— Ты изменилась. Что ж, ты была единственным развлечением все эти бесконечные и однообразные века. Я ждал. Я искал встречи с тобой. Ты меняла тела, старела. Менялся мир, каждый раз разрезая новую грань. А я — нет. Не поверишь, бессмертие — это тяжелая ноша. Даже если твое сознание избавляется от воспоминаний, твое тело помнит все. Оно прочно заперто в клетке однообразия. Можешь ли ты себе представить, каково это — есть и не ощущать вкуса?
— Не могу. Но сочувствую.
— Я устал. Знаешь, я очень устал…Я решил покончить со всем этим…
Он уселся на подушки, скрестив ноги и выжидающе посмотрел на Сияну. Сияна молчала и смотрела на него. Тоже выжидающе.
— Ну же, спроси меня, что я собираюсь делать…
— Что вы собираетесь делать?
— Попробуй вино — вкусное!
— Нет, спасибо. Ваш сын уже однажды угощал меня вином…
— Мой сын запал на тебя. Я это не учел. Я его недооценил. Эшред. Его мать была темпераментной сукой. Даже затеяла переворот. Я долго ее убивал, хотя мне было ее жаль. Или это была не она? Неважно. Я знаю, что задумал Эшрад. Он пошел по стопам своей маменьки. Решил нанести мне удар в спину. А мне так и не удалось его подчинить. А ему не удалось подчинить тебя. Где ключик, Сияна?
— Не понимаю, о чем вы…
— О, детка, не надо строить из себя святую невинность. Ты ей никогда не была. Ты же такая страстная, девочка…Твои поцелуи — единственное, что еще не наскучило моему телу. Оно помнит тебя. Оно жаждет тебя. Твою мягкость, влажное тепло, сладкие стоны, шаловливые ручки…
— У вас такая фантазия, — смутившись пробормотала Сияна, — что я удивляюсь, как вам могло быть скучно…
— О каких фантазиях идет речь? В этот раз память подводит тебя, детка…
— Я на память не жалуюсь. Я…, наверное, позволила вам тогда в карете несколько больше, чем следует при первой встрече…
— При первой встрече? Первой?!! Ха-ха-ха! Забывать — увлекательно, верно? Жить — значит терять память. Но, если твое тело помнит каждый жест, каждый шаг, вот она — настоящая смерть. Детка, ты сводишь меня с ума, когда так на меня смотришь…
Император вскочил на ноги, как готовый к прыжку тигр. В один миг преодолел разделяющее их расстояние. Одним плавным настолько, что казалось замедлилось само время, движением притянул Сияну к себе и накрыл ее сверху своим телом, горячим, сильным, упругим. Влажным от дождя. И обнаженным. Совершенно и невозможно. Потому что чёрный шелк халата растворился. Превратился в дым. И руки Сияны как-то сами собой скользнули вверх по его мускулистой спине. И ей почему-то, на одну вспыхнувшую секунду, показалось, что это и не Император вовсе, а Мирван. Ее князь, которому так хотелось выгибаться навстречу, обхватывать ногами, прижиматься бедрами.
Отдавать всю себя до опустошения, до слез, всхлипов и стонов…Без остатка.
Глава 22 — Бал
У слова «люблю» — бесконечное множество значений, смыслов, оттенков, настроений. Зачем говорить вслух о настоящей любви? О ней надо молчать. Но так, чтобы тот, кого ты любишь все-таки тебя понял.
Когда его губы накрыли ее и уверенно смяли, подчинили и стали нежно терзать ее рот, а его язык, проникнув внутрь, начал там беспрепятственно хозяйничать, разгоняя бег ее сердца до предела, Сияна почти задохнулась. Она не могла его оттолкнуть, так упоительно было ощущение взметнувшегося вверх резерва, так головокружительно было замереть и отдаться поцелуям, ощущать его тяжесть и…так невыносимо. Невозможно. Противно. «Эшред! Эшред, пожалуйста, услышь меня!» — взмолилась девушка, уже почти совсем задыхаясь…
Замок загудел. Затрясся. Ледяной ураган ворвался внутрь и оглушил. Смел. Сияна еще никогда так не радовалась снегу. Льду, который стремительно покрывал пол, обмораживал щеки. Снежинки, как осы, жалили оголившиеся плечи, шею, нос. Ладони покрылись коркой льда. Сильные руки обняли. Стало еще холоднее.
— Маленькая моя, ты со мной. Все будет хорошо! — услышала она хриплый голос Эшрада. И только тут заметила, что император ледяной статуей застыл на ковре. Его рот раскрыт. Глаза — два изумруда, ярких, но не живых.
— Он… умер?
— Умер? О, его не так легко убить. Пока я его лишь немного подморозил. Законсервировал, хм. Подождем, пока он утеряет свое бессмертие. Еще два дня, и вот тогда я смогу его окончательно добить.
— Ты…так легко об этом говоришь…Но ведь…он — твой отец, несмотря ни на что…
Сияна перевела взгляд с замершего в ледяной тюрьме Императора на слегка постаревшее лицо Эшреда. Если бы не следы усталости и волосы, покрытые серебром, их не возможного было бы отличить.
— Знаешь, почему из всех его сыновей выжил только я один?
— Потому что похож?
— Потому что я — не его сын. Поэтому и подчинить он меня так и смог. Моя мать была сильной ведьмой. Она ценой своей жизни спасла мою. Она сумела так изменить мне внешность, что никому и никогда не приходила в голову мысль усомниться в нашем родстве. Я отомщу за нее, за моих погибших, пусть и не родных братьев. За твою мать, Сияна. Не надо так смотреть на меня. Я навел справки…Император был уверен, что ты, как зеркальная ведьма, поможешь ему взять такой контроль над источником, что он станет властелином мира. Богом, способным каждый день перекраивать мир заново…
— Менять мир каждый день? Он явно преувеличивал мои способности…
— Не важно. Теперь твое участие в укрощении источника не нужно в принципе…Спасибо Латисе.
— При чем здесь Латиса?
— Я выбрал очень удачный момент для ее убийства. — проговорил Эшред, усмехаясь. — Убив ее, я…не знаю, кем я стал. Но я верен, вся ее зеркальная мощь, а она кстати довольно-таки внушительна, досталась теперь мне. И не только. Латиса была очень увлечена одним обрядом, когда я зашел к ней в гости… Где-то я читал про спящие силы льда, если к ним прибавить зеркальную силу, то мы получаем…кого?
Сияна вспомнила картинку из книги «Забытые силы снежной магии»
— Повелителя снежинок? — стуча зубами, спросила Сияна.
— Демон льда звучит брутальней, но вот твой посиневший нос меня в любом случае не радует.
Эшред потянулся к ее волосам, и в его пальцах оказалось что-то черное, по форме напоминающее засохшего мотылька.
— Твой сгоревший пропуск на бал. Но бал состоится. Мы же должны отпраздновать нашу помолвку, не так ли?
Эшред щелкнул пальцами, в его руках возникло нежно-голубое меховое манто, которое он аккуратно устроил на плечах девушки.
— Теперь у тебя нет причин мне отказывать.
— Хм, но и причин соглашаться тоже пока нет.
— Я тебя люблю. Как тебе причина? По-моему, очень даже уважительная.
— А если я…не испытываю к тебе, столь сильных чувств? Уважительно для отказа?
— Давай сойдемся на том, что пока не испытываешь.
Сияна пожала плечами. Спорить с Эшредем занятие бесперспективное. Странно, что они с Императором не родственники. Очень похожи — всю реальность замыкают на себе.
Эшред носком сапога поддел беззащитную статую Императора. Та, звеня, откатилась в угол. Вспыхнула черная некромантская сеть и втянула ее, увлекая за собой.
— Нам сейчас не нужны свидетели, правда? Пусть полежит свои последние дни в морозилке. Сияна только сейчас обратила внимание, какие огромные крылья выросли у Эшреда. С легким шорохом крылья схлопнулись и, как плащ, повисли за спиной.
— Ты знаешь, что крылья — признак того, что теперь мне подчиняется демоническая сущность.
Сияна вдруг вспомнила Мирвана. Его крылья, только черные, и то, как он говорил, что иногда над ним одерживает вверх какая-то неизвестная ему сила.
— Я всегда думала, что демоническая сущность подчиняет, а не подчиняется.
— Маленькая моя, ты у меня такая красивая — зачем тебе вообще думать!
— Потому что я обладаю интеллектом? Нет?
Эшред расхохотался и щелкнул ее по носу острым и холодным ногтем.
— Конечно, подумай, какое платье ты хочешь надеть на бал. Ты ведь будешь представлена, как моя невеста.
— Нет, Эшред. Я — не твоя невеста. Кстати, у меня уже есть суженный.
— Кстати, о нем.
Глаза Эшреда, бледно- зеленые, с голубым ободком по краю, сузились, щеки побледнели.
— А что с ним не так?
— С ним все хорошо. Пока. Просто он пытался меня убить. Он ворвался ко мне в спальню и начал мне, безоружному, между прочим, угрожать. Не напомнишь ли ты мне, господин адвокат, что у нас в Конфедерации полагается за попытку убийства Императора?
— Крон-принца.
— Пока крон-принца. Но не важно. Так что?
Сияна отвела взгляд.
— Ты…его любишь? Сияна, не молчи. Ты любишь этого Пакка?
— Джакка.
— Не важно. Любишь?
Он подошел, подцепил подбородок, заставил посмотреть в его глаза. Снова.
— Тебе идет голубой цвет. Я хочу, чтобы твое свадебное платье было голубого цвета.
— Эшред, я же сказала «нет»!
— Выбирай — либо свадьба, либо похороны этого…Пакка.
— Джакка.
— Не важно. Думай. Используй свой интеллект! Кстати, я собираюсь выделить ему королевские тюремные покои. Там все удобства — камин, ванная. Кормят хорошо. Посидит там недельку другую, пока ты думаешь. А после нашей свадьбы отпустим на все четыре стороны. Но можно его и в гареме поселить. А то девочкам скучно. Как ты считаешь?
В дверь тихонько поскреблись.
— Мой лорд…Я пришел к вам с докладом, но вы не один.
— Говори. У меня нет секретов от моей сиятельной невесты.
— Моя леди…
Внутрь бесшумно скользнул тролль-ассистент. Он двигался так плавно и быстро, словно на колёсиках. Подъехав, он низко поклонился и произнёс.
— В замок только что прибыл государь Туманного княжества со своей свитой…Они пытались проникнуть в замок со стороны южных ворот, но были перехвачены нашими патрульными. Куда их сопроводить?
— Проводи их в гостевое крыло. Я их приму позже…
— Ну, что, моя невеста. Пригласим Одержимого на нашу помолвку? Как ты считаешь?
***
— Ты убеждал меня, что этот твой лорд- инквизитор встретит нас, как дорогих гостей! В итоге, нас с позором, как проштрафившихся наемников, сопроводили с почетным караулом и заперли под замок! Нас здесь держат уже почти два дня! Что он о себе возомнил! — бушевал Мирван, одну за другой швыряя на пол книги, статуэтки, шкатулки, что украшали стеллажи гостевых покоев.