- Вот как! Кто-то сам уговаривал меня работать вместе.

    Я вздохнул.

    - Ты права, извини. Просто я понимаю чувства Егора. Быть рядом с тобой всё равно, что курить на пороховом складе. Неизвестно, что напишешь и кому испортишь жизнь.

    Она иронично хмыкнула и вынула сигаретку.

    - Ты преувеличиваешь. Журналисты уже давно никому не могут сломать карьеру или причинить серьёзные неприятности.

    Я моргнул от дыма попавшего в глаза. Захотелось убить её прямо на месте и будь что будет. Но я деликатно сдержался. Будет время. А вот она меня не жалеет, убивает канцерогенами прямо на корню.

    Мы подъехали к указанному дому. Красивый двухэтажный особняк, опоясанный двухметровым кирпичным забором с бляхой железных ворот посередине. Настоящий дворец для нашего города, но самому Суздалеву наверное кажется, что он ютится в жалкой каморке. Я позвонил в кнопку справа от ворот. Кристина задумчиво осматривала дом.

    В железных воротах открылась маленькая дверца. В амбразуре нарисовался на вид смышлёный паренёк метра под два роста, с короткой стрижкой и плечами слишком широкими для калитки. На белой рубашке красовалась кобура с пистолетом.

    - Чего? – вежливо спросил он.

    - «Ореховский вестник», - улыбнулась девушка. – Мы вам звонили.

    - Удостоверение.

    Крепыш долго осматривал журналистскую корочку. Протянул обратно.

    - А этот? – спросил он у журналистки, не обращая на меня ни малейшего внимания.

    Я как раз размышлял, что на такого ублюдка опасно нападать с ножом. Во всяком случае, пытаться бить в сердце. Нет. Я бы подкрался к нему сзади и пырнул в почку или основание шеи. Или нет, лучше автомат, жаль у меня нет.

    - Этот – писатель, - как можно более дружелюбно попытался сказать я. – Мы договаривались с твоим хозяином.

    При слове «хозяин» ничего не дрогнуло на его лице. Просто быкообразный лакей, как я и думал. Совсем скурвились люди. Уже шестерить не зазорно считается. Значит, давно у политиков подвизается, там люди быстро самоуважение теряют.

    Бык позвонил по мобильнику.

    - Ага, да, понял. Проходите.

    По белым ступенькам поднялись в дом. Суздалев ждал нас в обширной комнате справа от холла. Я даже не сразу узнал его. Обычно видел его на выходе из ночного клуба. Смазливый тип. Бабы от таких тащатся, а мужчины терпеть не могут. Подвыпивший, весёлый парень с неизменной сигаретой в руке. Но за прошедший месяц он похудел килограмм на десять. С пробившейся бородкой и нечёсаными патлами сейчас он похож на художника-наркомана или рок-музыканта в последней стадии творческой безнадёжности. Он сидел на небольшом диванчике с неизменной сигаретой в руке и смотрел, как пепел падает на дорогой ковёр. Помятые рубашка и джинсы болтались на нём, как паруса без ветра. Приоткрыв рот, он поднял на нас остановившийся взгляд.  

    - Чего вам?

    - Меня зовут Кристина Теплова, я журналистка.

    - Я понял. Чего вам спрашиваю?

    Он сунул сигаретку в зубы, задержал дыхание и дохнул на нас горьковатым травяным дымом. Я невольно отодвинулся. Ещё не хватало, чтобы полицейские остановили машину и обнаружили там меня пропахшего коноплёй. Но Теплова вообще не парилась. Она села в кресло напротив парня и наклонилась к нему прямо в клубы отравленного дыма.

    - Я говорила, я хочу помочь. Я, так же как и ты хочу найти убийцу Таи.

    Я присел на краешек стула в углу. Значит просто Таи. Всё чуднее и чуднее.

    Павел неуверенно потёр лоб и монотонно сказал.

    - Ей уже ничем не поможешь. Ты вообще при чём?

    Девушка посмотрела ему в глаза.

    - Ты согласился встретиться, ты до сих пор живёшь в этом богом забытом городе. Значит тебе не всё равно. Ты хочешь найти убийцу, я тоже хочу. 

    - Ну, а я причём? Я всё рассказал полиции.

    - Вряд ли всё, - терпеливо сказала девушка. – Помоги мне и я помогу тебе. Вместе мы найдём убийцу.

    - Ну?

    - Паша, скажи мне. Среди окружения Метельцевой был кто-то очень обозлённый на неё? Кто-то кого она отвергла. Кто-то очень недовольный.

    Суздалев на все слова монотонно качал головой.

    - Её все любили, все любили.

    Он снова потёр лоб и удивлённо посмотрел на дымящуюся сигарету в своей руке.

    - Будешь?

    Он протянул сигаретку девушке. Я усмехнулся, интересно, как она отреагирует. Брезгливо поморщится или просто вежливо откажется.

    - Спасибо!

    Теплова молча взяла сигаретку и сделала глубокую затяжку. Выдохнула и протянула обратно.

    - Хорошая дурь.

    Впервые Павел улыбнулся, и казалось, немного пришёл в себя. Посмотрел на Кристину вполне заинтересованным взором. Я даже забеспокоился, что у меня жертву отобьют.

    - Ещё бы. Нужно знать правильных людей.

    Он сделал затяжку и растёр окурок в пепельнице.

    - Я вижу, ты знаешь нужных людей, - сказала журналистка. – Кто нам нужен? Отвергнутый поклонник, кто-то по уши влюблённый?

    - Нет, - медленно покачал головой Суздалев, на этот раз вполне сознательно. Серый осенний воздух обесцветил его лицо. – Её действительно любили. Конечно, были какие-то попытки приударить, но ничего фанатичного. Ты не там роешь. Не одна такая умная. Поверь, полиция в Ореховске уже прошерстила всех кого только можно и даже тех, кого нельзя. Голый номер.  

    - Ясно, - вздохнула Кристина. – Очень жаль.

    Парень слабо усмехнулся.

    - Если бы у меня была хоть какая-то ниточка, я бы уже давно всех на уши поставил.

    - А маньяк? – не удержался я. – Здесь в городе считают, это дело рук местного душегуба.

    Суздалев поднял на меня свинцовый взгляд.

    - Маньяк говоришь. Маньяк, мать вашу. Вы все просто помешались на своём долбаном маньяке!

    - Паша, - тихо сказала Теплова. – Сергей не хотел тебя обидеть. Но здесь действительно все склоняют эту версию. Что не так?

    Парень рывком встал, покачнулся и схватился за край дивана.

    - Маньяк, мать вашу.

    Он повернулся и пошёл к бару в глубине комнаты. Я непроизвольно моргнул. Сзади, за поясом у одинокого Ромео выглядывала рукоять пистолета. Мы с журналисткой обменялись растерянными взглядами. Суздалев открыл бар и достал бутылку какого-то зелёного напитка. Небрежно плеснул в стакан, разлив половину и залпом выпил. Налил ещё, полный стакан, и направился к нам. Напиток заливал края, немного расплёскиваясь при каждом шаге. Я поморщился. Заливать горе нужно водкой, а не какой- то непонятной бурдой. Всё же любимую девушку потерял, а не бумажник с парой долларов.

    Он остановился у дивана и отпил глоток.

    - Нет никакого маньяка. Чушь всё это. Маньяки не убивают на глазах у свидетелей. Я скажу, что происходит. Это направлено против меня и моего отца. Чтобы выбить нас из колеи. Убить не решаются суки, знают, что не по зубам. А здесь нагадили. Знали суки, как я её люблю. Я ведь видел его, вы знаете? – он оглядел нас мутным взором. – Вот как вас сейчас. Знаете, как чёрный трафарет на свету. Провал в свете. Он смеялся надо мной, я знаю. Я крикнул ему «Кто ты?», а он даже шага не ускорил. Остановился, обернулся, посмотрел на меня. Вот откуда я знаю, что он мстил за что-то мне или моему отцу. Я не видел, но знаю. Он улыбался. Понимаете, я чувствовал, как он стоит и лыбится. По его фигуре чувствовал, по его молчанию. Вы знаете, молчать можно по-разному. Он издевался надо мной. Это было послание, адресованное моему отцу. И поверьте, он принял его всерьёз. Но в одном вы правы, это кто-то из местных.

    - Почему? – спросили мы одновременно.

    Он помолчал, заглянул в дно стакана, допил остатки.

    - Слишком легко ориентировался. Исчез практически мгновенно. Ни звука машины, ничего. Он здесь свой и город знает.

    - А киллер… - начала Кристина.

    Он досадливо помотал головой.

    - Киллеры так не работают, поверьте мне. Я в этом лучше разбираюсь. Никогда заезжий киллер не будет убивать ночью в незнакомом городе, да ещё без машины, да ещё без помощника. Причём ножом при свидетеле. Нет, это местные разборки. И ещё одно, - он обвёл нас воспалёнными глазами. – Киллеры всегда боятся. Для них главное – отход. Быстро уйти, обрубив концы. А этот нет. Он не боялся. Вёл себя как хозяин. Это его город, печёнкой чувствую. И он до сих пор здесь. Где-то рядом, сидит скалится из угла. Смеётся надо мной.