— Совершенно верно, великий государь.

— А что нам это даст? Нам ведь нужно бросить тень и вывести из равновесия фигуру Императора, разве нет?

— Великий государь, темный инквизитор контролирует некромантов и возглавляет совет ордена инквизиторов. Власть императора держится лишь на его близости к источнику, но никаких самостоятельных решений он уже не принимает, передав все дела темному инквизитору.

— Хорошо…

— Великий государь, мой господин считает, что начинать действовать лучше в самое ближайшее время. В преддверии ежегодного бала или сразу после, когда мы сможем привлечь на свою сторону семьи пропавших или не вернувшихся с бала девушек.

— Хм, я готов поддержать твоего господина целиком и полностью. Все оговоренные средства, оружие и отряды моих людей будут направлены полностью и в срок. Передай своему господину, что Одержимый князь вступает в игру.

— Благодарю, великий государь.

— Хм. Как тебя зовут?

— Латиса.

— Посмотри мне в глаза, Латиса.

Латиса повиновалась. Мирван вздрогнул, жадно втянул носом воздух, глядя в янтарные глаза ведьмы, встал, подошел к женщине и резко сдернул с нее плащ. Темно-синее, строгое учительское платье слегка его разочаровало. Но под платьем имелись вполне приятные округлости. Мирван положил свою огромную, покрытую шерстью ладонь на грудь и сильно сдавил ее. Женщина вздрогнула, но не отстранилась, лишь опустила лицо и зажмурилась.

— Смотри мне в глаза, ведьма! — хрипло проговорил Мирван. — Твой господин не обидится, если я воспользуюсь сегодня твоим телом?

— Мой господин будет рад, если я смогу доставить вам удовольствие, великий государь… — ответила Латиса, поднимая лицо. В ее янтарных глазах плескался ужас и отвращение. Князь усмехнулся. Когда-то, в другой жизни, девицы и дамы готовы были выцарапать глаза друг другу за его мимолетную ласку. А теперь…Теперь он не будет никого ласкать, а будет просто брать и получать удовольствие. Мирван наклонился к ней вплотную, поддел когтем подбородок, вглядываясь в ее лицо, точно пытаясь найти черты той, которую потерял. Мирван чувствовал сладкий запах страха и покорности. Как удалось этому Сервентусу так выдрессировать свою ведьму? Мирван на миг представил Сияну, которая вот так вот стоит перед ним и лишь ждет его приказаний. И его обуяла злость. Захотелось ударить стоявшую перед ним женщину, сломать, избить, уничтожить. Не сейчас, не ее…Слишком высоки ставки в этой игре. Он, князь мятежного Туманного княжества, очень скоро займет трон Великого и Бессмертного Императора всей Конфедерации. Он получит в свое распоряжение источник. И вот тогда сама Тьма покорится ему.

— Встань на колени! — приказал князь. — Открой рот! Как тебе мой размер? Видела ли ты когда-нибудь такого гиганта, а? Отвечай!

— Нет, великий государь не видела…

— Возьми его и ласкай.

Ведьма послушно коснулась ртом его огромного члена. Обхватив основание, она умело заработала языком, облизывая его как огромное горячее мороженое, помогая себе ласкать его руками. Похоть усилилась. К ней тут же примкнула боль. Солнце коснулось деревьев. За окном сгущались сумерки, а внутри просыпалась тьма.

— Быстрей! — приказал Мирван, двигаясь навстречу, продавливая горло и растягивая рот женщины, точно она резиновая кукла. Женщина задергалась, задыхаясь. Мирван почувствовал раздражение.

— Встань! Подойди к окну, наклонись и задери юбку! Нагнись ниже! Раздвинь ноги шире! Я слышал, инквизиторы предпочитают другую дырочку…

— Великий государь, — испугано начала Латиса. — достоинства лордов-инквизиторов, не могут сравниться с вашими…

— Хм, ведьма, значит, тебе сегодня очень повезло. Ты сможешь принять в себя действительно великого государя.

Мирван сжал ягодицы и резко вошел в нее, впитывая боль и податливость жертвы. Он ухватил женщину за волосы, прижал щекой к подоконнику, нагнулся к ее лицу, вглядываясь в янтарь глаз, надавил сильнее, следя за тем, как она морщится, как каждое его движение судорогой боли отражается на ее лице.

— Ты такая послушная ведьма. Жаль только, что ты не моя… — прошептал он, выпрямился и стал двигаться еще быстрее.

И вдруг резкая боль пронзила его правое плечо. Боль была ему привычна. Наверное, Тьма опять начала свою сумеречную игру. Боль уколола левое бедро, будто ему разрезали кожу. Не обращая внимания, он вонзался в неподвижно стоящую перед ним ведьму, которая не кричала, не дергалась, а застыла точно статуя, лишь морщилась, когда он входил слишком глубоко. Боль резанула левое предплечье. Мирван кончил, навалившись на Латису, до хруста сжав ее плечи и столкнул ведьму на пол. Он не чувствовал удовлетворения, тело продолжало гореть в какой-то непонятной, неутолимой агонии.

— Передай своему господину спасибо. Скажи, в следующий раз пусть опять присылает для связи тебя.

— Благодарю, великий государь, — поправляя юбки тихо ответила Латиса и, подняв плащ, скрылась за дверью.

Князь опустился на пол, чувствуя, как боль выкручивает суставы, как веки режет точно бритвой, как немеют кончики пальцев, останавливается сердце. И тут… Боль вспыхнула в правой лодыжке, точно ее пронзили шпагой. А затем, он ощутил … ее. Сияна беспомощно стонала, хрипела…И это были не стоны страсти. Ее не ласкал любовник. Она не лежала в спальне в ожидании ласк.

Она умирала на холодной земле, которая уже досыта пропиталась ее кровью.

— Ротаэль! — заорал Мирван. — Ротаэль! Немедленно тащи ко мне свою эльфийку! Ротаэль, гоблин чоморский!

Мирван подполз к стене. По его рукам и ногам текла кровь. Он так ждал этой ночи, думая, что ведьма собирается предаться любовным утехам. Он настроил параллельную проекцию, усилив остатки их связи до предела. Он хотел, почувствовать ее возбуждение и провести обряд телепортации (тьма нехотя, но подчинялась ему в несложных обрядах). Чтобы она, раздетая и возбужденная, готовая принять другого мужчину, оказалась бы в его спальне.

Он не думал, что ее будут убивать. Она так нужна ему. Он хочет убить ее сам. Он хочет любить ее. Он…просто ее хочет.

_Ротаэль! — шатаясь, словно пьяный, Мирван распахнул дверь настежь и столкнулся в дверном проеме с братом, полуголым, растрепанным, тащившим за собой торопливо кутающуюся в шелковый халат белокурую эльфийку.

— Что случилось? У тебя опять приступ? Мирван, ты весь в крови!

— Ты! Немедленно черти свой трилистник! Мне нужен переход через грани и активация вызова! Живо! Черти прямо здесь!

Он отбросил Ротаэля, который теперь рядом с ним казался субтильным подростком, в сторону и, ухватив эльфийку за предплечье, втолкнул ее в комнату.

— Ну! Тейринель, рисуй же! Задери тебя …ный эльф! — прорычал он, возвышаясь над хрупкой ушастой принцессой, как лев, над бабочкой.

— Я…хорошо…

— Мирван, может объяснишь? — спросил Ротаэль, вставая с пола и потирая ушибленную голову.

— Мне нужна магия! Много магии! Это вопрос жизни и смерти. Моей в том числе.

— Почему ты в крови, брат. Ты ранен?

— Дай руку, Ротаэль. Я знаю, что не вправе тебя просить. И, наверное, не должен тебе доверять…

— Давай не будем оглядываться назад…

— Даже не собираюсь. За гранью я буду в твоей власти целиком и полностью. Если перережешь мне горло — что ж. Я простил тебя и прощу опять. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты поступил, как брат.

— Мирван, только не говори, что ты собираешься нырять за грань…

— Не буду. Дай мне ладонь.

С кончиков пальцев Тейринель слетали зеленые огоньки и, как казалось Мирвану, это происходило убийственно медленно. Он чувствовал каждый вздох, каждый вдох и выдох Сияны, каждое движение. Он чувствовал ее агонию. И это была агония смерти. Но вот, наконец, на полу зазеленел знаменитый магический трилистник эльфов.

— Мой князь… — тихо проговорила Тейринель. — Ты же не хочешь, чтобы Тьма поглотила тебя окончательно…

— Не хочу, поэтому и позвал вас.

Мирван схватил с каминной полки кинжал и полоснул по обросшему шерстью запястью.

— Ротаэль, твоя очередь.

— Брат, я поступлю, как ты скажешь, но мне хотелось бы хотя бы понимать, зачем…

— Потому что мы должны платить за свои ошибки. Иногда собственной кровью.

— Мой князь, — робко вмешалась Тейринель, — позволь участвовать в обряде и мне.

Мирван удивленно уставился на эльфийку. Он считал, что она должна его ненавидеть, но ее ярко-синие глаза смотрели на него без злобы, но с сочувствием.

— Сочту за честь…сестра…

Ротаэль тоже посмотрел на эльфийку с удивлением, но ничего не сказал. Три окровавленных запястья легли на вспыхнувшие зеленым очертания трилистника. Закрыв глаза, Мирван пропел заклинание перехода. Темное заклинание, которое Тьма, смеясь и разрывая болью его вены, прошептала ему на ухо. «Иди ко мне, мой князь, — смеялась Тьма. — За гранью ты будешь моим целиком и полностью, князь. Так и знай!»

«Если ты так хочешь, я буду твоим, Тьма, но верни мне мою ведьму! Она не должна умереть! Она принадлежит мне!»

«А ты мне!» — засмеялась Тьма и протянула ему руку. Мирван шагнул ей навстречу, чувствуя, как падает в невесомость и понял, что преодолел переход. Впереди, сверкая тысячью зеркал, его ждал бесконечный лабиринт граней. Но он знал, что не заблудится. Он безошибочно определил ту грань, за которой умирала его ведьма. Эта грань сияла ярко — красным, и это сияние не могла спрятать даже хохочущая во весь свой беззубый рот Тьма, облизывая пухлые бордовые губы.

Аура Сияны была теплой и сладкой, правда ведьма пыталась спрятать свою ауру. От кого? От него? От него она не могла спрятаться. Как бы ведьма не пыталась оборвать с ним связь, он чувствовал ее, где бы она не была. И сейчас, преодолевая головокружение, ощущая, как Тьма движется по пятам, хватая его то за руку, то за ногу, смеясь и толкая его в спину, он двигался вперед, жмуря глаза, отворачиваясь от зеркал, которые манили, звенели и слепили глаза. На его запястье светился зелено- красный браслет, соединявший его с братом и эльфийкой. Пока кто-то из них не разорвал связь, у него есть шанс вернуться. Но даже если бы не было, он не повернул бы назад. Он шел к своей ведьме. Ее аура вспыхнула ярче, и Мирван понял, что панцирь, под которым она пряталась, растворился. Аура вспыхнула лишь на миг, а затем начала стремительно бледнеть. Мирван почувствовал, как по его шее точно полоснули холодным металлом, как острое лезвие вспарывает кожу, как горячая кровь заливает его густую шерсть, как Тьма облизывается, скалит зубы и слизывает с туманной дорожки капли его крови. На какой-то миг ему показалось, что его голову отделили от тела и подкинули вверх. Перед глазами засверкали пестрые мухи. Мирван рванул вперед. Кругом летали хлопья густого серого тумана. Вот оно — зеркало, которое сияло ярко-красным, краснота бледнела, серела, сливалась с туманом. Мирван хватался за угасающую ауру. «Сияна, потерпи! Потерпи еще чуть-чуть! Ведьмочка моя милая, не оставляй меня! Пожалуйста, не оставляй! Я не могу тебя потерять! Ты принадлежишь мне!».