Ввиду того, что он был нарядчиком, ни зарядки, ни строевой подготовки, ни даже учебных занятий ему не полагалось. Следовало лишь убирать территорию и мыть полы. - Господи, - думал Иван, - какое же это наказание? Да лучше бы я каждый день мыл полы, чем бегал по холоду, метался взад-вперед по плацу да слушал всякую ерунду на занятиях!

Спать, правда, очень хотелось, особенно с непривычки, и это был единственный момент, который был неприятен. Неопытный курсант еще не знал, что пытка сном - довольно серьезное дело, и что если не спать три - четыре дня, тогда станет ясно, в чем соль наказания: военачальники хорошо знали свое дело! Но для того, чтобы постичь это, нужно было время.

- Эй, Зайцев! - неожиданно заорал Шувалов. - Марш в умывальник мыть полы!

Нарядчик побежал исполнять приказание. В коридоре он столкнулся с Кулешовым. Судя по красному, одутловатому лицу было ясно: тот не спал ни одного часа и теперь мчался в другой конец казармы - мыть туалет.

Выполняя указание дежурного по роте, Иван, аккуратно вытирал забрызганный водой пол в умывальнике и туалете. Как ни странно, Шувалов никаких особых претензий к нему не предъявлял и заставлял лишь делать то, что требовалось. Два дневальных - земляки Зайцева - отпускали, правда, ехидные реплики по его адресу, но на них можно было не обращать внимания. Двое других - латыши по национальности - несмотря на то, что большой любви к нарядчику не питали, относились к нему с видимым сочувствием и поступали справедливо. Такое их отношение серьезно сдерживало соотечественников и не позволяло им открыто насмехаться над Иваном. На завтрак нарядчики проследовали в общем строю со всеми. Сразу же после приема пищи они ушли в казарму и продолжили мытье полов.

…Устранив мокрой тряпкой следы пребывания своих товарищей в коридоре, Иван сел на табурет, ожидая дальнейших приказаний. Что касается Кулешова, то он все что-то мыл и мыл. Вскоре появился сержант Шувалов. Увидев сидевшего Зайцева, он внимательно проверил качество его труда. Удовлетворившись осмотром, он устремился в соседнюю половину казармы. - Так-то ты моешь, бездельник! - послышался его крик. - Ах, ты, иоп твою мать, не научился за восемнадцать лет мыть полы! Эй, дневальный! Дай-ка ему соду!

Иван обомлел. Применение соды было еще более суровой карой, чем мыло. Соду было значительно трудней смыть! - Нет уж, - подумал он, - если будут заставлять меня мыть с содой, я ни за что с этим не соглашусь! Пусть что хотят, то со мной и делают!

Но Кулешов не спорил. Взяв пакет с содой, он растворил ее в воде и начал покорно мыть пол…За этим занятием он просидел в спальном корпусе первого взвода до самого обеда.

Вечером должна была состояться пересменка, поэтому те, кто готовился к дежурству по роте, после обеда находились в казарме, перечитывая устав внутренней службы. Затем они легли в постели ровно на один час для отдыха перед нарядом. За соблюдением распорядка дня следили дневальные. И как только положенное для отдыха время истекло, они объявили «подъем». Быстро одевшись, будущие дневальные, возглавляемые сержантом, направились на плац, где состоялась процедура сдачи и приема дежурства дежурными по части и знакомство дежурного офицера со всем персоналом подразделений части, которые выполняли обязанности по обеспечению порядка в этот раз. После этого в роту прибыли новые дежурный и дневальные и сменили прежних, которые разбрелись по казарме и занялись, кто чем мог. На этот раз по роте дежурили курсанты второго взвода. Увидев литовцев, Зайцев вздохнул с облегчением. - По крайней мере, все будет хотя бы справедливо, - подумал он.

И действительно, новые дневальные предъявили к нему лишь те требования, которые не противоречили здравому смыслу. Пол приходилось мыть лишь там, где была грязь. Мыло применять они не заставляли. Даже придирок и насмешек по отношению к обоим нарядчикам со стороны дневальных не было. И Кулешов и Зайцев теперь оказались в равном положении и имели возможность все дольше отдыхать, сидя на тумбочке. Лишь сержант - дежурный по роте - иногда прикрикивал на недавних нарушителей. Так, он ударом ноги разбудил задремавшего как-то Кулешова и сделал серьезное замечание дневальным: - Не зевайте, а то сами окажетесь на полах!

Те немедленно отреагировали и заставили виновника еще раз промыть туалет.

Наконец, исполнились ровно сутки с момента начала отбывания внеочередных нарядов. К удивлению Зайцева, в первый день его наказания в казарме не появилось ни одного офицера. - Ну, и хорошо, - думал он, - что старшие военачальники не видят моего унижения.

Вечер прошел вполне спокойно. И хотя дневальные на этот раз не заставляли нарядчиков по нескольку раз перемывать полы, свои четыре часа без сна Зайцев и Кулешов вынуждены были в основном отсиживать, ожидая очередных вызовов на уборку. В два часа ночи они, наконец, улеглись и забылись крепким сном.

Наутро все повторилось. Убрав умывальник и промыв полы в спальной части двух взводов, Иван присел на табуретку. Вдруг раздалась команда: - Рота, смирно!

Зайцев подскочил, держа руки по швам.

- Товарищ капитан, за время моего дежурства в роте происшествий не случилось, дежурный по роте сержант Базулин! - послышался рапорт дежурного. - Вольно! - подал команду капитан. - Вольно! - отреагировал дежурный. Иван сел. Но он недолго отдыхал в неведении, что за капитан пожаловал сейчас в роту.

- Курсант Зайцев! Зайдите в канцелярию! - последовал окрик дежурного сержанта.

Войдя в канцелярию с соблюдением соответствующего ритуала, Иван увидел там хорошо знакомого капитана Вмочилина. - Садись, Зайцев, - пригласил замполит. - Что ты там такого натворил?

- Ну, я думаю, вы все знаете, товарищ капитан!

- В общем-то, да. Я вчера весь вечер просидел в условленном месте. Ведь вчера была пятница, но ты что-то не пришел. Тогда я позвонил в роту и узнал у сержанта Попкова, что у вас тут случилось. Зачем ты бил Кулешова?

- А как бы вы поступили на моем месте, если бы вас сзади ударили по голове?

- Да, наверное, так же, как и ты. Но знаешь, армия есть армия, и прапорщик Москальчук был по-своему прав. Все-таки стычка у вас была. Я, конечно, мог бы отменить объявленные тебе наряды, но, сам понимаешь, что тогда твои товарищи подумают? Советую быть следующий раз осторожней и на рожон не лезть. А я поговорю с Кулешовым.

И он отпустил нашего героя.

Затем в канцелярию был вызван Кулешов, с которым замполит также имел кратковременную беседу.

На сей раз вызовы к Вмочилину никого в роте не насторожили: основная часть личного состава пребывала на занятиях, а дневальные и дежурный по роте посчитали, что замполит вызвал нарядчиков «на ковер» по случаю их проступка, так как он был обязан каким-то образом на это отреагировать. К вечеру вновь сменился состав дневальных в том же порядке, как и раньше. Как раз исполнилось двое суток с момента объявления нарядов.

Новые дежурные были, в основном, русские. Лишь один латыш Котанс стоял у тумбочки, относившейся к штрафной территории Зайцева. - Ну, этот покажет мне жизнь! - решил Иван.

Однако Котанс удивил нашего героя. Он оказался самым справедливым из всех дневальных. Несмотря на открытую неприязнь к Зайцеву, Котанс вовсе не собирался вымещать на нем свой гнев. Он дежурил у тумбочки с двух часов ночи. И когда предшествующий дневальный, изрядно поиздевавшийся над нарядчиком, довел его до полного изнеможения, Котанс, который сменил русского товарища, сразу же отослал Зайцева спать: - Ити оттыхай! Чиста. Работы нет!

Кулешов же продолжал «пахать», ибо ему опять крупно не повезло: снова в ночь дежурил брянский парень. А это значило, что и мыло, и сода будут востребованы до самого утра.

После подъема, когда Иван побежал в умывальник за ведром и тряпкой, он вновь, как и в первое утро наряда, столкнулся с бедным Кулешовым. Павел, так его звали, буквально шатался, еле-еле переставляя ноги. Зайцеву даже стало как-то неловко: вот ведь, гады, замучили…- Зачем ты на меня лез? - подумал он, но вступать в разговор не стал. Несмотря на то, что он спал всего около четырех часов, все же до такой степени, как Кулешов, он измотан не был. Лишь к вечеру, когда подходили к концу третьи сутки наряда, Иван почувствовал утомление.