К счастью, Максим вспомнил, что как раз на отмель нацелен створ озерного водосброса. Это уже кое-что! Он прошел по берегу к самому устью лотка и еще раз выверил направление: ось лотка смотрела прямо на отмель. Тогда он бросился в воду и, не раздумывая больше ни минуты, поплыл по бурному морю.

Плыл Максим не спеша, стараясь не устать, и часто оглядываясь, чтобы как можно точнее выдержать направление. Берег отступал медленно. Ветер дул прямо в лицо. Сильная зыбь заливала рот, слепила глаза. Но Максиму и в голову не приходило отказаться от задуманного. Метр за метром резал он бирюзовые волны, пока не поднялась над ними пышная пена белоснежных аулоро.

А вот и течение. Он почувствовал его сразу, еще до того, как увидел кружево бурунов и услышал предательское шуршание струй. Отмель была совсем рядом. Он мог различать уже отдельные венчики цветов. Итак, будь что будет!

Максим набрал в легкие побольше воздуха и, нырнув прямо вниз, сильно заработал руками и ногами. Тело послушно пошло на глубину.

Через секунду он открыл глаза и глянул вниз. Дно было совсем радом. Ровное, с чистым песком и мелкими камешками, оно оставалось неподвижным. Значит, течение не проникало сюда. Теперь вперед! Еще вперед. Вот дно пошло уже на подъем. Вот что-то краснеет там, вдали. Сделав последний рывок, он свечой пошел вверх и вскоре вынырнул на поверхность.

Море под ним было почти спокойно. Течение осталось позади. И ветер стих. А совсем рядом, всего в нескольких метрах от него высилась над водой гигантская клумба цветов, будто подсвеченная снизу пурпурным заревом.

Ветер покачивал хрупкие, будто из тончайшего фарфора колокольчики, и чудесный запах, напоминающий запах лесных ландышей, плыл над морской гладью, Максим подплыл к самой «клумбе», спустил ногу вниз. Здесь оказалось совсем не глубоко, едва по грудь, и вода была значительно теплее, чем на глубине. Он подошел вплотную к зарослям.

Кусты аулоро напоминали веточки красных кораллов, но были гибки и упруги, а главное, будто светились изнутри.

Он оглянулся назад. Море было без бурунов. Значит, течение прекратилось, Миона была права. Но так будет всего несколько минут!

Быстро выломив несколько веток, Максим, не теряя времени, поплыл обратно к берегу. Настроение у него сразу изменилось. Все-таки он добился своего. Несмотря на всю здешнюю автоматику. Теперь даже встреча со старой инопланетянкой не казалась такой страшной. Но больше всего радовала возможность подарить Мионе аулоро. И все-таки— что-то ждет его завтра?..

5.

И вот это завтра наступило. Оно качалось с неожиданно раннего вызова к экрану ближней связи. Максим только что успел позавтракать, как знакомый аккорд пронесся в вышине, заставив его вздрогнуть от волнения. Он поспешно привел себя в порядок, нажал клавишу в полу. Стена тотчас исчезла, и Миона, счастливая, радостно возбужденная, встала ему навстречу:

— Доброе утро, Максим! Поздравьте меня. Сегодня самый большой праздник в моей жизни. Отныне я полноправный гражданин системы Агно! — она подошла к самому экрану и протянула руки, словно желая передать Максиму часть своей радости.

Трудно было не залюбоваться ею в эту минуту. Трудно представить, чтобы природа могла создать что-то более совершенное и прекрасное. Весь праздничный наряд Мионы состоял из простого белого платья, чуть приталенного зеленым пояском, и небольшой связки изумрудов, стягивающей пышный ворох волос на голове. И это все, если не считать легких туфель, едва скрывающих кончики пальцев на ногах.

Казалось, главное, если не единственное, назначение ее одежды заключалось в том, чтобы как можно меньше скрывать истинную красоту фигуры.

— Я рад за вас, Миона, — сказал Максим, невольно заражаясь ее счастьем.

— Спасибо, Максим. Мне очень дорого ваше участие.

А сейчас садитесь в фуникулер и приезжайте во Дворец командиров. Мы с мамой будем ждать вас.

— Вы все рассказали ей?

— Да.

— И что она?

— Дала хороший урок, как должен держать себя в подобной ситуации истинный гражданин Системы: ни взглядом, ни жестом не показала своего удивления или неудовольствия, не подняла даже глаз от вводной системы Кибера, за которой сидела в тот час. Единственными словами ее были: «Но я смогу уделить землянину лишь очень немного времени». Так что мы ждем вас.

— А ваша мать… Она тоже говорит на русском языке?

— Лучше меня. Как и на большинстве языков Земли. Но не будем терять времени. Я иду во Дворец. До скорой встречи, — она снова протянула к нему руки. Экран погас.

Максим быстро сбежал по лестнице к морю. Ветки аулоро были все там же, где он спрятал их вчера в прибрежных камнях, и стали, кажется, еще богаче и краше Но когда он раздвинул камни, то увидел, что хрупкие кустики уже прицепились ко дну тонкими белыми корешками. Неужели снова губить их? Нет, пусть хоть один останется здесь, в память об этом дне.

Максим осторожно отделил три веточки и вернулся к вилле. Всего минута понадобилась ему на туалет. Еще минута на то, чтобы переодеться в праздничный костюм и занять место в гондоле. Пора! Он попробовал вспомнить две-три фразы из тех, что приготовил вчера, мысленно обращаясь к старушке. Но не смог припомнить ни одного слова и понял, что лучше отдаться на волю обстоятельств.

Гондола взвилась в воздух и уже через несколько секунд скользнула на широкую площадь перед Дворцом командиров.

Он не без робости ступил на белые с золотистыми блестками плиты. С площади к Дворцу вела красивая каменная лестница. Над ней вздымалась колоннада обширного портала.

Максим поднялся по гладким золотисто-белым ступеням и остановился меж колонн. В глубине портала, как всюду на корабле, не было видно ни дверей, ни окон, но всю переднюю стену здания занимал гигантский барельеф мужской фигуры, сжимающей в ладони массивный зеленовато-белый шар, вокруг которого вращалось несколько мелких бирюзовых шариков. То было, видимо, символическое изображение системы Агно.

Торжественная тишина и отсутствие всякого движения невольно заставляли замедлить шаги. Но стоило Максиму пройти линию колонн, как вся стена перед ним исчезла, открыв огромный круглый зал, размеры которого трудно было оценить, поскольку освещалась лишь центральная его часть.

Свет падал сверху, очевидно, из круглого окна в кровле здания, но почему-то не рассеивался, а стоял в виде огромной световой колонны, отчего стены зала тонули в густом мраке.

Не увидев никого из хозяев, Максим подошел к столбу света и ступил на освещенную часть пола. Тотчас мощные музыкальные аккорды раздались где-то в вышине помещения, а через секунду будто гигантские окна раскрылись в крыше здания: лавина света залила огромный зал, осветив его белые стены с массивными параллелепидальнымк пилонами из прозрачного золотисто-розового камня и высокий сводчатый потолок цвета здешнего неба. Зал был абсолютно пуст. Ни единой статуи, барельефа или картины, ни каких-либо люстр или канделябров.

Идеально чистые стены. Идеально чистый потолок. Можно было лишь гадать, как освещается этот удивительный холл.

Максим обвел взглядом странное помещение, не представляя, откуда могут появиться хозяйки дворца, и даже вздрогнул от неожиданности: они были уже перед ним — две прекрасные молодые женщины с одинаково вскинутыми руками ладонями вперед и чуть запрокинутыми вверх лицами.

Одна из них была Миона. А другая…

Не раз и не два пытался Максим представить себе старшую инопланетянку, рисуя ее в воображении то сравнительно молодой, ко уже увядшей, надломленной невзгодами женщиной, то гордой, сильной, могучей душой и телом амазонкой, то даже дряхлой, согбенной старухой. Но то, что он увидел в действительности, просто не укладывалось в сознании. Такому невозможно было поверить. Перед ним стояли два совершенно одинаковых юных создания. И не знай он Мионы, не было бы никакой возможности решить, кто из них мать, кто дочь. Одинаковы были их черты лица, рост, фигуры. Одинаковы были позы, цвет волос и глаз. Одинаковы были свежесть, обаяние, женственность.

Разница виделась лишь в одежде. Если Миона была все в том же белом платье, платье старшей инопланетянки было густо-синим, цвета индиго, стянутым по талии поясом из золотисто-рубиновых камней. Такие же камни, сцепленные тонкой вязью бриллиантов, сдерживали пышный узел ее прически.

Максим сделал шаг вперед, молча поклонился. Женщины опустили руки. Музыка смолкла. Мать Мионы приблизилась к Максиму, коснулась его плеча:

— Дорогой землянин! Мы рады приветствовать вас от имени старших братьев по разуму из далекой системы Агно.

Мы счастливы предложить вам гостеприимство на борту галактического корабля Ао Тэо Ларра, являющего собой частицу всех шести планет Системы. Вы будете иметь возможность пользоваться всеми благами нашей цивилизации и познакомиться со всеми накопленными Системой знаниями, за исключением тех, какие могут принести вред слишком несовершенной цивилизации Земли. Мы сделаем все, чтобы ваше пребывание здесь было приятным и полезным. Вы сможете оставаться у нас столько, сколько найдете нужным. Но достаточно будет малейшего вашего желания, чтобы мы возвратили вас на родную планету. Я сама, к сожалению, не смогу уделить вам много времени. Но моя дочь значительно свободнее меня. Она познакомит вас с кораблем, научит пользоваться нашими источниками информации. Ваше пребывание здесь не будет регламентировано никакими ограничениями, кроме тех, какие налагает на всех нас Главное кибернетическое устройство корабля.

Однако, когда вы захотите покинуть нас, я буду просить вас выполнить три непременных условия: вы не возьмете на Землю ни одного предмета внеземного происхождения, вы сохраните в тайне нахождение звездолёта на орбите, вам не будет разрешено повторное возвращение на корабль.