— Кто вы? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Рита, — коротко ответила я.

— А где Улла? Она знает, что вы здесь?

— Улла занята. И, да, она знает, что я здесь. А, ты, как я понимаю, та самая не похищенная.

Я еще раз осмотрела девушку с ног до головы. Если днем ее действительно пытались похитить, то держится она молодцом. Дрожит, мнется, но стоит и смотрит на меня. В праве ли я судить ее за недобрый взгляд? Хм — м.

— Я…я…, — забормотала блондинка.

— Можешь меня не бояться, — усмехнулась я, и небрежно облокотилась на стойку, развернулась, и, положив локти на каменную поверхность, расползлась по ней, как в далеком детстве по парте, даже неприлично широко зевнула, всем видом показывая, что мне наплевать на нее.

— Я вас и не боюсь, — в голосе потерпевшей прорезались злые нотки.

Так — так, пренебрежения‑то к своей персоне мы не терпим.

— Вот и замечательно, — лениво потянулась и подавила зевок, — А тебе вообще пытались похитить — сощурилась я, вскользь посмотрев на девушку, — или кто‑то в углу зажал, ты и запаниковала? Все ж бывает. Нервы. Домыслы. Фантазии.

— Да, как вы смеете?!! — вскричала девушка, — Меня сегодня днем трое пытались запихать в экипаж! Меня хотели похитить! А вы!… — рассержено тряхнув головой, девушка развернулась и взбежала по лестнице на верхний этаж, дальше ковровая дорожка заглушила ее шаги, но звук удара двери о косяк эхом разнесся по коридору.

— Надо же, какой темперамент, — усмехнулась я себе под нос.

— Рита! — выскочила Улла из коридора, где недавно скрылась с мальчишкой, — Идем! Нырок все сделал.

— И что он там сделал? — ворчливо буркнула я и пошла за ней.

— Нырок говорит, что у него ощущение, что Марта никуда не уезжала. Комната выглядит так, словно она недавно вышла в аптеку или на рынок.

— Все ее вещи на месте?

— Трудно сказать, — Улла пожала плечами, — я же не знаю, что у нее было. Дед, скорей всего, тоже не знает, — подходя к двери в комнату служанки, вздохнула Улла.

— Почему не знаю? Знаю, — вышел из тени Йохан, напугав нас до сдавленных вскриков.

— Дедушка!

— Йохан!

— Рад вас видеть, Рита, — улыбнулся хранитель.

Он был бледен, но на ногах стоял уверенно, да и взгляд у хранителя был ясный. Крепкий, однако, старик.

— Дедушка, что ты здесь делаешь?! — подскочила к нему Улла и взяла за руку, — Ты должен быть в постели. Доктор Теодор сказал…

— Я прекрасно слышал, что сказал Тео, — нахмурил брови дед, — Мне уже лучше. А вам троим, не помешает моя помощь.

— Дедушка! — ахнула Улла и в ужасе прикрыла рот ладонью.

Взглянув на Йохана, я тихо рассмеялась:

— Что, мой дом — моя крепость?

— Именно так, — кивнул хранитель.

— Это даже удобно, — улыбнулась я, — Вы ведь не против, что мы тут немного похозяйничали?

— Я не умею вскрывать замки, — как ни в чем не бывало, пожал плечами старик, и стало ясно, что, несмотря на свою увлеченность хранитель не такой уж и растяпа, каким показался мне в начале.

Как же мне это нравится, не люблю знать все наперед, а тут такая головоломка, что, боюсь, как бы извилины не сломать, пока разберусь, что здесь происходит. Я улыбнулась, и, сделав приглашающий жест рукой, со смешком произнесла:

— Ну, тогда, идемте, посмотрим, как поживает ваша преданная Марта.

Мы вошли в комнату: я, Улла и Йохан. Нырок в это время азартно пытался взломать тайник под снятыми им половицами.

— Я тут, что‑то интересное нашел, — пропыхтел он.

— Нырок, что я тебе говорила? — схватив мальчишку за шею, оттащила его от дырки в полу.

— Но я же…

— Делать только то, что я скажу.

— Но в этой комнате нет ничего интересного! Денег здесь нет, драгоценностей нет. У нее даже женских безделушек нет, не считая того старья, что она прячет в комоде. Да, кто на такое позарится?! — заверещал мальчишка и сделал попытку вырваться.

— Не дергайся, — сжала я пальцы.

— Рита, не надо! — воскликнула Улла.

— Успокойся, Улла, Рита не причинит ему вреда, — успокоил внучку дед.

— Но…

— Рита, отпустите его. Боюсь, ваша угроза в холе подействовала на юного мистера Берга как вызов, и он спешит доказать себе и вам, что за его противозаконные шалости ему ничего не будет. Он не настолько верующий, в отличие от своих богобоязненных родителей, которые и не подозревают, чем по ночам занимается их гениальный сын.

— Хранитель!

Даже в тусклом свете единственной свечи было заметно, как побледнел юный взломщик.

— Моя угроза эффективней, не так ли, Ян? — глаза Йохана потемнели, — Делай свое дело и не лезть, куда не просят…Нырок, — и, обращаясь ко мне, — Рита, давайте осмотрим комнату вместе. Я бывал у Марты, пока она не сменила замок, и знаю, где у нее здесь, что лежит.

— Дедушка! — в очередной раз ахнула Улла.

— Да, Улла? — невинно улыбнулся хранитель, и шаловливо ей подмигнул.

Подавив смешок, я кивнула, и мы начали осматривать комнату вместе с Йоханом. Никаких пропаж не обнаружили, зато я убедилась, что хранитель несмотря на возраст еще может дать фору любому шпиону. О Марте он знал все, или почти все, но, что не знал, то мог домыслить и прийти к неожиданному выводу. Например, Йохан, как и Нырок, был уверен, что Марта не уезжала из города — все ее вещи были на месте. То и интересно, что вещей у служанки оказалось столь мало, что собрать их за час не составило бы труда, но чемоданы лежали там, куда она их в свое время и убрала — под кроватью, и, судя по приличному слою пыли, в последний раз доставала их, как минимум полгода назад.

Марту Йохан нанял, когда Улле исполнилось пять лет, еще до смерти Карла и Кристины, но женщина сразу предупредила, она будет кем угодно: домработницей, стряпухой, гувернанткой, сиделкой, но только не нянькой для ребенка. Детей Марта почему‑то не любила, поэтому Йохан определил ее в библиотеку, где дети бывали только в сопровождении их родителей. Марта стала для него незаменимой помощницей, ухаживая за ним, когда он забывал обо всем, садясь за очередной любопытный трактат, убирала жилые помещения, ходила на рынок, оплачивала счета.

После смерти сына и невестки, хранитель полностью переселился из своего дома, который сейчас пустует, в библиотеку. Необходимость в других слугах отпала и осталась только Марта. На самом деле, Йохан хотел, чтобы Улла жила вместе с ним. Он мечтал сделать из нее свою преемницу. Но однажды, очнувшись после пятидневного переписывания очень ценного манускрипта, от своих хороших знакомых он узнал, что Марта своеобразно наказывает девочку за шалости — в чем есть выгоняет ее на улицу, и не пускает, пока не решит, что Улла наказана достаточно, чтобы вернуться в библиотеку. Поэтому Йохан и решил отдать Уллу в приют, где, как он считал, о ней позаботятся лучше, чем он сам.

— Дедушка, это правда? — поджала губы жертва фобии.

— Да, девочка. Разве ты не помнишь, как плакалась мне, что Марта не любит тебя?! Что она кричит на тебя и не пускает тебя играть с друзьями.

— Помню, — нахмурилась Улла, — но смутно.

— Ты была совсем маленькой. Тео говорил, что со временем ты забудешь об этом, и я тоже надеялся на это.

— Почему вы просто не уволили ее?! — подал голос притихший Нырок, — Зачем оставили эту злобную тетку?

— А, чтобы от этого изменилось? — вздохнул Йохан.

— Возможно, многое, — задумчиво изрекла я, — а, возможно, и ничего.

— Я тоже так думаю. Но уже поздно сожалеть о том, что я сделал, — Йохан подошел к Улле и положил руку ей на плечо, — Все, что я хотел, это, чтобы тебе, моя девочка, было хорошо.

— Я не вернусь в приют, — вздернула та подбородок.

— И не нужно, — хранитель посмотрел на свою внучку с нежностью, — Ты достаточно подросла, чтобы сама позаботиться о себе. Марта тебе больше не указ.

— А я думал, только у меня родители с причудами, — громким шепотом поделился Нырок.

— Чему ты удивляешься? — фыркнула я, — На себя посмотри. Родители, скорей всего, приличные люди, а ты?