— Стоп! — крикнул Сьян извозчику, когда они подъехали к тропинке, бежавшей вниз с крутого берега.

Сьян расплатился и бодро заскользил по притоптанной земле, поскальзываясь на гладких камешках. Внизу неторопливо покачивалась Некруся.

Еще издали Сьян увидел высокую фигуру зеленоглазого и невольно залюбовался подтянутым телом некроманта, его белоснежной кожей, рельефным животом, сильными рукам, на которых бугрились мышцы. «Если ему за сто, то он очень даже неплохо сохранился». Сьян помотал головой, отгоняя такие ненужные мысли, еще раз запаял магический панцирь и ускорил шаг навстречу противнику. Некромант был один. В некромагических дуэлях секунданты не участвовали. Но чуть поодаль сидел его пес, который не сводил с приближающегося Сьяна голодного взгляда.

— Опаздываешь, господин адвокат!

— Я не тороплюсь на тот свет, господин Инквизитор!

— Зря, Бобик проголодался.

— У некромантов дефицит с костями?

— Шутить изволишь?

— Перед смертью не нашутишься!

— Значит, решил драться?

— Весь к вашим услугам.

— А что же ведьма?

— Не торопите события. Вы получите свою ведьму.

— Когда?

— Когда меня убьете.

— Интересно. А если я не собираюсь тебя убивать?

— А вы не собираетесь?

— Придется. Надо же покормить собачку. Кризис, сам понимаешь.

— Тогда я предлагаю сделку. Как только вы меня убьете, то получите свою ведьму. Поэтому до начала поединка я прошу освободить ваших пленниц. Ну, а в случае, если я убью вас, думаю ведьма вам уже не понадобится.

— То есть ты собираешься сдохнуть, а если ведьма не появиться, то с кого спрос?

— Вы, господин Инквизитор, еще и некромант. Неужели вы не можете как-то проверить нерушимость моего обещания. Я готов принести любую клятву. Выпустите девушек. Я клянусь, что вы получите свою ведьму!

Инквизитор вперился в Сьяна немигающим взглядом изумрудных глаз.

— Хорошо, пусть будет по-твоему.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Он растворился в некроманском вихре. Сьян остался один на один с голодным, сверлящим его серыми глазами псом. Солнце медленно скатывалось к верхушкам деревьев, становясь пронзительно красным. Сияне вдруг очень захотелось увидеть Мирвана. Последний раз. «Я люблю тебя, Мирван. Всегда любила». Решетка вздрогнула и растворилась. Измученные, испуганные пленницы торопливо вылезали наверх. Пес ощерился и зарычал. Девушки завизжали, точно котята, щурясь от дневного света, они бросились в рассыпную, кто вниз к реке и бегом вдоль берега, кто-то карабкался по крутому склону, не веря свободе и боясь быть пойманными в любой момент.

— Я выполнил твое условие, Сьян.

— А я выполню ваше, не сомневайтесь.

— Готов?

— Абсолютно.

Сьян закрыл глаза. Его магический панцирь превратился в зеркало, готовый отражать и поглощать каждый жест противника.

— Боишься посмотреть своей смерти в глаза, щенок?

— Не хочу любоваться вашим трупом, Инквизитор. Слышал, трупы некромантов подвержены стремительному гниению.

Их шпаги звякнули, столкнувшись….Шаг, выпад, укол, разворот! Тело отражало противника, двигаясь, как заведенная игрушка, не чувствуя усталости. Сьян боялся лишь одного, что не выдержит и откроет глаза, а этого не в коем случае нельзя было делать. Проекция работала, если он смотрел внутрь, когда перед его внутренним взором открывались черно — белые тени внешней реальности. Инквизитор, неровное чернильное пятно, был самым крупным объектом, панцирь впитывал его движения, предугадывал, и шпаги, как обезумевшие осы, стремились ужалить, укусить, пустить кровь. Разум Сьяна превратился в черное полотно, на котором не отражалось ни единой мысли, только движение, бесконечное, неосознаваемое движение, танец на перекрестке граней. И ритм, который задавал противник, казался самой сладкой музыкой.

— Ого, ты меня удивляешь, мальчишка! Что ж, давай поиграем! Так даже интересней! Я не прочь поразмяться на закате! Слепой дуэлянт умеет фехтовать! Кто бы мог подумать!

Гончая нетерпеливо залаяла. Ее лай, как отдаленный гул, совсем не испугал Сьяна. Напротив. Все его тело задрожало от восторга, от ощущения собственной мощи, от удивления, которое прозвучало в словах Инквизитора.

— Но Бобик, кажется, просит кушать. Поэтому ускоримся.

Боль пронзила правое плечо. Черно- белая картинка моргнула и начала растекаться. Усталость навалилась резко. Сьян охнул и упал. Глаза открылись. Он увидел под ногами смятую траву.

— Вставай, умирать еще рано! У меня есть пара минут поиграть с тобой, господин адвокат!

В голосе Инквизитора снова проскользнула нотка презрения. Сьян поднялся, выпрямился. Солнце успело зайти, но красные отсветы еще горели над лесом. Пузатая туча медленно проглатывала небо. На берегу разливалась сонная преддождевая тишина. Сияна подумала, что мир прекрасен, но в этом мире ей места нет. Неловко подняв шпагу раненной рукой, Сьян сделал шаг к насмешливо улыбающемуся некроманту. Тот легко отразил удар и достал на этот раз левое бедро Сьяна. Сияна почувствовала, как распадается ее панцирь. Еще чуть-чуть и морок спадет. Значит, она должна успеть быть убитой раньше.

Глава 11 — Братья

Каждый раз, когда солнце клонилось к закату, внутри него просыпалась Тьма. Нет, она никогда не покидала его, но днем Тьма дремала, лишь изредка вздрагивала, переворачиваясь сбоку на бок. И каждое ее движение жгло внутренности, как раскаленное железо. Но вечером Тьма просыпалась, сладко потягивалась, вылезала из мрака холодной пещеры, расправляла крылья. И боль становилась невыносимой. Боль выворачивала суставы, слепила глаза. Тьма скалила ядовитые клыки в улыбке:

— Здравствуй, мой пушистый зверек! Готов ли ты сегодня стать моим? Готов ли отдаться мне? Стать моими руками, моими глазами, моим телом? Зачем ты сопротивляешься? Прими меня, и боль уйдет.

Но Мирван не хотел отпускать боль. Боль делала его живым. Боль делала его частью чего-то большого, могущественного, неуловимого, но в тоже время всепроникающего и бесконечного. Такого же древнего, как сам Хаос.

А еще боль напоминала ему о его ведьме. Боль возбуждала. Боль доводила его до безумия. Боль пульсировала сильнее. Его член твердел, лишь только он вспоминал ее запах, ее стоны, ее длинные волосы, нежную кожу.

Последняя ночь стала для него особенно невыносимый. Его ведьма была с кем-то другим, и тот трогал ее. И ей это нравилось. И это заводило. Он представлял, как чужие руки освобождают от одежды ее белоснежное тело, выпускают на свободу два мягких упругих холмика, мнут, пока не затвердеют коричневые маковки сосков, которые так хочется втянуть губами, поглотить, лизнуть, нежно куснуть. И вот уже руки залезают к ней под юбку, сжимают ягодицы, ласкают спину, пробегая вверх, сжимают плечи и снова сбегают вниз. А ведьма стонет. Выгибается навстречу чужим рукам. Он ощущал, как ее бедра становятся мягкими и податливыми, как они раздвигаются и открывают влажное лоно. По телу Мирвана пробежала судорога. Его тело стало чужим. Он ощущал только невыносимый жар между ног. Его член стал тяжелым и горячим. Он упал на четвереньки, заметался по комнате. Он потерял контроль.

Больше такого не повторится.

Солнце пока еще ярко светит в окно, но скоро, совсем скоро его скроют деревья, и наружу снова выползет Тьма. Его ведьма, возможно, снова будет под кем-то другим. Но он готов к этому. Пусть стонет. Чем громче она будет стонать, тем скорей окажется в его ловушке.

— Великий государь, портал сигналит, запрашивая доступ. — отвлек Мирвана от мыслей, приоткрывший дверь караульный.

— Какой пароль назвали?

— Fronti nulla fides. (Внешности не доверяй, лат)

— Пропусти.

Мирван накинул плащ и отошел в темный угол кабинета, где опустился в кресло и взял со стола кубок. В кубке плавал крепкий и душистый медовый напиток.

Когда он встретил ведьму в первый раз, она разбудила его, по ошибке забравшись к нему в постель. От нее тогда тоже пахло сладко. Лесом, луговыми цветами, медом. Этот запах сводил его с ума быстрее самого крепкого напитка. Даже сейчас одно лишь воспоминание заставляет его дрожать и напрягаться. Будто он и не князь вовсе. Будто подросток. Мирван откинулся на спинку кресла. Швырнул кубок. Кубок звякнул. Подлокотник кресла скрипнул и обвис.

Дверь открылась, пропуская фигуру в темном бархатном плаще.

— Мое почтение, великий государь! — поклонилась фигура, сбрасывая капюшон.

— Снова ты, подстилка Сервентуса. Что на этот раз? Все идет по плану?

Мирван задумчиво рассматривал стоящую перед ним женщину. Она была ведьмой. Не такой юной, не такой магически одаренной, не такой гордой…Она совсем не была похожа на Сияну, но он не мог оторвать взора от ее ведьминских глаз — янтарных, с голубыми крапинками по ободку. У его ведьмы глаза сверкали золотом, вспыхивали оранжевым, когда она страстно целовала его. Но даже этот бледный янтарь вызывал в нем дикое, похожее на голод желание, которое, он был уверен, эта чужая ведьма удовлетворить не сможет. Но ведь его ведьма пока далеко…Мирван с трудом сдержал рвущийся наружу звериный рык.

— Великий государь, — начала его собеседница, опуская глаза, словно пугаясь, вспыхнувшего красным взора Мирвана, — мы несколько отклонились от первоначального плана…Адвокат по имени Сьян дер Мирроур, на которого мы надеялись возложить миссию по дискредитации темного инквизитора, скорее всего будет сегодня убит.

— И?

— Убит на дуэли именно темным инквизитором. Но Сьян успел зарекомендовать себя, как защитник угнетаемых Императором ведьм. Поэтому его убийство даст нам шанс воззвать к мятежу тех, кто наиболее не доволен сложившимся в Конфедерации положением.

— Твой господин собирается представить темного инквизитора, как бессердечного убийцу несчастного защитника ведьм?