Максиму стало страшно. Пригнувшись, все время оглядываясь, он вернулся к круглому зданию и, выйдя на тропу, чуть не бегом пустился вверх по склону. Теперь он сам не знал, куда и зачем идет. Только бы подальше от этого места, этого страшного чудовища. Правда, скоро он вспомнил, как Миона говорила, что на корабле нет ни одного опасного животного. И все-таки, эти глаза, этот хохот… Максим снова ускорил шаг.

А за ближайшим поворотом его ждало новое испытание.

Навстречу, прямо по дорожке двигалась целая вереница роботов с толстой металлической трубой, которую они цепко держали в гибких рычагах-захватах. Максим на минуту растерялся. До сих пор он видел «божьих коровок» только издали. А как они поведут себя теперь, да еще с такой ношей? Самым разумным было сойти с дороги и встать в тень деревьев.

Но роботы тоже остановились, быстро замигали фиолетовыми фонариками. После чего один из них немного продвинулся вперед и, выдвинув два длинных коленчатых рычага, ловко открыл крышку большого люка. Два других автомата сейчас же спустились вниз. Остальные подняли трубу с помощью телескопических захватов и начали спускать ее под землю. Через минуту труба исчезла в шахте.

Вслед за ней туда же спустились все роботы. Люк остался открытым. Максим не удержался и, подойдя ближе, глянул вниз. Там, на огромной глубине, освещенной лишь фонариками роботов, виднелись сложные переплетения труб, поблескивали циклопические механизмы, по которым деловито ползали оранжевые «коровки».

Но вот одна из них двинулась обратно вверх, и Максим поспешил отойти от люка. Все только что увиденное потрясло его. Несмотря на то, что он узнал от Мионы, это было слишком неожиданно — обнаружить под этим лесом, этими дорожками гигантские машины космического корабля. Какая же цивилизация, какой великий разум могли создать такое чудо? Откуда прибыл звездолет, и какая трагедия разыгралась здесь, сделав пустыми его дворцы и виллы?

Занятый такими мыслями, Максим снова вышел к озеру.

Больше идти было некуда. На остров, видно, спустилась глухая ночь. Но какая ночь! Две «Луны»-оранжевая и голубовато-зеленая, — словно спеша друг за другом, плыли по черному небосводу, сплошь усыпанному золотниками звезд.

Все кругом: лес, озеро, прибрежные лужайки — будто спало в хризолитовой дымке, завороженное запахом ночных цветов. Лишь искорки светлячков мелькали меж деревьев, да легкий бодрящий ветерок дул от Дворца командиров, донося звуки тихой, еле различимой музыки.

На все это можно было смотреть и смотреть. Но у Максима совсем уже слипались глаза, ноги подкашивались от усталости. Отыскав нечто похожее на широкую каменную скамью, он свернулся на ней калачиком и сомкнул глаза.

Однако рядом снова послышался шорох. Максим попытался раскрыть непослушные веки. Но чьи-то теплые, тревожные ищущие руки уже коснулись его лица, легли на грудь, и запах астийского эдельвейса ворвался в полусонное сознание.

— Максим! Что с вами? Вы больны? Вам плохо? Почему вы здесь?

«Миона?..» — Он все еще не мог понять, сон это или явь. — Простите, пожалуйста. Не рассчитал времени. Ночь наступила так внезапно. А все дорожки одинаковы… — он раскрыл наконец глаза и замолчал на полуслове: Миона светилась в лунной дымке. Светилась не только ее одежда. Светилось лицо, грудь, руки. Светились прическа, кончики ресниц. И это было так необычно, так неожиданно красиво, что он отказывался верить своим глазам. Но на рисунке Тани, помнится, тоже было нечто подобное. Да и дядя Степан упоминал об этом.

— Но вы здоровы, невредимы? — продолжала Миона, не отнимая рук и не спуская с него встревоженного взгляда.

— Здоров, конечно! Что может здесь случиться?

— О, вы не представляете, какая опасность подстерегала вас на этих розовых дорожках. Я совсем упустила из виду, что по ночам универсальные автоматы открывают люки смотровых и ремонтных шахт. Будь у вас работающий элемент связи с Кибером, они предупредили бы вас об этом. Но я отключила ваш элемент.

— Тот, что у меня за ухом? — догадался Максим.

— Да. Я отключила его, чтобы мама не знала о вашем присутствии на корабле. И вот… — она улыбнулась сквозь слёзы. — К счастью, все обошлось благополучно. Вставайте, пойдем!

— А как вы нашли меня здесь?

— Меня привел ваш индикатор, — указала она на вставленный в карман пиджака цилиндрик. — Постарайтесь не терять его, Максим. По крайней мере до тех пор, пока я не включу элемент связи. — Лицо Мионы стало очень серьезным.

— Но почему мое пребывание здесь должно быть тайной? — не удержался Максим.

— Это трудно объяснить в двух словах. Со временем вы все узнаете. И так будет недолго. Всего три дня.

— А что произойдет через три дня?

Она заметно смутилась:

— Я стану совершеннолетней… Но больше никаких расспросов! Вы, наверное, не ели с утра?

— Ну, после такого завтрака…

— Не продолжайте! Идемте со мной.

— Вы покажете мою дорожку?

— Я провожу вас до вашей виллы.

— Но это слишком далеко.

— Здесь рядом есть станция фуникулёра.

Они углубились в лес и не прошли десятка шагов, как Максим увидел знакомую гондолу. Он отодвинул фонарь:

— Позвольте, на этот раз повезу вас я? — Он помог ей сесть в кабину, задвинул фонарь и, нажав нужные клавиши, надавил на педаль. Гондола взвилась вверх.

— Можно и не так быстро, — сказала Миона.

Он отпустил педаль. Гондола почти остановилась. Теперь они словно парили в звездной вышине.

— А это ничего, что вы задержитесь? Вас не будут искать? — спросил Максим вполголоса.

Ока заговорщически улыбнулась:

— Я выключила и свой элемент связи.

Гондола начала спускаться к морю. Внизу поплыли темные куртины леса, поляны, залитые лунным светом, тонкие, еле различимые ленты серпантина.

Максим оглянулся на Миону:

— Можно открыть колпак?

— При такой скорости можно.

Он сдвинул фонарь. Встречный ветер ударил в лицо, завладел волосами Мионы. Она придержала их рукой:

— Как нравится вам наш маленький мир?

— Трудно сказать. Здесь все так необычно…

— Мама говорит, это точная копия одного из уголков второй планеты нашей звезды Агно. Но я не видела ее. Моя родина здесь.

— Вы родились на корабле?

— Да. Тот, большой мир я знаю только по сеансам иллюзионория и рассказам мамы. Он очень красив. Однако на планете слишком мало суши. Только отдельные острова. Поэтому люди живут и на воде, и на большом спутнике — Риго. Бон этом, зелено-голубом, — указала она на небо. — Сейчас он лучший из миров Системы. Хотя вся атмосфера и вода на нем искусственные. А малый спутник — Церо — заселить не удалось, там слишком высока радиоактивность поверхностных пород. Недаром он такой зловеще-красный.

— Но где все это? Где такая звезда — Агно? — спросил Максим, глядя на незнакомый узор созвездий.

— О, далеко! Совсем в другой стороне галактики. Позже я покажу на карте вашего звездного неба. А вот и вилла! Закройте фонарь. У вас, наверное, голова кружится от голода?

— Что вы! Я и забыл о еде!

— Правда? Как странно, что вы, люди Земли, не светитесь. Это ведь очень трудно, — говорить с человеком в темноте, не видя его лица…

Гондола остановилась у знакомого куста сирени. Максим открыл фонарь. Миона легко спрыгнула на дорожку.

— А это ваш земляк, — сказала она, указывая на куст. — Я сама выкопала его совсем крохотной веточкой. Позже вы встретитесь и с другими переселенцами с Земли. Они прекрасно чувствуют себя на новой родине.

Она прошла с ним в помещение виллы, сама включила светильники, открыла вход в столовую, подняла необходимую мебель:

— Надеюсь, теперь вы не ляжете спать голодным?

— А вы уже уходите?

— Да, теперь я должна вас покинуть. До завтрашнего утра. Кстати, в наших сутках всего двадцать земных часов.

Придется вам вносить поправку и каждое утро переводить стрелки вперед. Ничего другого я предложить не могу. Мы просто чувствуем ход времени. Доброй ночи, Максим. — Она протянула к нему руки ладошками вперед.

— До свидания, Миона, — он взял её пальцы и прижался к ним губами.

Она неожиданно побледнела:

— Максим, милый! Мне приятны эти ваши… ласки. Но пока не надо. Нельзя. Наши девушки не могут до совершеннолетия переступать товарищеских отношений с мужчиной. Таков закон Системы. Не сердитесь на меня. Прощайте! — Она шагнула к стене и исчезла в ночном мраке.

Он снова остался один…

3.

— А теперь я покажу вам еще одно интересное сооружение, — сказала Миона, когда на следующий день, рано поутру, они отправились на осмотр жилого. сектора звездолета. — Мы зовем его Дворец астронавтов. Видите тот огромный шар? Впрочем, надо подняться выше…

— Я уже видел его из кабины фуникулёра.

— О, это совсем не то! А сейчас… Вот смотрите!

Они поднялись вверх по тропинке, и оно открылось сразу во всем своем величии, это громадное здание в виде ребристого цилиндра с шаром на вершине. Сам цилиндр был сложен из голубовато-серого камня, а ребра-пилоны облицованы серебристым металлом, настолько ярким, что на них было больно смотреть. Казалось, здание прорезано полосами белого пламени. Но самым удивительным был шар. Огромный, абсолютно гладкий, цвета красной меди, он будто парил в воздухе, едва касаясь кровли здания. Диаметр его составлял никак не меньше тридцати-сорока метров, и было совершенно непонятно, как он крепится к крыше, не скатываясь с нее.

— Зачем этот шар? — спросил Максим, пораженный гигантскими размерами необычной конструкции.

— О, это не просто шар. Сейчас я расскажу вам. Только давайте сядем вот тут, над ручейком. Хотите? Так вот, изнутри шар представляет звездную сферу, какой она выглядит из летящего звездолета, а в центре помещается нечто вроде пульта управления кораблем. И звездная сфера все время меняется, имитируя различные участки Галактики, по которым как бы пролетает звездолет. В этом шаре космоштурманы отрабатывают маршрут движения корабля. Я однажды была там. Это страшно. Одно дело, когда видишь космос на экране Центра дальней связи. И совсем другое, когда он рядом, вокруг тебя, когда ты словно висишь в нем.