Г Л А В А 12

«Н А П О Л А Х»

Сразу же после команды «отбой» молодые воины кинулись к постелям, и через минуту вся рота имитировала сон. Нарядчиков эта команда не касалась. Зайцев и Кулешов ожидали распоряжений военачальников. Они уже знали, что после объявления наряда на работу следует готовиться немедленно мыть пол. Так оно и случилось. Сержант Попков подошел к нарушителям дисциплины и потребовал, чтобы они следовали за ним. Подойдя к дежурному, командир отделения сдал ему нарядчиков в полное распоряжение. - Давайте, товарищ сержант, помогите им узнать, что такое воинская служба, - сказал довольный Попков и удалился спать.

Бывалый сержант Шувалов, оказавшийся дежурным по роте, блеснув глазами, окинул взглядом нарядчиков снизу доверху. - Что ж, будет чем вам скрасить сегодняшнюю ночь! - торжествующе промолвил он. - Эй, дневальный, выдать им тряпки, ведра и мыло!

Затем он отошел в сторону и что-то стал говорить дневальному.

- Есть! - ответил тот и подошел к виновникам сегодняшнего происшествия.

- Пойдемте со мной. Я покажу вам, что нужно делать! - сказал дневальный, курсант первого взвода.

Дежурство в учебной роте проводилось по общему графику. Сначала дежурил первый взвод, затем второй и так далее. Старшим во время дежурства был сержант: либо командир отделения, либо замкомвзвода. Как правило, сержанты несли службу с курсантами своих отделений и взводов, что также предусматривал график. Курсанты выполняли функции дневальных, то есть следили за порядком в роте и поочередно стояли у тумбочки, где находился ротный телефон. Они же мыли полы, протирали пыль в казарме и служебных помещениях, а ввиду того, что в учебной роте имелись и корпуса для учебных занятий, там тоже назначались специальные дневальные для поддержания порядка и дежурства. Все это касалось дежурства по очереди. Когда же объявлялись наряды вне очереди на службу, дневальными назначались провинившиеся, которые заступали места очередников и выполняли их обязанности.

В учебном батальоне дневальные не часто мыли полы, учитывая, что курсанты были не совсем дисциплинированными воинами. Те, кто получали наряды на работу, полностью занимались всей уборкой, а дневальные проверяли качество их труда. Если говорить открыто и без обиняков, то следует признать, что нарядчики мало чем отличались от рабов. Их только нельзя было убивать да и бить официально запрещалось. Но, учитывая раболепие и трусость большинства молодых воинов, иногда имели место и побои.

С русскими ребятами ни «старики», ни сержанты особенно не церемонились. Что касается представителей Прибалтики, то случаев их избиений или физических унижений за всю службу Ивана не замечалось. Конечно, и среди русских встречались смелые и даже отважные парни, которые не мирились с издевательствами и оскорблениями. Но это были единицы.

В описываемую пору считалось, что все решается большинством, коллективом. Личность же расценивалась как нечто пустое, никчемное. Поэтому, если рассматривать с такой точки зрения позицию людей, этими немногими, которые противостояли коллективу и всегда бедствовали, следовало бы попросту пренебречь. Что поделаешь? Народ в своей массе всегда оказывался правым.

Итак, нарядчики, получив ведра и мыло, приступили к делу. Кулешову дали задание мыть переднюю часть казармы, а Ивану - заднюю. Затем они должны были вымыть поочередно Ленинскую комнату, канцелярии и умывальники с туалетами. Ввиду того, что туалетов и умывальников было по два, то один по праву принадлежал Кулешову, а другой - Зайцеву. Мыть пол следовало тряпкой вручную, швабру использовать нарядчикам не разрешали: это бы упростило процедуру и позволило бы им значительно раньше закончить работу и лечь спать. А это было бы слишком легким наказанием. Для усугубления положения нарушителей полы предполагалось мыть хозяйственным мылом. Ввиду того, что мыло смыть значительно трудней, чем пыль и грязь, нарядчики должны были по нескольку раз менять воду на радость дневальных, которые открыто издевались, смеясь и отпуская шуточки, когда их товарищ в очередной раз нес ведро в умывальник.

Иван удивлялся позиции дневальных. - Ведь вы же сами скоро будете «на полах»! Неужели ты думаешь, что тебя освободят от этой кары? - спросил он одного мучителя. - Не боишься, что мы расскажем товарищам о твоих действиях, и они за нас отомстят?

- Ха, до этого еще нужно дожить! - со злобой ответил товарищ. - Да и кто за тебя будет заступаться? Кому ты нужен? Ведь у тебя нет никаких друзей!

- Что верно, то верно, - подумал Иван, - но и у тебя тоже здесь друзей нет! - Однако вслух сказал: - Хорошо, мы еще посмотрим!

Мыл он пол добросовестно, но когда закончил работу в спальной части четвертого взвода, почувствовал сильную усталость. Ноги просто окоченели, а спина не гнулась. Впереди предстояло мытье ровно такой же части - спального помещения третьего взвода, да еще служебных помещений и туалета. Понимая, что Шувалов решил замучить его, Иван перестал спешить. - Пусть я не высплюсь в эту ночь, но постараюсь сберечь силы! - сказал себе он. Усевшись удобней на пол, Иван начал медленно и спокойно протирать тряпкой пол. Кроме того, зная, что использование при мытье полов мыла влечет за собой адский труд, он решил положить мыло в банку, чтобы оно, постепенно растворяясь в воде, уменьшалось в размерах, и имитировать его применение лишь тогда, когда к нему приближался дневальный. Учитывая, что мытье и этого помещения заняло примерно такое же время, как и спальной части четвертого взвода, дежурившие дневальные никак не могли заподозрить подвох. Все это «творчество» заняло около трех часов.

У тумбочки в это время стоял курсант Травинов, не только русский по национальности, но даже земляк, приехавший из одной с Иваном области.

Зайцев подозвал курсанта и попросил принять у него работу. Товарищ Травинов пошел с ним и проверил, как вымыты полы. - Разве это мытье? - засмеялся он. - Ты, видно, не знаешь, как надо по-настоящему мыть! Ну-ка, давай по-новой!

Иван был обескуражен: - Ты что, Николай, я, слава Богу, умею мыть полы! Или решил поиздеваться? Или мы с тобой не земляки? Что нам-то с тобой делить?

- Да пошел ты на фуй! - Травинов грубо выругался. - Нам с тобой детей не крестить! Что я - чурка какая, чтобы тут про всяких земляков думать?! Давай, иоп твою мать, паши, а нето разбужу Шувалова!

Понимая, что говорить бесполезно, Зайцев набрал в ведро воды и начал дальше имитировать мытье пола. Так он просидел еще около часа. Наконец, дневальный сменился. На его место заступил длинный худощавый латыш. - Ну, этот мне устроит! - решил Зайцев и махнул рукой. - Ничего, все равно вечно это продолжаться не может: вытерплю!

Латыш, по фамилии Берзонис, недолго стоял у тумбочки. Побродив по казарме, он подошел к Зайцеву. - Ты чего, товарищ курсант, так долго моешь? - удивился он. - Полы и так чистые. Иди, мой туалет!

Иван изумился. Вот этого-то он никак не ожидал! В довершение ко всему, Берзонис пошел с ним вместе в туалет и достал швабру: - На, мой этим, так ты сильна устал! - сказал сочувственно он. Благодарный нарядчик за полчаса промыл пол в умывальнике, туалете и коридоре.

- Иди, спи, сафтра будет трутна! - сказал дневальный, когда Иван закончил работу. Обрадовавшийся Зайцев не стал ждать напоминания и устремился к постели. Не доходя до нее, он глянул в соседнее помещение. Курсант Кулешов, стоя на коленях, усердно натирал мылом пол. А у тумбочки невдалеке от него стоял дневальный - на сей раз земляк и этого нарядчика (вот уж поистине чудесное совпадение!), причем из одной с ним деревни. Глядя на суровое лицо дежурившего, Иван понял, что Кулешову не управиться до утра. - Что ж, что заслужил, то и получил! - подумал Зайцев, погружаясь в сон.

- Рота, подъем! - раздался вдруг под самым ухом крик дневального. Глянув на ручные часы, наш герой понял, что проспал около трех часов и резко подскочил, одеваясь.