Когда поднялся на воздух, то увидел, что Леван уже наливает символического шампанского новым знакомым с дайв-бота со странным названием «Росстань». Он снял тяжёлое снаряжение, маску и так, в гидрокостюме, отправился к соседям на кораблик испить свой напёрсток шипучки. Там и произошла развязка…

Знакомый с глубины по синим вставкам на костюме стоял слишком уж вызывающе для хорошего настроения — нагнувшись, прямо задом к Герману, складывал непослушное снаряжение в мешок, что ли... И гидрокостюм соблазнительно обтягивал узкие бёдра, крепкие ягодицы, и игривость накатила на Германа от глотка шампанского. Он хлопнул мужчину по заду. И как бы это всё, что он запомнил последним… Парень развернулся и врезал шаловливому типу в челюсть. Герман выпал за борт.

Как его доставали, он не помнил. Очнулся уже на своём ботике, все бегают, причитают. Олег пытается объясниться за своего буйного приятеля:

— Он так-то не агрессивный парень совсем! Он остынет, придёт, вы ещё подружитесь! Он классный! И руки у него золотые! Просто он некоторые шутки болезненно воспринимает…

— Да ла-а-адно! — улыбнулся очухавшийся Герман. — Я как бы… сам виноват, нашло на меня. Не переживай сам!

Тогда Олег и дал ему визитку. И Герман даже пару раз обращался к нему по делу, хотя, конечно, друзьями они не были и с тем «синим» парнем они больше не виделись. И не надо! По всей видимости, «синий» был гомофобом из рода тех, кто узкие штаны и чистые ногти воспринимает как посягательство на маскулинность. Не затронь его!

Но задница была зачётная… Как не затронуть?

Герман включил компьютер и нашёл фотографии с Байкала. В основном рабочие моменты. Но есть и эта вылазка в бухту из трёх слов… О! Подписано: «Ухан-Зюн-Кугун». Вот их бравая группочка: смешной носатый Леван, над которым смеялись, что маске мешает носяра, кудрявая хохотушка жена Левана, инструктор их — лысый серьёзный парень Андрей. А вот и бот «Росстань». Толстоватый, невысокий Олег и рядом довольно-таки рослый и стройный человек в чёрно-синем костюме. Без маски. Видно, что волосы светлые, и больше ничего не разглядишь. Он козырьком приставил руку к глазам, закрываясь от солнца… Были и другие фотографии, но эта — единственная с «синим» дайвером. Случай был столь незначительный, что Герман о нём и забыл почти, имени этого человека он не знал, кто он Олегу Никитенко, тоже не поинтересовался… Ни к чему было…

Его сейчас другой интересует. Тоже статный и русоволосый. Но он любит, когда по заднице гладят…

— Что, Нельсон? Позвонит Олег завтра-послезавтра, и всё узнаем о мальчике с родинкой на брови. Как у тебя… — Герман выключил комп и схватил недовольного кота на руки. — Найду его, приведу сюда, и будете вы тут вдвоём с родинками ходить!

Какое же реальное имя Эла?

___________________

* Фразы из песни «Мальчик» — альбом Земфиры «Спасибо» (2007).

========== ГЛАВА 8 ==========

«Надо Олегу позвонить! Что он имел в виду, когда говорил про тяжёлый характер моего нового шефа? Его склонность к садо-мазо в роли топа? Он провинившихся хлещет? Если Казацкий увидит меня в этом борделе и определит мою ориентацию, то чем это грозит? Если он узнает, что я его видел там, да ещё и с Дитмаром? Чёрт! А он не узнает. Надо завязывать с «Аль Перчино». Не хватало старых неприятностей на новой работе! Позвоню Олегу», — Саня переживал всё воскресенье. Никитенко он не дозвонился, оказалось, что его друг-одноклассник умотал на моря и пропадает на погружениях, заставляя скучать жену и дочь в отеле.

Олег и его пытался приобщить к дайвингу. Два года назад они погружались в Таиланде. Год назад на Байкале, там ему понравилось больше, хотя никаких цветных рыбок, буйных подводных садов и подсадных черепах там и нет. Но погружения на Байкале более опасные, суровые, студёные — не чувствуешь себя обитателем аквариума. Они там на боте «Росстань» все дайвинговые места облазили. Если бы не придурочный Худобец, то можно было бы считать этот выезд идеальным путешествием.

Алексей Миронович Худобец был главным инженером их конторы, то есть непосредственным начальником Сани. Бабы за глаза его называли «тараканом» за рыжину и усики. Специалистом он был безупречным, хотя как человек — говно. Но после того как Ксюша притащилась на Санину работу и устроила там тарарам, эта самая вонючая сущность так и попёрла из него и прямо на Саню. Бесконечные тупые шутки, обращение «ой, проти-и-ивный!», присказка «вон оно чо, Михалыч!», дурацкие поздравления на Восьмое марта и стрельба глазами, как пародия на бабский флирт, — всё это не успокаивалось со временем, не рассасывалось в буднях, а наоборот, становилось невыносимее. Сразу после Ксюхиного выступления вроде все коллеги-товарищи отреагировали остро на мастера-гея. Но вскоре поутихло: кто-то просто перестал с ним общаться и демонстративно уходил из курилки при его появлении, кто-то пересилил себя и вернулся к прежним отношениям, не замечая никаких проявлений голубизны, кто-то сократил общение и развивал свои фантазии по поводу Сани через сплетни и наблюдал исподтишка. Но Худобец искрил и искрил, бесил и бесил. Таракан и есть таракан!

Дважды главнюк даже посмел хлопнуть Саню по заду, как бы заигрывая. Первый раз Саня растерялся и не успел ни послать, ни врезать. Но во второй раз, а это было на корпоративе, он таки развернулся и вмазал обидчику в челюсть. Ещё тогда думал уходить из «Телесистем», но Олег уговорил остаться: зарплата, престиж, знакомый коллектив, стабильность — все дела. В качестве примирения Никитенко и снарядил в ту поездку и Саню, и Худобца, и ещё парочку коллег.

Алексей Миронович вёл себя так, будто бы ничего не случилось, — острил и «строил» Сане глаза. Поэтому, когда они добрались до Ухан-Зюн-Кугуна смотреть на «водный палец» и там кто-то шлёпнул Саню по заду, когда он мирно укладывал снаряжение, он ни на миг не сомневался, что это Худобец. Оказалось, что не Худобец. Мужик с соседнего ботика! Да ещё и тот самый, который вдруг пристал к нему в воде! Саня не собирался ни перед кем извиняться, будь тот трижды директор какой-то фирмы и четырежды селебрити. Он психанул и удалился в кают-кампанию. Как там спасали этого игривого дайвера, что ему говорили — не интересно! Никитенко долго потом ржал, вспоминая, обещал познакомить как-нибудь с нокаутированным. Так и не познакомил.

После Байкала Худобец стал осторожнее шутить. И Сане уже показалось, что всё налаживается, как на очередном корпоративе главный Таракан перебрал коньяка и ему, видимо, вовсе башню снесло. Он вдруг признался Сане в любви!

Дело было на балконе. Элли вышел покурить, и Худобец следом за ним. Встал рядом, прикурил. Начал что-то про лето будущее говорить, что хочет той же компанией ещё куда-нибудь на край света… И вдруг левую руку положил на спину Сане. Стал рукой наглаживать, ниже и ниже…

— Лёш, отъебись, а? — выпрямился Элли.

Худобец выбросил окурок и натурально набросился на своего подчинённого. Зажал Саню в угол и коньячным духом стал что-то бессвязное говорить, слюнявил скулы, шею, лапал жадно за задницу, бока… Конечно, Саня дал отпор! Сначала пытался выкрутиться из пьяных объятий, потом удалось ухватить агрессора за подбородок, отодвинуть и врезать под дых. Худобец отлетел и согнулся, кашляя.

— Ты совсем, что ли, охуел? — крикнул Саня. — Тут публики нет! Перед кем ты спектакль ставишь?

— Са-а-аша, я же не того самого, я же не потому… — Худобец практически заныл. — Я хочу тебя. Как только узнал, какой ты, так и хочу.

— Ты? Пошёл ты! — Саня попытался прекратить эту неудачную сцену, ему всё ещё казалось, что Таракан его разыгрывает. Он направился назад в помещение, но пьяный инженер опять накинулся на него, практически повис.

— Са-а-аша! Ты не поверишь, но я люблю тебя. Ты ведь один столько времени! Я узнавал. Давай мы с тобой хоть раз попробуем. Я думаю всё время об этом!