— Ну, а теперь рассказывайте, — потребовала я, сворачивая на боковую улочку.

Рэд недолго колебался. Решив, что я — убогий дилетант, он ничего не стал от меня скрывать. Впрочем, в чем-то он был прав. Мне и в самом деле нечасто приходилось писать об убийствах. Но есть во мне одна черточка, о которой он пока не догадывался. Если уж я берусь за какое-нибудь дело, я распутываю его до конца. Ведь проникла же я в закрытый зал суда, куда не пускали репортеров, чтобы узнать, каким будет приговор Элизабэт Кроуэлл, той самой дамочки, которая зарезала своего мужа кухонным ножом. Честно говоря, элементарная бытовуха, но полиция молчала, не давая никаких комментариев по этому делу, что и разожгло мое любопытство. В результате, наша газета первой опубликовала вынесенный приговор, а инспектор Махони, который вел это дело, проклинал меня на чем свет стоит. Подозреваю, что он разослал по всем участкам мою фотографию, чтобы полицейские всего Лондона знали, что за фрукт мисс Дэннингс. Вот так-то.

Итак, вернемся к настоящим убийствам. Первое произошло около месяца назад. Его жертвой была девушка по имени Кэт Уорминг, пятнадцатилетняя школьница. Слушая излагаемые Рэдом факты, я включила диктофон, не надеясь на свою дырявую память на некоторые имена и даты.

Итак, Кэт Уорминг пропала в среду вечером. Она отправилась к подруге по имени Мардж Бэйли. Однако, Мардж сказала, что Кэт не приходила к ней. Так что, вероятнее всего девушка пропала примерно в это время.

Вторую жертву звали Лора Брайен. Через пару минут я сообразила, что это имя мне знакомо. Если фамилию Уорминг я слыхала мельком, все-таки наш городок нельзя назвать большим, здесь почти все друг друга знают, то Лора определенно была из круга моих знакомых. Поднапрягшись, я вспомнила, что с ней я училась в школе. Мы не дружили, просто общались, как и все одноклассники. Стало быть, мы были с ней одногодки. Почему-то именно это и убедило меня окончательно, что я должна разобраться в этом деле.

Лора исчезла через неделю после пропажи Кэт. Она работала в галантерейном магазине и когда утром не вышла на работу, ее хозяйка забеспокоилась и позвонила ей домой, подумав, что Лора заболела. Но родители Лоры сказали, что она не ночевала дома и где она, они не знают. Они думали, что Лора заночевала у какой-нибудь подруги и утром непременно придет на работу.

Кэт Уорминг нашли на следующий день после пропажи Лоры. Ее труп обнаружили полузатопленным в пруду у старого заброшенного замка. Его нашли играющие там мальчишки. Вообще-то, дети не очень любят это место, но в тот день наверное они временно изменили своим правилам.

Труп был совершенно обескровлен. Как я поняла, вся кровь вышла из двух небольших ранок на шее, точнее из вены, не помню, как она называется, яремная, кажется.

Способ убийства вогнал меня в легкий столбняк. Впервые о таком слышу. Точнее, наверняка в учебниках по криминалистике упомянуто и не такое, но я-то не служу в полиции и эта литература мне недоступна. Хотя, почему недоступна? Нужно об этом подумать. Если я намереваюсь и дальше заниматься преступлениями, то мне следует проштудировать подобные книги. Пригодится. Во всяком случае, для того, чтобы ввернуть в статье умную фразу.

Рэд тем временем продолжал свой рассказ. Третья жертва, Анна Стейверли, девушка двадцати трех лет без определенного места работы. Семью Стейверли я знала. Им не было нужды ходить на службу. Отсутствием денег они не страдали. Но до сих пор никто из них не показывал этого так явно, как Анна, которая прямо заявила, что работать она не хочет и не будет. Анна жила жизнью, как теперь говорят, прожженного тусовщика, шлялась по ресторанам и вечеринкам. Правда, в нашем городке было трудновато так жить, но девушка проводила время вовсе не в Кэмвиллидже, который считала замшелой дырой. Она тусовалась в центральном городе графства, расположенном не столь далеко, всего пара часов езды.

Следовало подвести итоги. Все три жертвы были похищены с интервалом в неделю, максимум восемь дней, и все три найдены в одном и том же месте с одинаковыми повреждениями.

— По результатам медицинской экспертизы, — важно заявил Рэд, — жертвы умирали не сразу. Они постепенно теряли кровь до тех пор, пока не наступала смерть.

— Брр, — отозвалась я, — и это мой родной город. Поневоле волосы дыбом встают. Такое можно ожидать в Лондоне, но здесь! Всегда думала, что основные преступления, которые здесь случаются — это бытовые свары на кухне.

— Всякое случается, — пожал плечами Рэд, — как-то раз я ездил на убийство в Андовер-хилл. Это даже не городок, захудалая деревушка. Так что, убийства случаются везде.

Я кивнула. Это я знала и без него. Само собой, что убивают всюду и ничего удивительного в этом нет. Люди-то везде одинаковы. Но вот такие убийства в маленьких городках случаются нечасто. Здесь все проще.

Между тем, мы подъехали к старому, заросшему камышом и осокой пруду. Неподалеку от него возвышался огромный обветшалый замок. Даже издали он выглядел заброшенным, а вблизи это была совсем старая развалина. Обитатели покинули его лет двести назад. Говорили, что владельцу было проще переехать в куда меньший, но более удобный домик, чем ремонтировать столь внушительную громадину. Продать его он тоже не мог, никто бы не позарился на эти руины. Сейчас времена изменились, и такими домами интересуется общество охраны памятников или что-то в этом роде. Но к нашему замку это не относилось. Почему-то он никого не заинтересовал. Наверное, дом не представлял никакой исторической ценности. А скорее всего, никто не хотел расстегивать кошелек, выделяя деньги на реставрацию. Кстати, я сомневалась, что здесь можно что-то сделать. По-моему, этому замку до полного разрушения осталось совсем немного.

В замках в частности и архитектуре вообще я не разбираюсь, поэтому не могу сказать, какой эпохе он принадлежал. На вид ему было лет пятьсот. Хотя конечно нет, это я загнула.

— Мне кажется, что он сейчас развалится, — поделилась я впечатлениями с Рэдом.

— Мне тоже так кажется, — отозвался он, — будем смотреть пруд, мисс Дэннингс?

— А как же, — кивнула я и щелкнула затвором фотоаппарата, сделав пару снимков замка, — загадочные убийства вблизи живописной развалины, — прокомментировала я и развернувшись, зашагала к пруду, — где это произошло?

— Я покажу, — он догнал меня и взял за руку, — держитесь крепче, тут под ногами попадается всякая дрянь. Не споткнитесь.

Мы остановились у зарослей камыша.

— Это здесь? — поинтересовалась я.

— Дальше, — Рэд махнул рукой, — почти у самой воды. Но думаю, нам не стоит туда лезть.

— Почему?

— Вы же видите, тут все заросло.

— Ну и что, — я шагнула прямо в камыши, которые доставали мне до груди.

Рэд был прав, ходить здесь было и вправду затруднительно. Начать с того, что осока больно кололась, прокалывая даже такую плотную ткань, как джинс, а камыши противно шуршали и чувствительно били по бокам.

— Дети, — проворчала я, — вечно их тянет в какие-то дурацкие заросли. И что им не играется на удобных, благоустроенных площадках? По мне, так хоть три трупа тут лежит, ни за что бы не полезла. Ой! — один наиболее высокий камыш пребольно стукнул меня по носу, — зараза. Почему бы маньяку не выбрать более удобное место для складирования трупов?

Тут я споткнулась и неминуемо упала бы, если б Рэд в последнее мгновение не удержал меня за куртку. Материя затрещала, но не разорвалась, и на том спасибо.

— Вот черт, — отозвалась я, принимая более устойчивое положение, — я обо что-то споткнулась.

— Говорю, смотрите под ноги. Что там?

— Какая-то коряга.

С этими словами я посмотрела вниз и охнула. Корягой оказалась женская нога в изящной туфельке.

— Бли-ин! — завопила я, — идите-ка сюда! Кажется, здесь еще один труп.

— Что-о? — голосом, полным изумления спросил он и выглянул из-за моего плеча.

Я отвела рукой заросли камышей и нашим глазам представилась неподвижно лежащая на земле женщина лет двадцати шести. Она была хорошо одета, но ее одежда была грязной и пыльной, в некоторых местах разорванной. Впрочем, ее одежда меня мало интересовала. Я, конечно, первым делом обратила внимание на ее лицо, неестественно бледное даже для трупа, без единой кровинки.

— Боже! — ахнул Рэд, — четвертый труп!

— Зло не дремлет, — пробормотала я, пытаясь одновременно отодвинуть камыши и сфотографировать труп, — помогите мне, — обратилась я к Рэду, — подержите это. Я сделаю снимок. Четвертая жертва безжалостного убийцы.

— Мне тоже нужно ее сфотографировать, — возразил он, но просьбу выполнил.

Я пару раз щелкнула, потом присела и сделала снимок крупным планом.

— Черт, — вырвалось у меня, я отшатнулась и села на землю, — Мойра!

— Вы ее знаете? — спросил Рэд.

— Я тут почти всех знаю.

— Как ее зовут, вы сказали?

— Мойра Стрейдж.

— Погодите. Стрейдж. Это, кажется, имя вашего мэра, если я не ошибаюсь. Так?

— Точно.

Теперь я держала камыши, пока Рэд исполнял свой репортерский долг. Наконец, он выпрямился.

— Ну и ну, — сказал он погодя, — она родственница мэра?

— Родная дочь.

— Обалдеть, — Рэд присвистнул, — ну и шумиха поднимется! Мэр небось за свою дочь всех наизнанку вывернет.

— Наш мэр точно вывернет, — согласилась я, — у вас есть телефон?

— В машине, — кивнул он.

— В чьей машине? В вашей?

— Ну да… Черт, — прошипел репортер сквозь зубы, — я забыл его в машине! А зачем вам телефон?

— Нужно вызвать полицию. Конечно, не сейчас. Я еще не все посмотрела. Знаю этих полицейских, приедут и все испортят, — я наклонилась над трупом, рассматривая порезы на шее.

Они были не совсем обычны. Края ран были не ровными, а словно рваными. И смотреть на это было очень неприятно. Но все же я не прекращала своего занятия. Много раз слышала, что люди при виде трупов ведут себя неадекватно. Одни рыдают, другие в обморок шмякаются, третьих тошнит. Я ничего подобного не испытывала. Так, легкий дискомфорт. Собственно говоря, мертвое тело — это мертвое тело и ничего больше.