– Наконец-то я нашёл тебя, девочка моя, – неторопливо произнёс он.

Я не успела сообразить, что ответить и поэтому лишь благодарно закивала головой. Незнакомец поискал глазами и, наконец, заметив больничный табурет, не спеша, на него опустился.

– Я так долго разыскивал тебя, милая моя, – печально произнёс он. – И, если честно, уже отчаялся найти.

В душе появился необъяснимый страх. Нет, это ощущение принёс не мой посетитель. Оно было чем-то большим, скорее всего, подсознательным нежеланием услышать нечто такое, что окажется не совсем приятным. Кем же всё-таки этот мужчина был в моей прошлой жизни?

– Кто-о вы-ы? – стараясь не стучать зубами, с трудом выдавила я.

– Ты, что, не узнаешь меня? – его брови поползли вверх. – Я – твой папа.

В моей голове взвился смерч, состоящий из окружающего мира. Комната поплыла перед глазами, кровать, на которой я сидела, заходила ходуном, а мой новоявленный отец разделился на несколько десятков себе подобных. Затем я почувствовала, что какой-то светящийся, сотканный из зыбкого тумана призрак постепенно вытесняет из сознания свет, и услышала, как отец громко звал на помощь. И вот, на грани соприкосновения с Неведомым и Необъятным – лёгкое прикосновение иглы шприца и мягкий, настойчивый голос Полли:

– С ней всё будет в порядке. Просто она слишком переволновалась. Сейчас ей надо немного отдохнуть. Приходите завтра. Пожалуйста.

18 августа

Сегодня мой отец появился вновь. Он зашёл в палату тихо и неторопливо, так, словно делал это каждое утро. Молча опустился на табурет и посмотрел на меня своим пронзительным, каре-зелёным взглядом.

– Как твои дела? – тихо спросил он. – Тебе лучше?

Меня вновь охватил озноб, зубы начали выбивать непостижимые ритмы. Параллельно я ощутила, что руки сами по себе комкают одеяло и подтягивают его к подбородку.

– Ты меня боишься? – его губы тронула улыбка, и сеточка морщин обозначилась в уголках утомлённых глаз. – Не бойся, я не причиню тебе вреда. Ты мне веришь, Джина?

Я хотела сказать что-нибудь в ответ, но вовремя поняла, что не получится, и просто кивнула головой.

– Хорошо, что веришь, – отец встал, подошёл к окну и, засунув руки в карманы брюк, начал разглядывать хмурый, по-настоящему осенний пейзаж. – А вот врачи долго не могли поверить. Мне кажется, они и сейчас остались при своём мнении, просто успокоились, потому что получили, что хотели.

Отведя левую руку в сторону, он недвусмысленно потёр подушечками большого и указательного пальцев.

– Ясно, – выдохнула я.

– Ну вот, – по голосу я поняла, что он опять улыбается. – Ты уже вступила со мной в диалог. Я понимаю, сразу всё не делается…

– Чем вы можете доказать, что вы мой отец? – скороговоркой выпалила я, но тут же пожалела об этом.

– А зачем мне что-то доказывать? – тихо ответил он вопросом на вопрос.

– Я сам об этом знаю и, думаю, этого вполне достаточно. Сейчас вот ты узнала и, не сомневаюсь, рано или поздно поверишь…

– Чему я всё-таки должна поверить?

– Тому, что я сейчас расскажу. Может быть, оно прозвучит не слишком правдоподобно, но, к сожалению, больше сказать нечего. Правда – всегда одна.

Меня вновь заколотило, я почувствовала, как закружилась голова. Где-то глубоко, на самом дне моего желудка, от станции отправления тронулся поезд, мерно покачивая вагонами и отстукивая колёсами попадающиеся на стыках стрелки. Состав уходил вдаль, в чёрную, бездонную пустоту, и к последнему вагону были прицеплены мои внутренние органы. Они тянулись за поездом туда, где не имелось пределов и границ. В предчувствии чего-то тяжёлого и неизбежного.

Удивительно, но отец, даже не повернув головы, понял моё состояние.

– Не стоит так нервничать, Джина, – глухо сказал он, и его голос показался мне пустым и бесцветным, как лишённая хлора вода. – Ничего жуткого я тебе рассказывать не собираюсь. Всё это время ты хотела узнать правду, а сейчас такой случай представился. Верно?

Я промолчала. Он, похоже, расценил мой жест, как знак согласия.

– Договорились, – он сделал паузу, и я подумала, что ему тоже нелегко говорить об этом. – Начну с самого необычного. Какой сейчас год?

– Две тысячи второй, – удивилась я.

– Вот именно. А совсем недавно я находился в три тысячи втором…

У меня перехватило дыхание, и невольно открылся рот. Потом первое потрясение прошло, и удивление сменилось гневом. Получается, что этот человек пришёл сюда не за тем, чтобы восстановить цепь потерянных звеньев моей Памяти, а для того, чтобы просто заморочить мне голову!

Только с какой целью?

Очевидно, я шумно засопела, потому что отец сказал:

– Подожди возмущаться, Джина. Согласись, в глубине души ты всё равно хочешь услышать эту историю до конца. Давай, ты меня спокойно выслушаешь, а потом уже будешь делать выводы.

Странно, но теперь я почувствовала, что передо мной – отнюдь не шарлатан. По крайней мере, он знает мой характер и чувствует перепады моего настроения.

– Хорошо, – согласилась я.

Отец тяжело вздохнул. Наклонив голову, он слегка ссутулился, и на мгновение показалось, что мне действительно знаком этот облик, я непременно видела его ранее. Не раз и не два, а много больше.

– Твоя мама умерла, когда тебе было восемь лет, – голос прозвучал сдавленно, и в нем слышалась такая скорбь, что я вздрогнула и почувствовала, как учащённо забилось сердце. Подозрения о том, что этот человек лгал, рассеивались с каждой минутой.

Он достал из кармана носовой платок, высморкался и продолжал:

– Что поделаешь, жизнь сплошь состоит из неприятных моментов. Мы остались вдвоём, и, конечно, я не мог дать тебе того тепла и ласки, которые даёт женщина. У меня все время было слишком много работы…

– А чем ты занимался? – я внезапно перебила его, даже не заметив, как перешла на «ты».

– Я возглавлял секретную группу учёных, работавших при правительстве. Мы проводили эксперименты по перемещению во времени. К тому моменту на планете установилась строгая иерархия власти, естественно, никто не хотел её терять. Нашей задачей было изучение будущего и выяснение состава правительства в последующие его периоды. Нужно было найти момент возможного государственного переворота, который мог привести к смене действующих лиц в политике, вырвать его из истории, вырезать, словно рудиментарный придаток, удалить, как аппендицит!

Он немного помолчал, и по тем еле различимым звукам, которые до меня донеслись, я поняла, что ему неприятно об этом говорить. Я не стала больше задавать вопросов, чтобы больше не прерывать его. Теперь во мне проснулось любопытство.

– Но меня лично интересовала ещё одна проблема – прошлое. То, что уже было, гораздо легче понять и оценить, нежели то, чего ты ещё не видел и даже не представляешь, что там может быть. Не скрою, финансовые махинации имели место – ведь я, как руководитель, занимался распределением средств, которые нам выделяли. Для моих опытов требовалось совершенно другое оборудование, и на него тоже нужны были деньги!

Но… это уже не имеет значения. Важно, что я достиг того уровня, которого хотел, я нашёл принцип разделения временных полос, сумел научиться управлять ими, перемешивать, тасовать, словно колоду игральных карт. В тот момент это было для меня величайшим удовлетворением!

В принципе, я всегда старался добиваться того, что задумал, такая уж у меня натура. Я, например, считаю, что нет людей, которые НЕ МОГУТ чего-то достичь, есть такие, которые просто НЕ ХОТЯТ что-то делать!

«Моя догадка была правильной, – мелькнуло у меня в голове. – Он привык достигать намеченной цели, невзирая ни на что…».

Отец словно прочитал мои мысли и улыбнулся.

– Кстати, ты точно такая же упрямая и целеустремлённая, ведь ты – моя дочь. Этому я учил тебя с самого детства. Но… мы немного отвлеклись.

Итак, выход в прошлое я нашёл. Теоретически. Оказалось, что для полного завершения эксперимента всё-таки необходим живой человек. Подходящей кандидатуры у меня не имелось, и я опять начал нервничать. И тут неожиданно свои услуги мне предложила ты.