По зеркалу побежали трещины. Аура Сияны превратилась в прозрачную паутинку, стремительно растворяющуюся в бледно-розовом тумане…

Тейринель сидела на полу, сцепив пальцы и сурово поджав губы. Она казалось неприступной статуей. Ротаэль смотрел на жену. Он восхищался, желал и боялся ее. Ротаэль никогда не испытывал таких сложных чувств ни к одной женщине. Разве что, к этой проклятой ведьме Мирвана. Ее он тоже немножко побаивался и желал. Впрочем, он желал всех молодых женщин. Но только своей женой, прекрасной принцессой, похожей на волшебную белоснежную бабочку, он восхищался. И только ее, свою жену, он до сих пор не посмел коснуться.

— Что-то не так… — вздрогнув, тихо произнесла эльфийка. Она не отрывала взгляда от мерцающего трилистника, внутри которого, раскинув руки, лежал Мирван. Его глаза остекленели. Он был абсолютно неподвижен. Он умер. Почти. На его запястье вздрагивали две нити. Красная бежала к Ротаэлю, стоявшему прислонившись стеной к двери. Зеленая связывала Мирвана с эльфийкой.

— Что не так?

Ротаэль задумчиво смотрел на токую, испуганно вздрагивающую ниточку жизни. Великий государь находился в его власти. Его брат доверился ему. Несмотря на то, что Ротаэль совсем недавно плел за его спиной заговор и мечтал занять его место. Старший брат. Старший князь. Ротаэль посмотрел на жену, которая поднесла дрожащую ладошку к обросшему шерстью лицу Мирвана. Ротаэль усмехнулся. Его брат оброс шерстью, как дикий зверь и проклинает за это свою ведьму. Если бы он только знал…И что будет, если его брат узнает, кто привязал к нему Тьму? Мирван не простит его во второй раз. Не пощадит. Выгонит, как паршивую собачонку. А его жена? Если принцесса узнает, она…Она и сейчас смотрит на него, своего мужа, как на таракана. Ротаэль коснулся дрожащей нити указательным пальцем. Так просто погасить — сжать двумя пальцами и все.

— Не смей! — голос эльфийки прозвучал осуждающе строго. Ротаэль отдернул руку, спрятал ее за спину и смущенно улыбнулся.

— Я боюсь, он заблудился. Дай мне свою руку, Ротаэль. Вместе мы его вытащим.

«Почему она так заботится о нем? Если бы брат снова стал темноволосым красавчиком, она бы пустила его в свою спальню?» — подумал Ротаэль, но послушно опустился на колени рядом с женой, протягивая руку. Эльфийка прижала его ладонь к своей. Тепло ее кожи было так невыносимо приятно. От принцессы веяло сладостью эльфийских цветов, пряностью магических специй. Ее волосы блестели, как лунная дорожка в тоскливом полумраке кабинета. Ротаэль видел, как она закрыла глаза, как зашевелились ее сочные пухлые губы. Он чувствовал, как ее магия переплетается с его, и это безумно волновало.

— Нет!!! — это был не крик даже, а полузвериный рык, от которого вздрогнул, возвращаясь в реальность Ротаэль.

— Нет! — старший князь сел, закрыв окровавленное лицо лохматыми ручищами. — Нет! Нет! Нет!

— Брат, что случилось? — спросил Ротаэль чувствуя и досаду, и облегчение, от того, что брат вернулся к жизни.

— Ее больше нет…

— Кого?

— Ведьмы…Я опоздал…Сияна умерла…

Глава 12 — Эшред

Научиться разбираться в других людях совсем несложно, намного сложнее разобраться в себе самом

Когда Сьян упал на скользкую траву, его тело было изрезано шпагой, как приготовленное на шашлык мясо. Но боли он не чувствовал и каким-то чудом еще удерживал панцирь (наверное, эльфийская травка оправдывала потраченные на нее деньги). Зато он с утроенной силой ощутил унизительную беспомощность, когда его шпага, звеня о камни полетела вниз и с громким плеском пошла на дно, а шпага Инквизитора оказалась приставленной к его горлу.

— Ну что, храбрый зайчик — попрыгайчик, поговорим?

— Нам не о чем говорить. Я готов умереть. Вам нужна ваша ведьма.

— Ты слишком торопишься на тот свет. Это твой покровитель Сервентус так промыл тебе мозги, что тебе жить расхотелось? А его ведьма дала настойки, чтобы ты пять минут с закрытыми глазами шпагой помахал? Я думал ты умнее.

— Хм, я думал, что вы тоже лучше соображаете… — пробормотал Сьян, чувствуя, как раны начинают давать о себе знать, а Инквизитора что-то ни с того ни с сего потянуло на разговоры.

— Давай так, адвокат, я задаю вопросы, и, если ты правильно на них ответишь, я тебя отпущу…

— То есть вы…не собираетесь меня убивать? — с отчаянием спросила Сияна. Силы испарялись стремительно. Каждая царапина, каждый порез, глубокий и не очень, горели, ныли и щипали, словно ее пропустили через мясорубку. Панцирь давал трещину.

— Кому ты нужен, так, поучил тебя чуть-чуть вежливости, и хватит. Ты, в целом, не плохой малый, зря ты лег под эту жабу…

«Надо же, Инквизитор тоже заметил сходство!»

— Итак, вопрос первый — ведьма у лорда Сервентуса? — продолжал Инквизитор.

— Неправильный вопрос… — прохрипел Сьян, посмотрел в зеленые глаза и вдруг понял — сейчас или никогда. Он приподнялся на локтях и резко подался вперед, насаживаясь на острие шпаги, которое беспощадно распороло шею. Сьян улыбнулся, чувствуя, как фонтаном хлынула кровь, как побледнел Инквизитор, отдергивая руку и отшвыривая шпагу в сторону, как расширились от удивления глаза, когда морок спал, и Сияна видела, что губы Инквизитора шевелятся, он что-то говорит, кричит, зовет. Его лицо приближается, но это все было неважно. Боль и туман звали ее за собой. Там за туманом она видела черные глаза ее князя. Он бежал к ней. Кричал что-то. Она смогла лишь прошептать ему: «Прощай!».

Смерть пахла, как мастерская художника. Шуршала холстом, скрипела мольбертом, мягко касалась ворсинками кисти душистых красок. На ощупь смерть ощущалась, как шелк, под которым свернулась мягкая перина из лебяжьего пуха, уютная и теплая. Глаза открывать не хотелось.

— Я чувствую, что ты, господин адвокат, пришла в себя. Но лучше не шевелись еще пару минут. Я почти закончил. — заговорила смерть голосом Инквизитора.

Сияна тут же распахнула глаза, попыталась сесть, но заскользила на шелковой простыне, как на льду. От резкого движения потемнело в глазах, и она упала обратно, чувствуя слабость и тошноту.

— Какая же ты непослушная, девочка! — проговорил Инквизитор.

Сияна повернула голову и посмотрела на него. Инквизитор стоял у мольберта, задумчиво покусывая кончик перемазанной в краске кисти. На нем была длинная рубаха, чуть прикрывающая его колени, из-под которой торчали босые волосатые ноги. На шее было намотано что-то вроде шарфа, перепачканного краской. Медовые волосы собраны в хвост, на щеке черные разводы. Перед ним мольберт. На холсте Сияна увидела себя, распростертую на кровати, распущенные волосы сливаются с черной простыней. Голова набок, глаза закрыты и, вроде бы он хотел изобразить ее спящей, но Сияна четко уловила, что нарисованная на картине она — не спит, а мертва. И обнажена. Смотрелось потрясающе талантливо. До жути. Одна ее половина при это была женская, а вторая — мужская, со всеми своими детально прорисованными физиологическими особенностями. Рисунок, еще на половину в карандашном варианте, целиком захватил создателя. Инквизитор молчал, а Сияна нырнула под покрывало, с ужасом подтверждая свою наихудшую догадку — она абсолютно голая, живая и в спальне инквизитора- некроманта — экспериментатора.

— Не рефлексируй, детка. Некроманты — не некрофилы. К твоему сведению, трупы их не возбуждают. А ты вчера вечером была трупом — в прямом смысле этого слова.

— То есть я теперь зомби? — спросила Сияна, пытаясь оценить собственные ощущения. Резерв — ноль, а в остальном ничего особенного.

— Посмотрим. Если к вечеру у тебя не отрастут клыки и рога, то просто останешься такой вот синенькой. А что, тебе идет! Подумаешь, глаза чуть-чуть покраснели, нос почернел, а уши отвалились. Мне так даже больше нравится! А если к вечеру хвост вырастет, и копыта появятся — красавицей будешь!

Сияна огляделась. Среди стопок книг, холстов, мольбертов, занавешенных тканью, перьев для письма, баночек с красками и свитков, она, наконец, разглядела на стене у окна крохотное зеркальце и теперь сидела с нерешительным видом на кровати, ощупывая собственные руки, плечи, ягодицы на предмет хвоста, но не решаясь встать и увидеть собственное отражение.

— Да шучу я, шучу, — сжалился некромант, снял с гвоздя зеркало и кинул Сияне. — Любуйся, я все восстановил, даже шрамов не осталось. Можешь сказать спасибо. Сил ты у меня отняла уйму, сотню граней распутал. Собрал тебя, можно сказать, из осколков. Так что ты теперь не просто зеркальная ведьма, Сияна. А ведьма, преломляющая грани.

— В каком смысле?

— Понимаешь, разбитое зеркало, как не склеивай, а трещины остаются. Так и ты. Аура у тебя пока не очень стабильна, но к чему это приведет, я пока не знаю. Ты — первая ведьма, которой некромант отдал — таки часть своих сил. Может быть, это сделает тебя сильнее, а, может быть, наоборот. Посмотрим, мне самому интересно. Особенно, проверить насколько устойчива ты стала к моим ласкам. Но придется подождать!

— Не надо.

— Не надо ждать? Однако ты нетерпелива! Но я голоден, да и тебе не мешает перекусить.

Сияна натянула покрывало до подбородка. Инквизитор отбросил кисть, отодвинул мольберт и, взяв с полки колокольчик, зазвонил. Дверь комнаты бесшумно открылась. Внутрь скользнуло существо, напоминающее тролля в миниатюре, руки, как два удлинённых хобота с тонкими цепкими бледно-розовыми пальцами. Существо было одето в черную мантию и черный колпак с белым бубенчиком.

— Что желает мой господин?

— Фруктовый салат, сыр и чай с мелиссой для леди. Омлет с грибами и кофе для меня.

Сияна с опаской и любопытством следила, как существо молча поклонилось и совсем бесшумно, точно по воздуху, выскользнуло за дверь.

— Как тебе мой экспериментальный экземпляр тролля- ассистента? Я около трех лет бился над тем, чтобы изменить генетический код подземных троллей так, чтобы они сочетали в себе преданность, легкую обучаемость и компактность — все то, что мы ценим в прислуге. По-моему, получилось удачно, а?