елизавета! - прервала меня мама и оторвала свой взгляд от Volvo. В ужасе она

посмотрела на меня. - Ты этого не сделаешь! Ты что, сошла с ума? Хочешь, чтобы я и тебя тоже

потеряла? У тебя нет никаких шансов! Ни малейших!

Я хотела противоречить ей, сказать ей, что, по крайней мере, смогла выманить Колина из

сражения с Тессой без того, чтобы она учуяла меня. Но мама ничего об этом не знала. Я даже

папе не рассказала все подробности. Он только знал, что я пыталась замаскироваться, но не то,

что точно я пережила в лесу и что видела. Кроме того, мама была права.

В одиночестве у меня действительно не было никаких шансов. А я была одна. Мысль о

том, чтобы поехать в Гамбург без моего по-отцовски терпеливого инструктора по вождению,

пухленького усатика по имени Боммель, который даже тогда был спокойным, когда я со

скоростью 80 км/ч пронеслась мимо придорожной закусочной, итак заставляла безудержно

подскакивать мой адреналин в крови. Отправиться самостоятельно в Италию, чтобы искать

папу, было совершенным безумием.

- Хорошо, не сейчас, - вздохнув, уступила я, - Когда-нибудь, когда-нибудь я найду папу. И я

не буду горевать по нему. - Потому что больше горя, чем сейчас, невозможно перенести, -

подумала я, но чего не хотела говорить вслух. Я уже горевала о Колине - и это тогда, когда

знала, что он может умереть только с большим трудом. Он существовал. Но его не было в моей

жизни. - Может быть, содержимое сейфа даст нам разъяснения, куда его могло занести, -

добавила я, вздыхая.

Мама закатила глаза, подняв, вздыхая, их к небу, а ее локоны затанцевали, когда она

замотала головой.

- С каких это пор ты стала таким авантюрным человеком?

16

Беттина Белитц – Расколовшаяся луна / Bettina Belitz – Scherbenmond (Splitterherz, #2)

- Я не авантюрный человек. Я хочу знать, что случилось. Но я подчиняюсь твоему диктату и

сначала верну Пауля. Согласна?

Теперь ей придется сказать "да". По-другому было невозможно. У нее был выбор:

Гамбург или Италия. Мама на одну секунду сжала губы:

- Когда ты поедешь?

- Завтра утром, - спонтанно решила я. Мне нужно было воспользоваться этой

возможностью, - Я пойду сейчас паковать свои вещи. Ты позаботишься о машине?

Мамины всхлипывания и ярость, и брань доносились до меня наверху, когда я тоже

ругалась, без какой-либо системы вытаскивала из моего шкафа вещи и запихивала их в свой

чемодан на колесиках.

В то же время мама, причитая, осматривала папину машину, при этом привлекая

внимание соседей. Ей это было так же безразлично, как и мне. Так и так уже ходили первые

сплетни об исчезновении папы, а из клиники пришло неприятное письмо, за которым

последовало немедленное увольнение. Папа порядком все себе здесь испортил.

Я не имела ни малейшего понятия, сколько мне понадобится времени, чтобы уговорить

Пауля вернуться домой. Мне было ясно, что мама не ожидала, чтобы он обосновался здесь

навсегда. Он учился на врача, и у него была квартира в Гамбурге. Здесь речь шла больше о том,

вообще свести его снова с остальной семьей, даже если это продлится всего один или два часа,

что-то, что в прошедшие семь лет не удавалось ни разу, потому что Пауль с упрямством, как у

осла, притворялся, что нас не существует.

Так что я запаковала то, что вмещалось в чемодан, добавила наверх пару компакт-дисков

и наслаждалась сердитым усилием, которое мне понадобилось, чтобы застегнуть замки.

Задыхаясь, я поволокла чемодан к двери и огляделась.

- Что мне делать с вами? - спросила я озадаченно и посмотрела на моих милых животных.

Генриетта сложила щупальца как в молитве и выглядела при этом более безбожно, чем сатана

во плоти. Берта сидела неподвижно под корнем, насыщенная и ленивая из-за сверчка,

которого она съела сегодня утром. Хайну, как всегда, сбежал от дневного света и прятался от

меня и всего мира под своим камнем. Только Ханни и Нанни спокойно валялись в песке.

Теоретически, папина машина была достаточна большой, чтобы они там поместились

вместе со своими жилищами, и я с удивлением поняла, что мне будет трудно расстаться с

ними. Кроме того, я просто не была уверена, что мама сможет дать им живой корм. Она

предпочтет высадить их в саду. А это никто не переживет при таком холоде.