— Хватит, Мирван! Ты обезумел! Я не знаю, что это за проклятье и кто на тебя его наслал, но я не имею к нему никакого отношения…Если я как-то могу помочь тебе, то…

— Что? Ты готова вернуться?

— Не знаю…Ты меня пугаешь…

Князь рассмеялся. Его смех раскатистым эхом разлетелся вокруг.

— Не надо одолжений, Сияна. Я все равно тебя найду. А на сегодняшний вечер я нашел тебе замену. Хочешь посмотреть?

— Нет…

— Глупышка, твое «нет» не имеет значения…Иди сюда.

Луна вынырнула из-за тучи. Князь скинул рубаху вниз. Сбросил сапоги. Снял брюки, оставшись совсем обнаженным. Его мощное тело было покрыто жесткой щетиной.

Он напоминал языческую статую получеловека — полузверя, грозную и величественную — узкие подтянутые ягодицы, длинные мускулистые ноги, запрокинутая назад голова, раскинутые в стороны руки, только жесткая шерсть вместо мрамора.

Сияну подхватил воздушный вихрь и она, хоть и пыталась сопротивляться, полетела к князю. Она не видела его лица, но чувствовала — князь улыбается. Злорадствует. Она летит все быстрей. Она все ближе. И вот его белые, как снег, волосы уже касаются ее кожи. Сейчас она увидит его лицо, посмотрит в его глаза, которые могут быть темнее ночи и глубже самой бездонной пропасти, а могут быть светлыми, бирюзовыми, как рассветное небо. Но тут…Сияна вдруг поняла, что все ее существо просто растворяется в Мирване. Она проникает внутрь его сознания, становится его безвольной частью. И пред ней уже не долина, залитая бледным лунным светом, а…покои князя. Она видит широкую кровать с балдахином, накрытый к ужину стол, два стула с высокими спинками, полыхающий камин. Окно. По стенам подсвечники, где испуганно вздрагивают огоньки свечей. Перед камином курчавая белая шкура, на ковре вальяжно разлегся младший князь, босиком, полуголый, в одних свободных домашних брюках. В руке у князя кубок, а перед ним, связанная по рукам и ногам девушка, почти девочка, абсолютно голая, с длинными растрёпанными светлыми волосами и огромными испуганными глазами, в которых застыли слезы. У младшего князя в другой руке небольшой кинжал, он легонько царапает кожу девушки, точно счищая чешую с выброшенной на берег рыбы.

— Ну как тебе моя добыча? — обратился Одержимый к Сияне.

— Она же…совсем ребенок…Мирван, ты же…вы же…отпусти ее, пожалуйста! Я прошу тебя!

— Если бы ты была со мной — отпустил бы! Но тебя рядом нет, ты была с другим. Значит, и мне нужна другая. Все честно, согласись?

Мирван снял с пояса длинную плетку, тяжелую, двухвостую, с перекрученными узлами. Совсем не ту, которой он когда-то отстегал Сияну. Это была плеть, достойная инквизиторов. И, если Сияне и тогда было больно, то что будет, когда…Мирван ударил лежащую на ковре девушку со всей силы, так резко, что младший князь едва успел отклониться, расплескав на ковер вино. Девушка вскрикнула, изогнулась. Мирван ударил еще раз, оставляя на ее бедрах кровавые полосы. Слезы полились по ее щекам.

— Пожалуйста, не надо! Если ты хочешь наказать меня — наказывай! Она здесь не при чем!

— Тебе ее жалко, да? Смотри, Сияна, как смешно она дергается, как поджимает ноги…Брат, переверни нашу пташку, я хочу разукрасить ей спинку, разогреться и ее заодно разогреть. Знаешь, Сияна, боль и страх могут быть такими же сладкими, как любовь!

Младший князь дернул девушку за волосы, смачно поцеловал в губы и перевернул на живот, потянувшись за бутылкой, он наполнил свой кубок, плеснув бордовой жидкости на покрасневшее от слез лицо жертвы. Девушка тихонько поскуливала. Ее скрученные на затылке руки оставляли спину открытой, но Мирван пока задумчиво постукивал плеткой по полу. Каждый раз, когда плетка со свистом рассекала воздух, девушка вздрагивала.

— Видишь, как она дрожит — ей страшно. Я чувствую ее страх и представляю тебя. Ты, кажется, знакома с моим братом? Ты ведь будешь не против, если он присоединится к нашей беседе, когда ты, связанная и избитая, будешь валяться у моих ног? Знаешь, этой девочке повезло — ей осталось жить не больше часа. А с тобой у нас впереди целая вечность!

Мирван замахнулся и ударил, оставляя на спине кровавый рубец. Девчонка заорала, выгибаясь. Младший князь захохотал.

— Мирван, хватит…Я прошу тебя, хватит! Остановись! Ты же…ты же…Ты же не такой, как твой брат! Ты — другой!

— Я был другим, когда ты была рядом, Сияна. А теперь я даже не человек. Посмотри, я оброс шерстью, как дикий зверь. Ты превратила меня в чудовище и сбежала! Ты забрала мою силу, мою душу и я способен теперь лишь ненавидеть и убивать. Разрежь веревки и раздвинь ей ноги, брат. Наша пташка перед смертью должна узнать, что такое страсть. Переверни ее на спину, я хочу видеть ее лицо…

— Мирван, пожалуйста! Не трогай ее, я прошу тебя! Я вернусь к тебе, я буду делать так, как ты хочешь! Можешь убить меня, отдать Ротаэлю — если я виновата, я готова искупить свою вину! Но эта девочка не сделала тебе ничего плохого!

— Смотри, ведьма! Ты видишь это?

Сияна увидела две огромные, покрытые темной шерстью, ступни. Темная шерсть покрывала икры, колени, бедра. А между ног, темный, гладкий и напрягшийся, торчал огромный член.

— Эх, пташка, — произнес младший князь, ласково потрепав девчонку по щеке, давай раздвинем ножки пошире…Наш великий государь велик во всем!

— Тащи ее на стол!

— Мирван, что ты делаешь! Зачем? Если ты хочешь отомстить мне, то зачем делать больно другим?

— Не беспокойся! Тебе я тоже отомщу и не один раз! Как тебя мой новый размер? Представь только, что ты почувствуешь, когда он окажется у тебя внутри?

— Прекрати! Прекрати! Прекрати!

Сияна хотела закрыть глаза, но не могла. Потому что это были не ее глаза. Сияна видела, как Мирван сжимает худенькие бедра девушки, как раздвигает их и вжимает в стол, как проводит рукой у нее между ног. Девушка морщится, жмурит глаза, Мирван бьет ее по лицу, заставляя их открыть. Младший князь обхватывает лицо девушки, не давая той отворачиваться…

— Я прошу тебя, не надо… — шепчет Сияна.

Она хотела бы заткнуть уши — но это были не ее уши. Она хотела убежать — но и это у нее не получалось. Хоть это был и ее сон, но управлял им Мирван.

— Смотри, Сияна! Сейчас я войду в нее и ей будет больно. Я не буду ее щадить, я буду двигаться резко — вот так!

Она услышала крик, пронзительный, полный боли и отчаяния крик. И тоже закричала.

— Я буду входить все глубже…Я буду представлять тебя…

И тут послышался звон. Дзинь! Дзинь! Дзинь! Сияну закрутило, потащило куда-то вверх. Она увидела, как лохматое тело Мирвана ритмично двигается, вдавливая девушку в стол, а младший князь, свесив голову жертвы со стола, затыкая ей нос, заставляет открыть рот и скидывает на пол свои брюки. А потом…

Сияна провалилась в темноту и тут же вынырнула из нее, очнувшись в собственной кровати.

_-Дзинь! Дзинь! Дзинь! — надрывался дверной колокольчик.

Прихрамывая, Сияна направилась к двери, по пути опустив руки по локоть в целебную воду, умываясь и настраивая морок Сьяна.

— Кто там? — охрипшим голосом спросил Сьян, подходя к двери.

— Господин адвокат, это я — Латиса! Откройте!

Сьян отпер дверь. На пороге стояла недавняя ночная знакомая.

— Я привела того, кто может нам помочь! — быстро произнесла Латиса, не дожидаясь приглашения, шагая внутрь и вынуждая Сьяна пропустить ее и отойти от двери. Следом за Латисой в приемную ступила темная фигура в балахоне, из капюшона на Сьяна смотрели два серых, плавающих в тумане глаза.

— Позвольте вам представить моего хорошего друга, — с гордостью произнесла Латиса, — лорда- инквизитора Сервентуса.

— Мой лорд, для меня это большая часть… — пробормотал растерянно Сьян. — Проходите, устраивайтесь. Позвольте предложить вам кофе.

Интуиция твердила Сияне, что еще один инквизитор в ее жизни — не к добру. А разум говорил Сьяну, что враги его врагов — его друзья, ведь «его высочество» упоминал лорда Сервентуса, как своего возможного недоброжелателя.

Тем временем, лорд — инквизитор уверенно проследовал к креслу перед остывшим камином, уселся и произнес:

— Не надо кофе. У нас мало времени. Я наслышан о твоих успехах, мой мальчик. Но положение дел в нашем государстве таково, что за успехами неотвратимо следуют неприятности. Я прав?

Лорд Сервентус стянул капюшон, и Сьян увидел слащавую улыбку пожилого мужчины. Маленькие черные глазки оценивающе разглядывали Сьяна. У лорда была грязная аура, с парой неярких магических вкраплений. Латиса, между тем, остановилась за креслом гостя, точно преданная собачонка. Сьян заметил, что их ауры связывает нечто, наподобие узла. Причем эта связка редко пульсирует, прибавляя яркие крупицы магии лорду, но аура Латисы при этом словно покрывается пылью. Мутнеет.

— Я полагаю, вы редко бываете неправы, мой лорд. — ответил Сьян, садясь в кресло напротив.

— Латиса рассказала мне о том, что произошло ночью.

— Что именно, мой лорд?

— Латиса рассказывает мне все. Но мне бы хотелось услышать вашу версию событий.

— Мой клиент, позвольте мне не упоминать его имя, обратился ко мне в связи с пропажей своей дочери. Я отыскал, где находится девушка и собирался договориться о ее возвращении домой… — осторожно ответил Сьян.

— И эту девушку, а также некоторых других насильно удерживал всеми нами известный нам представитель инквизиции, который позорит наш орден и творит произвол, прикрываясь нашим именем, но служа порождениям тьмы. — не спрашивал, а скорее утверждал гость Сьяна.

— Мой лорд, я простой адвокат и лишь защищаю интересы своих клиентов.

— А что вам, господин адвокат, известно о ежегодном летнем бале в императорском дворце?

Сьян вспомнил потерянное приглашение и пожал плечами.

— Каждый год некроманты приглашают во дворец сотни юных девушек, большинство из которых никогда не возвращаются домой. Отказаться от приглашения невозможно. Приглашение проявляется на ауре, и отвергшая приглашение идет на корм гончим, которых принято называть инквизиторскими, хотя они — порождение гнилой некромантской магии.