Я чуть не поперхнулся «рыжей Белочкой», но скоро мы вернулись к «ресторанной» теме:

– А клиенты к официанткам цепляются?

– Всякое бывает. Только у нас и охрана имеется, и девочки в спортзале тренируются.

– А бандиты? Несильно беспокоят?

– Давно уже нет, теперь бандиты к нам только с удостоверениями приходят. Рэкетирам за «крышу» мы всего десять процентов с дохода платили. А у этих, что «с корочками», аппетиты побольше: и с оборота, и с дохода, и «фиксированный»!

Поезд уже приближался к нашей станции.

На прощание Сергей сказал мне с улыбкой:

– Мой слон будет ждать вас!

* * * * *

Гостиница была совсем недалеко от вокзала.

На «reception» висело объявление: «Просьба не бросать в унитазы тряпки, вату, стружку, лампочки и мобильные телефоны». Местное экскурсионное бюро предлагало программу отдыха: «Вы можете посетить православное кладбище, где хоронят знаменитых русских композиторов, художников и писателей ежедневно, кроме четверга».

Мы скинули в номере вещи, и я предложил прогуляться по городу:

– Перекусим?

– Неплохо бы. Здесь есть итальянская кухня?

– Есть, и не одна, но хочется чего-нибудь другого. Давай-ка заглянем в «Литр-бол!»

– Это что, спортивный бар? – недоумённо спросил Иван.

– Почти. Предмет спорта – прозрачная жидкость, по химической формуле два атома углерода, шесть водорода и один кислорода. Соревнование заключается в том, кто больше её употребит, а в качестве приза победитель получает головную боль поутру.

Иван посмотрел на меня обиженно:

– Хватит издеваться! Я не такой дурак, как выгляжу. Пошли!

Тем не менее, в этом заведении оказались не только предметы грехопадения, но и кислородные коктейли, шведская стенка, фонтан, бильярд и теннисный столик, а несколько экранов транслировали репортажи с различных спортивных соревнований.

Я уже совсем разочаровался, но подошедший официант, увидев мою скорбную рожу, успокоил:

– Мы стараемся удовлетворять запросы всех клиентов!

– Нет ли у вас чего-нибудь особенного, для сторонников неспортивного образа жизни, чтобы нажраться «в умат»?

– Конечно: «северное сияние» или «бурый медведь». Иностранцы предпочитают «отвёртку» или «кровавую Мери». Соотечественники – «Рембрандта». Есть и новинка: «подводная лодка», она же «водолаз».

– Это надо нырять в бассейн, и пить водку в акваланге?

– Замечательная мысль, надо будет подсказать хозяину! Но наш «водолаз» пьётся совсем по-другому.

Через пару минут он принёс широкий пивной бокал.

Внутри него официант поместил стеклянный стакан. Их верхние края были почти вровень. Он залил в стакан водку, а в бокал – пиво. Когда уровни обеих жидкостей сравнялись, официант подвинул его ко мне:

– Оба напитка пьются одновременно. Приятного отдыха!

После этого в человеке заплетается всё прекрасное: и руки, и ноги, и язык, а заодно и одежда, и душа, и мысли.

Иван не решился на подобные эксперименты, и предпочёл этому вермут.

В гостинице я опять улёгся спать, а Иван раскрыл где-то найденную итальянскую газету.

Глава 19. Харон XXI века

Автобус до конечного пункта нашего назначения ходил отсюда каждый час.

На вокзале жизнь била ключом: бабушка «божий одуванчик», торжественно восседавшая на четырёх мешках с картошкой, курила «Приму» без фильтра, бомжи собирали пустые бутылки, и спрашивали каждого встречного, нет ли у того закурить.

К нам вальяжно подошла цыганка, попыхивая трубкой:

– Здравствуй, золотой, хочешь судьбу свою узнать? Недорого возьму, всю правду расскажу. Что было, что есть, и что будет!

– Я сам тебе твоё будущее предскажу, коли не отстанешь: полетишь ты на метле, да в мусорном ведре, и в сторону вон тех контейнеров!

Цыганка сверкнула карими глазками:

– Не старайся зря злым показаться! Ты любовь свою потерять можешь, только смогу я её вернуть, а пока что она на распутье. Много вёрст ты уже прошёл, ещё больше на днях тебе предстоит, а потом – и совсем немерено!

Дурили цыгане пару раз и меня.

Они очень хорошие певцы и танцоры, а заодно, и незаурядные психологи. Но их кодекс чести не всегда совпадает с уголовным кодексом страны пребывания, и у нас они освоили новый бизнес: половина всех продаж наркотиков совершается в их таборе.

А эта гадалка безошибочно нажимала все нужные клавиши моей души, и я опять «повёлся»:

– Хорошо, ромала, твоя взяла, «позолочу ручку», но на многое ты не рассчитывай. Пятьдесят «рэ» с тебя хватит!

Она, вытащив трубку изо рта, стала водить ей по моей руке.

– Сильный амулет у тебя, – постучала она мундштуком по моему браслету, – но не на него надейся, сам всё делай! Хозяин твой сильный. Много раз тебе уйти от него захочется, да никак не получится: он умнее! И под землю спускаться ты будешь, и много вёрст там пройдёшь. Вернёшься оттуда седым, но здоровым, и счастье не минует тебя.

Главная заповедь всех прорицателей: пообещать этому «лоху» удачу!

За предсказание несчастья много денег никогда не дадут, а за предсказание скорой смерти и самого прорицателя обычно вешают.

– А что про него ты скажешь, ромала? – кивнул я в сторону Ивана.

– Он старше тебя, и из дальней страны к нам пришёл, – ответила она, даже не глядя на него. – «Злое добро» сотворил когда-то, но для «доброго добра» сюда пожаловал. Позолоти ручку!

Я дал ей ещё сто.

Цыганка пыхнула трубкой, и взяла руку Ивана.

– Такой же амулет у тебя, и спасёт он тебя скоро. Большое проклятие на тебе висит, но всё хорошо будет, и снимут его с тебя!

– А долго жить мне ещё? – недоверчиво спросил Иван.

– Сто лет ещё проживёшь, и много больше, правнуков сестры своей увидишь. А больше ничего говорить не буду, о том тебе моя внучка поведает. Позолоти ручку, да своими деньгами, а то не сбудется!

Иван достал для неё сотню, но уже не рублей, а долларов!

Цыганка спрятала все честно заработанные деньги в каком-то потайном кармане, где-то между четвёртой и пятой юбкой, и попрощалась:

– Ciao, bambini! Buon viaggio!

И она растворилась в вокзальной толпе, выискивая других, таких же доверчивых «лохов», как и мы.

* * * *

«Народ» приготовился к посадке, и мы стали позади толпы.

К площадке неторопливо подкатил «ЛАЗ» грязно-зелёного цвета со ржавыми пятнами возле бампера. Содрогаясь от напряжения, он пыхтел и чихал, издал какой-то неприличный звук и остановился.

Иван глянул на меня изумлённо:

– И мы на ЭТОМ поедем?

– Я предупреждал. Междугородние автобусы – коммерческие, там даже кондиционеры бывают. А на подобных направлениях бизнеса не сделаешь, они государственные. Придётся немного потрястись и пожариться. Ты не бойся: это только «первый круг»![21]

Задняя дверь открылась, пассажиры с улюлюканьем кинулись на абордаж, а бабулька с картошкой опередила всех.

Она легко подняла первый мешок, в полцентнера весом, и махнула им, поправляя его на плече. Левая половина толпы сзади неё дружно повалилась на землю.

Бабулька ещё раз махнула мешком, уже в другую сторону, и теперь правая половина очереди оказалась там же.

«Божий одуванчик» влетела в салон, поставила мешок на ближайшее сиденье и метнулась за вторым. Ей было некогда выкидывать недокуренную сигарету.

Только когда четвёртый мешок был водружён на место, она кинула «бычок» поверх голов ползущих по ступенькам других пассажиров, и уселась на поклажу с победным видом.

* * * *

Мы оказались в каком-то полувисяче-полустоячем положении, и я прокомментировал сложившуюся ситуацию:

– Жизнь прекрасна, а самое прекрасное в ней: рано или поздно, она кончается!

Он согласно кивнул, хотя было очевидно: Иван такое видел впервые.

Водитель объявил по громкой связи:

– Мужчины, будьте джентльменами, протолкните дам в середину салона!

Послышался бабский визг, и у нас появилось несколько сантиметров свободного пространства.