Несколько секунд в роте было так тихо, что слышались лишь всхлипывания «молодого» воина. А затем вся рота разразилась оглушительным смехом. Даже Вмочилин не выдержал и, глядя на Козолупа, буквально затрясся, хватаясь руками за живот.

- Ох, иоп вашу мать! - задыхался от хохота Розенфельд. - Етот дед! Ах…ха-ха-ха! Это он про Коннова! Ха-ха-ха! Завтра же расскажу всему штабу! Ха-ха-ха!

- Распускайте роту! - с трудом прокричал Вмочилин, ухватившись руками за стену. - Ох, не могу…Ох, ну, и лекция! Ха-ха-ха!

- Рота разойдись! - прокричал Лазерный, едва сумевший унять безудержный смех.

Г Л А В А 10

Р А З Б О Р П Р О И С Ш Е С Т В И Я

Первые дни наступившего февраля были ветреные и холодные. Температура воздуха на улице колебалась от минус пяти ночью до минус одного градуса днем. Ветер снижал эффект потепления, и в казарме было все еще прохладно.

Вот почему Зайцев провел весь выходой день второго февраля в штабе за чтением книг, изредка отрываясь от них для бесед с товарищами.

Сразу же после завтрака он уселся за самоучитель английского и выполнил необходимые упражнения. После этого Иван вытащил из стола взятую в библиотеке книгу Ши Найаня «Речные заводи» и стал ее читать. Ему очень нравилась китайская средневековая классика. Прежде всего, грубым, простонародным реализмом, который проявлялся с таким юмором, что невозможно было не смеяться и не проводить параллелей с современной жизнью советских людей. Образ гениального полководца Сун Цзяна, лежавшего в луже собственной мочи и симулировавшего помешательство в трудный для его жизни момент, очень напоминал готовых на все ради достижения своих целей советских руководителей и чиновников, а решение любых проблем с помощью взяток, как образец умения жить, в полной мере отвечало поведению представителей власти всех мест и регионов России. Особенно смешна была в романе сцена, когда Сун Цзян подошел к одному чиновнику и, не пытаясь его уговаривать, как это порой делали многие советские люди, сразу же достал слиток серебра. Чиновник подхватил деньги и весело заулыбался: какой перед ним хороший человек!

Когда Зайцев прочитал этот эпизод, он сразу же вспомнил историю в колхозной бухгалтерии, когда главный бухгалтер послала его за начальником только для того, чтобы получить взятку.

В романе имелось много других увлекательных сцен и обаятельных героев: этаких китайских прохоровых, конновых, розенфельдов и…даже козолупов! Перелистывая страницу за страницей, Иван от души смеялся над ними.

Вдруг в самый разгар чтения «Речных заводей» в дверь кто-то постучал.

- Войдите, - сказал Зайцев и отложил книгу в сторону.

- Ба! - подумал он про себя. - Балкайтис! Вот уж чудеса!

Действительно, в гости к Ивану пожаловал тот самый герой, о котором Зайцев со Скуратовским настрочили столько донесений…

На мгновение, вспомнив о доносах, Иван смутился, но взял себя в руки и приветливо произнес: - Заходи, Антониус, присаживайся, с чем ко мне пожаловал?

Балкайтис уселся на стул Потоцкого и после недолгой паузы спросил: - Это правда, Иван, что ты изучаешь английский?

- Да, - ответил Зайцев, - по самоучителю Петровой, а что?

Надо сказать, что в реальной жизни он очень редко встречался с Балкайтисом и чувствовал себя с ним неловко. Сказывалась, вероятно, негативная сторона дела, связанная со Скуратовским.

Как ни странно, Иван не испытывал враждебных чувств к этому человеку и даже почему-то уважал его. Все доносы, написанные на Балкайтиса, не имели никакой связи с реальным образом этого парня, с которым Зайцев вообще-то почти никогда на политические темы не разговаривал. Срабатывала психологическая установка советского человека: если начальники дали команду - ее надо выполнять! Или иначе: надо было Скуратовскому создать нужный образ Балкайтиса - Иван услужливо его создавал.

Таким путем советские люди в свое время истребили почти половину населения собственной страны, даже не задумываясь в большинстве случаев над тем, что они натворили. А вообще-то советские люди очень часто совершали поступки такого рода с несерьезностью и какой-то беспечностью, совершенно не представляя себе всех возможных последствий.

Так, Зайцев даже и не предполагал, что сочиняя всякую ерунду о Балкайтисе, он таким образом портил ему жизнь, что рано или поздно эти доносы принесут несчастному парню колоссальный вред, закроют ему все пути в жизни, обрекут его на беспросветную нищету поднадзорного антисоветчика. На Зайцева доносили, и он доносил на других. Казалось, что так и должно быть, что это - обязательная и незыблемая система взаимоотношений между людьми. Поэтому Иван довольно быстро успокоил свою совесть мыслью о том, что если бы не он, так кто-нибудь другой писал бы на этого парня доносы…Тем более, что еще задолго до Ивана кто-то ведь направил Скуратовского по его следу…

- Иван, - сказал вдруг громко Балкайтис и отвлек его от размышлений, - ты что, не слышишь, что я говорю?

- А? Слышу! - ответил рассеянно Зайцев. - Ты, наверное, хочешь позаниматься по моему самоучителю?

- Я не совсем хорошо говорю по-русски, - сказал Балкайтис. - Поэтому я буду иногда заходить к тебе за консультацией, если, конечно, у тебя есть время.

- Заходи когда хочешь! - искренне обрадовался Иван. Он любил оказывать кому-либо помощь. И тем более не мог отказать человеку, перед которым чувствовал себя виноватым! Он хотел хоть чем-то искупить свою подлость.

- Ну, я пойду? - спросил Балкайтис.

- Не спеши, - засуетился Иван, - сегодня же выходной. Хочешь, возьмем в магазине винца или водочки?

- Нет, я не пью, - поспешно ответил гость, - потому что не вижу ничего хорошего в выпивке! Да и в «самоволку» меня не тянет…

- Да и я, по правде сказать, тоже не любитель выпить, - промолвил Иван.

Постепенно они разговорились и перешли к теме вчерашнего скандала.

- Интересно, будет ли дан ход этой истории с Конновым? - спросил Иван.

- Не знаю, - ответил Балкайтис. - Судя по тому, что в роте появился дежурный по части, должен быть немалый скандал!

- А почему пришел дежурный по части?

- Говорят, что Коннов написал докладную на имя командира части и, уходя домой, передал ее дежурному по контрольно-пропускному пункту, чтобы тот сразу же уведомил комдива.

Балкайтис настолько хорошо говорил по-русски, что акцента почти не было заметно.

- А чего ты говоришь, что плохо владеешь русским? - спросил Иван. - Ведь речь у тебя очень чистая, по крайней мере, лучше, чем у многих русских ребят!

- Это потому так кажется, - Балкайтис покраснел от удовольствия, - что я очень внимательно слежу за своей речью и от этого устаю. А значит, и русский язык я пока плохо знаю. В некоторых книгах мне очень часто встречаются не только незнакомые слова, но даже целые предложения. Вот я и попросил бы тебя помочь мне, когда наткнусь на непонятное.

- Но почему ты выбрал именно меня?

- Я вижу, что ты очень грамотный и культурный человек, в то время как в роте собрались, в основном, грубые и глупые люди. К кому же мне обратиться?

- Понятно. Ну, ладно, я готов тебе помочь, когда тебе будет угодно, - снова пообещал Иван. - В том числе и по английскому языку. А сейчас возьми самоучитель и посмотри, сможешь ли ты им пользоваться…

Балкайтис взял учебник и стал его листать. - Всего двадцать шесть уроков? - спросил он. - Это что, если за неделю выполнять все упражненя одного урока, можно за полгода выучить язык?

- Ну, основательно язык ты, конечно, по самоучителю не освоишь, но заложить основы, я думаю, сможешь.

В это время в дверь постучали, и вошел Шорник. - О, кого я вижу! - улыбнулся он. - Балкайтис! Собственной персоной!

- Ну, я пойду, - сказал Балкайтис.

- Почему? Я же тебя не гоню? - возразил Зайцев. - Посиди. Вацлав нам не помеха.

- Нет, я лучше пойду! - решительно заявил литовец. - У меня и так много работы на насосной. Лучше приходи ко мне туда.